Советские спецслужбы и Красная армия

Личный состав 89 агентов по состоянию на 15 февраля 1919 г. оценивается следующим образом. Национальный состав агентов иллюстрируют основные направления шпионской деятельности разведывательного отделения: 39 латышей и эстонцев, 11 русских, 11 белорусов, 6 финнов, 6 малороссов, 1 немец, 2 венгра, 7 евреев и 6 поляков. По подданству – 81 «русский», 5 финляндских, 1 польский, 2 бывших украинских. По партийной принадлежности – 59 коммунисты, 17 сочувствующие, 3 левых эсера, 10 беспартийных. Образовательный уровень агентов оставлял желать лучшего: только 12 имели высшее образование, 21 законченное и незаконченное среднее, познания 66 ограничивались начальным. По роду прежней деятельности – 1 тайный военный агент старой армии, 4 бывших по службе по тайной военной разведке в новой армии, 2 журналиста, 9 бухгалтеров, 19 приказчиков, 11 техников, 43 рабочих всяких специальностей. Таким образом, только 5 человек были профессиональными разведчиками. По затратам на содержание: 1 получал 9 тыс. руб. в месяц, 20 от 1500 до 4000 руб., 51 от 900 до 1500; 17 работали «без определенного жалованья»[425 - Кочик В. Я. Указ. соч.; РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 196.].

Аралов, очевидно, запросил В. А. Срывалина о цели доклада. 26 февраля Срывалин просил начальника отдела Б. И. Кузнецова телеграфировать Аралову, что доклад он написал по приказанию Кузнецова «и только на его имя, а начальник отдела имеет право и должен знать не только номера агентов, но и фамилии их». Кузнецов написал в тот же день: «Совершенно согласен» и направил С. И. Аралову[426 - РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 228.].

9 февраля 1919 г.[427 - Там же. Ф. 6. Оп. 3. Д. 1. Л. 18.] приступили и к сформированию в структуре РУ Морского разведывательного отделения (МРО), военным комиссаром первоначально назначили жену Ф. Ф. Раскольника Ларису Рейснер – будущего автора поэмы о Льве Троцком «Свияжск». Сформирование МРО превратилось в оперетту: Рейснер прислала Теодори 30 революционных матросов, причем сказала их вожаку Карягину, что он будет ведать агентурой отделения (любопытно было бы предположить, каких результатов добилась бы агентура МРО под руководством столь компетентного лица). Кроме того, Рейснер прислала Теодори «разведчиков, чтобы принять их сверх штата». Такие поступки для весьма раскрепощенной «леди» Совнаркома были нормой: В. Б. Шкловский вспоминал позднее, что в 1918 г. он вернулся в Петроград «с каким-то фантастическим мандатом» за подписью Ларисы Рейснер – тогдашнего комиссара Морского Генерального штаба[428 - См.: Шкловский В. Б. Сентиментальное путешествие. М., 1990. С. 181 и др.]. 4 марта Теодори с ведома Павулана просил Аралова «срочно указать Л. Рейснер, что отделение сформировано и присылка партиями разведчиков, ничего общего не имеющих с агентурой, ставит ее (Рейснер. – С. В.) в ложное положение, а нас в трагическом смысле» заставляет обеспечивать продовольствием и увольнять присланных[429 - РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3. Л. 226.].

МРО было сформировано к 14 марта 1919 г. Начальником отделения стал военный моряк Михаил Осипович Дунин-Барковский, его помощником бывший военный консультант ОВК генштабист И. Д. Чинтулов, комиссаром А. Б. Елисеев; Г. И. Теодори пристроил в отделение машинисткой сестру Елену Ивановну[430 - РГВА. Ф. 6. Оп. 1. Д. 6. Л. 82.]. 16 марта помощником начальника отделения назначили Андрея Андреевича Деливрона. МРО словно нарочно подбирало кадры, априорно подозрительные для значительной части партийных работников: Дунин-Барковский был начальником отдела иностранных сношений Морской регистрационной службы, находился под следствием по делу «Окерлунда», в результате которого в апреле 1919 г. двоих расстреляли за шпионаж в пользу Антанты, двоих заключили в концентрационный лагерь до окончания Гражданской войны[431 - Зданович А. А. Организация и становление спецслужб Российского флота.].

В начале 1919 г. чекисты перетянули из ведомства Троцкого военную контрразведку (См. Часть третья, глава 2), и Регистрационное управление постепенно сосредоточилось на разведывательной деятельности. А 22 марта был арестован создатель Регистрационного управления Теодори. Его дело стало знаковым в отношениях современных ГРУ и Департамента военной контрразведки ФСБ России.

Документ № 2.1.1

Доклад военного руководителя Высшего военного совета М. Д. Бонч-Бруевича

в Высший военный совет о необходимости скорейшего ассигнования средств на проведение разведки

и военную контрразведку[432 - Документ на бланке «Военный руководитель Высшего военного совета». На документе стоит штамп «Исх. № 1051. Дело № Особая папка»; имеются пометы: 1) М. Д. Бонч-Бруевича – «Прошу вызвать. Переслать лично К. А. Мехоношину. М.Д. [Бонч-Бруевич]. 10/V»; 2) Н. А. Сулеймана – «Разв[едыватель ная]. 10/V. НС».]

№ 926

10 мая 1918 г.

Секретно

В Высший военный совет

В настоящих условиях правильно поставленная агентура должна оказать весьма существенную помощь нашей разведывательной службе, особенно принимая во внимание невозможность для нас получения периодических контрольных пленных.

В настоящее время, когда войсковые штабы в общем уже сформированы, главным тормозом к интенсивному ведению агентурной разведки является отсутствие своевременного отпуска кредитов. Штаб Западного участка Завесы, напр[имер], вынужден был ассигновать из оперативного кредита на апрель месяц с. г. 11 тыс. руб. на агентурные расходы; в мае месяце он уже не имеет возможности произвести какие-либо ассигнования.

Кроме того, представляется совершенно необходимым организовать и вести самую интенсивную борьбу со шпионством, что также задерживается неотпуском специальных кредитов.

Ввиду доложенного признается настоятельно необходимым:

1) Ассигновать в распоряжение начальника Штаба Западного участка Завесы в возврат израсходованные им на ведение агентуры в апреле с. г. 11 тыс. руб.

2) Производить ежемесячные авансовые ассигнования кредитов на ведение разведки и борьбы со шпионством в районе Завесы [в] следующем размере:

а) Для штабов участков Северного и Западного и для Штаба Московского района по 25 тыс. руб.;

б) Каждому из отрядов Завесы и Московского района по 10 тыс. руб.

Кроме того, необходимо ассигновать в распоряжение начальника Оперативного управления В[ысшего] в[оенного] совета[433 - Первоначально стояло: «вверенного мне штаба».] как на могущие быть расходы по разведке и борьбе со шпионством, так и на случай необходимости усилить средствами разведку и борьбу со шпионством в каком-либо направлении в полосе Завесы – ежемесячно 15 тыс. руб.

В испрашиваемые кредиты не входят оклады содержания личного состава отделов и отделений по разведке и по борьбе со шпионством.

Военный руководитель,

    Генерального штаба Б[онч]-Бруев[ич]

Постановление Высшего военного совета: «Для разрешения сегодня же (10 мая) в Коллегии Наркомата по воен[ным] делам. Троцкий, Потапов».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 128. Заверенная машинописная копия с подлинной подписью М. Д. Бонч-Бруевича.

Документ № 2.1.2 Доклад помощника начальника Оперативного управления Высшего военного совета

Б. М. Шапошникова начальнику Оперативного управления

Н. А. Сулейману о необходимости организации изучения иностранной периодики

в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба и в штабах пограничных округов[434 - На документе стоит штамп «Исх. № 1430»; имеется помета: «Н. М. Потапову. 31/V. М.Д. [Бонч-Бруевич]».]

№ 2211, гор. Москва

30 мая 1918 г.

Особая папка[435 - Никакого отношения к Особой папке Политбюро ЦК не имеет.]

Начальнику Оперативного управления

Изучение газет и повременной печати противника и нейтральной составляет один из видов разведывательной службы штабов и учреждений. Давая главным образом сведения о внутреннем состоянии государств, газеты, несмотря на военную цензуру, иногда помещают сведения, проливающие свет на военную организацию армии противника, их состав, а также и на проводящиеся в жизнь планы операций.

Изучение и надлежащая обработка газетных сведений требует: систематического ведения работы; опытных сотрудников, могущих выбирать необходимые материалы, обрабатывать их и издавать в виде недельных сводок. Кроме того, получение газет требует определенного адреса, связанного с постоянным (более или менее) пребыванием на одном и том же месте.

Приведенные выше условия работы указывают на то, что наиболее продуктивно было бы организовать изучение печати (как немецкой, австрийской, болгарской и турецкой, так и Украинской, Финляндской и Донской) в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба и в штабах пограничных округов. Полевые штабы и Высший военный совет, ввиду сложности работы, были бы запружены этим и должны были создавать особый штат людей, ведающих этой работой.

Обработанные в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба газетные сведения, в виде недельных сводок, должны рассылаться в полевые и военно-окружные штабы и будут использоваться как материалы для изучения противника.

Представляю изложенные выше соображения на усмотрение.

Помощник начальника Оперативного управления, Генерального штаба Шапошников

Резолюция Н. А. Сулеймана: «Ходатайствую об установлении порядка, изложенного в докладе. Н. Сулейман. 30/5».

Резолюция М. Д. Бонч-Бруевича: «Ходатайствую об издании Главным штабом важнейших сведений из газет в виде сводок. М. Бонч-Бруевич. 31/V».

Постановление Высшего военного совета: «Утверждает[ся]. Л. Троцкий, Антонов».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 87–87 об. Подлинник – машинописный текст с автографом на бланке «Высший военный совет. Оперативное управление». Резолюция Высшего военного совета – автограф Л. Д. Троцкого, подписи подлинные.

Документ № 2.1.3

Доклад исполняющего должность начальника Военно-статистического отдела

Оперативного управления Всероссийского главного штаба

А. В. Станиславского Н. А. Сулейману об отсутствии средств на ведение военной разведки

№ 38392/б, г. Москва 31 мая 1918 г.