Отдать якорь. Рассказы и мифы

Наш знакомый переговорил с жуликоватым барменом и подошёл к столику, за которым мы с некоторой брезгливостью разместились.

– Всё в порядке, – возвестил он, потирая руки. – Что будем пить? Пиво – это само собой.

Он уселся за наш столик, выдрав из земляного пола соседний стул, глубоко ушедший в утрамбованную ногами посетителей почву.

– Во-первых, давайте познакомимся. Меня зовут Бхомбо Вазу. Мои друзья в Ленинграде звали меня Васей. А кликуха была у меня «бомбовоз» – Вася Бомбовоз.

– А почему Бомбовоз? – удивился Николай Иванович.

– Ну, Бхомбовазу, Бхомбоваз, Бомбовоз. Похоже? Но лучше зовите меня просто Васей.

– Русский ты выучил на «пять», – похвалил его Гена.

И Вася, тыча в тощую грудь кулаком, сразу продекламировал:

– Да будь я хоть негром преклонных годов и то, без унынья и лени…

Чтец сделал длинную паузу и вопросительно уставился на нас:

– Ну, – дальше… Маяковского проходили?

– Проходили, – признался старший нашей группы, – но про негров чего-то не помню.

– Я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин, – закончил Вася и пальцем обвёл на своей курчавой голове большой овал, обозначающий «знаменитую» ленинскую лысину. Потом добродушно улыбнулся, обнажив два ряда крепких белых зубов:

– Это же классика!

– Вася, а сколько стоит здесь пиво? – неожиданно спросил Николай Иванович.

– Об этом можете не беспокоиться. Всё будет оплачено. Я только возьму у вас мелкие деньги, чтобы рассчитаться, а потом разменяю свои и отдам. Сколько у вас есть? Начнём с Николая Ивановича. Так, я понял, Вас зовут?

– У меня только крупная купюра – тысяча франков. Мелочи нет.

– Это ничего. Дело в том, что у меня ещё крупнее, – отозвался на это заявление Вася, – и у них тоже нет сдачи. Но с тысячи они дадут.

Николай Иванович вынул из брючного кармана свой кошелёк, извлёк из неё бумажную купюру и положил на стол.

– Вот, – произнёс он, – других нет.

– Это хорошо, – весело отреагировал Вася. – Кто следующий?

Мы недоумённо переглянулись.

– А что, этого не хватит? – наивно спросил я.

– Вы меня не поняли, – стал объяснять Вася мягким гипнотическим голосом. – Я просто не хочу быть у вас в должниках и честно отдать свой долг. Можете внести любую, даже символическую сумму.

Это напоминало какую-то игру, правила которой нам не до конца известны. И у нас закрались подозрения. Но Вася широко улыбнулся и развеял их уже привычным для нас жестом – он всё так же похлопал по заднему карману своих штанов:

– Здесь мои гарантии. Вы сами потом в этом убедитесь. Не бойтесь, я получаю здесь большие деньги. А угостить своих «земляков» для меня большое удовольствие и честь. И знаете ещё, почему я это делаю?

Мы, конечно, не знали.

– Потому что так со мной поступали в вашем родном Ленинграде. И я никогда этого не забуду.

Мы выложили на стол монеты: одна оказалась достоинством в 25 франков, другая – в 50. Мелочь у нас, к счастью, оказалась. Вася собрал её со стола.

– Значит так – всем по пиву. А Николаю Ивановичу могу предложить ещё рюмку бренди. Нормалёк? Чувствую, что он не откажется.

Николай Иванович зарделся от заманчивого предложения и, скромно пожав плечами, сказал:

– Рюмку? Можно. Отчего ж?

Через пять минут на столе оказалось мутное пиво в плохо промытых стаканах и низкая стопка с желтоватым напитком, который Вася рекомендовал как «Наполеон».

– Наполеон тоже был маленького роста, как Вы, Николай Иванович, – комментировал Вася, – но при этом очень сильный и энергичный. Выпьете «Наполеон» – будете, как Наполеон. Гарантирую!

– А почему себе пива не взял? – проявил заботу Николай Иванович.

– Спорт и алкоголь несовместимы, – жизнерадостно отреагировал Вася.

– Тогда за спорт и дружбу! – подняв стопку с «Наполеоном», произнёс Николай Иванович.

Пиво было кислым и тёплым. Николай Иванович сидел разомлевший и довольный. Вокруг летали мелкие африканские мухи. Они безбоязненно садились на края наших стаканов и даже пытались спуститься по внутренней поверхности к содержимому и попробовать его на вкус.

– Удивительные животные, – стал рассуждать Николай Иванович, – ничего не боятся.

– Ты это про кого? – недоумённо спросил Гена.

– Про мух, конечно, про кого ж ещё? Смелее мухи, пожалуй, никого и не сыщешь. Ты по ней – хлоп кулачищем, а она, зараза, вжиг – и рядом села: начхать мне на тебя. Как будто и не убивали её только что. Играется она, видите ли… Очень проворное животное. Смелее и шустрее ничего на свете не видел. Если бы эти качества были присущи человеку, он бы горы свернул.

– Наверное, Наполеон как раз и был таким шустрым, как эта дакарская муха, – сделал я предположение.

– Но Кутузов же всё-таки прихлопнул его.

– Но не дохлопнул, – продолжил диалог Гена.

– Вот именно, – подмигивая мне, радостно согласился Николай Иванович, – поэтому не мешало бы повторить и уже окончательно и бесповоротно разделаться с этим бесцеремонным французом.

Дискуссию прервал Вася:

– Как пиво? – поинтересовался он.

– Сенегальское «Жигулёвское» недельного разлива, – подытожил Гена.

– Чем богаты, – развёл руками Вася Бомбовоз. – «Двойное золотое», как в Ленинграде, здесь не подадут.

– А я всегда «Мартовское» пью, – стал делиться воспоминаниями Николай Иванович. Придёшь с рейса и – на старый Невский в пивбар завода «Вена». Столик бутылками уставишь и тянешь себе помаленьку. Лучший для меня отдых.