Куда идем мы – 5

Глава сто первая. г. Камышлов, дер. Надеждинка

(где прошлое продолжает преследовать Психа)

г. Камышлов

Камышловский сектор,

Свердловская локация

56°51′ с. ш. 62°43′ в. д.

– Слава богу, наконец-то город! – простонал Жир. – Хоть поедим.

– Интересно, кто тебе в деревнях жрать не давал? – хмыкнул Псих.

– Шутишь? – взвился свин. – А не у кого там едой разжиться было! Ты как будто не видел – все села пустые стоят. Избы брошенные, ни одного живого человека.

– Видел, – спокойно кивнул Псих. – Это меня и тревожит. Если села безлюдные – значит, кто-то их обезлюдил. Не обязательно – съел. Могли и просто от кого-то драпануть. И вообще, не нравится мне все это. После встречи с деревьями идем как по бульвару. Ни одной стычки за столько дней. Ой, не к добру это…

– Опять за рыбу деньги! – всплеснул руками Жир. – Я же тебе, дураку, сто раз объяснял. Система нам в качестве плюшки за квест организовала спокойную дорогу. По Уралу точно, а дальше посмотрим.

– Ну-ну, – саркастически хмыкнул Псих. – Что хоть за город-то впереди?

– Камышлов, – подал голос Четвертый, восседавший на Драке.

– И что же Пепка про него пишет? – поинтересовался обезьян.

– Ну… – начал было монах, потом смешался, покраснел и признал. – Ну, в общем, там в основном про пиво.

Псих сплюнул.

– А, нет! – обрадовался меж тем Четвертый. – Пишет, что здесь монастырь есть. Свято-Покровский.

– Монастырь – это классно! – обрадовался Жир. – Во-первых, нас покормят…

– И этого с твоей точки зрения более чем достаточно. Во-вторых, третьих и так далее уже не требуются, – подколол товарища Псих, а потом добавил серьезно. – Но в принципе свинка прав, зайти надо. Может, совместное богослужение провести удастся, надо же как-то Четвертому недополученную прибыль компенсировать. Куда идти-то?

Четвертый пожал плечами.

– Пишут – ориентироваться на Собор Покрова Пресвятой Богородицы. Крупнейший храм города.

Псих кивнул и ненадолго вознесся в небеса. Потом спустился и махнул рукой:

– Туда.

***

На подходе к монастырю Псих вдруг начал нервничать.

– Не нравится мне этот монастырь, – остановившись недалеко от ворот, сказал он. – Мутный он какой-то. И пахнет здесь железом и кровью. Давайте туда не пойдем.

– Ты попутал, что ли? – заржал свин. – Пахнет ему… Это что – сказка про мартышку, которая мечтала стать овчаркой?

– Действительно, Псих, – поддержал Жира Четвертый, – что ты как ребенок? Ничем здесь не пахнет, монастырь как монастырь. Пойдем уже.

И монах послал лося вперед.

– Тот, а ты что скажешь? – обезьян упрямо стоял на месте.

Великан-сом пожал плечами.

– Надо идти, потому что мы – монахи, а это – монастырь.

И тоже двинулся в сторону ворот вслед за Жиром и Четвертым.

Псих посмотрел им вслед и полез смотреть системные сообщения.

– Так я и думал… – скривился он. – Абилка «Дар Кассандры» прокнула. Как минимум неделю мне никто верить не будет. Ну спасибо, бабка, чтоб тебе каплуном в курятнике переродиться!

И быстрым шагом пошел догонять товарищей.

На территории монастыря подозрительность Психа выросла многократно. И стражники у ворот сильно упырей напоминали. И келарь, который вышел встречать гостей, имел слишком жуликоватое выражение лица. И монахи с бандитскими рожами очень уж активно толкались вокруг гостей – ни дать, ни взять, в окружение брали.

Паранойя обезьяна достигла пика, когда их повели представляться игумену. К тому времени Драка уже увели на конюшню, Четвертый переоделся в рясу для торжественных приемов и праздничных обрядов, оставшиеся паломники выстроились за ним в шеренгу, стараясь придать своим физиономиям благостный вид, а вся многочисленная монастырская братия толпилась за их спинами.

Наконец, двери открылись, и на высокое крыльцо величаво вышел монастырский игумен.

И тут паранойя Психа исчезла.

Потому, что превратилась в уверенность.

Ни медля ни секунды, он взмыл в воздух, крикнув на взлете:

– Гриф, висельник, ты-то куда? Из тебя игумен – как из Бычары модистка!

– Взять их! – зычно крикнул подчиненным игумен, тоже вертикально уходя на взлет. – А ну стоять, Мартышка!

Но Псих, как пуля быстрый, в небе голубом и чистом с ревом набирал высоту. Причем прямо по его курсу, чуть дальше стен монастыря, появилось зеркало портала – очевидно, там глушилка прыжков уже не работала.

Впрочем, игумен летел гораздо быстрее и неотвратимо нагонял обезьяна.

– Ах-ха-ха-ха! – злобно расхохотался он. – Ты действительно рассчитывал улететь от птицы, обезьянка ты блохастая?!

И тут произошло неожиданное. Псих оглянулся, оценил обстановку и…

Бог его знает, что он там сделал и какое заклинание из своей легендарной коллекции использовал, но выглядело это так, как будто он включил турбо. Скорость примата рывком увеличилась практически вдвое, и стало понятно, что Псих успеет к порталу раньше.

Обезьян уже практически сбежал.

Понял это и игумен, помрачнел лицом и злобно крикнул:

– Держи на дорожку!

После чего махнул рукой вслед бежавшему.

Из широкого рукава догоняющего вылетел металлический шарик и с невероятной скоростью понесся к Психу. На подлете он превратился в огромную кастрюлю, которая накрыла собой обезьяна.

В портал Псих так и влетел – кувыркаясь в кастрюле с захлопнутой крышкой.

А игумен неспешно развернулся и полетел обратно.

Там было еще веселее – четверо местных монахов крепко держали Четвертого в парадной рясе. Предводитель паломников безрезультатно дергался, пытаясь высвободиться, и что-то неразборчиво кричал.

Остальные обитатели фальшивого монастыря столь же безрезультатно пытались завалить Жира и Тота. Свинья с сомом, сжав оружие в руках, стояли спина к спине и шаг за шагом пытались пробиться сквозь толпу, обступившую их со всех сторон, к выходу. И что-то у них получалось – к выходу они далеко не продвинулись, но с десяток демонов на перерождение уже отправили. Тела этих лузеров, угодивших под удар граблей и лопаты, без признаков жизни валялись под ногами паломников.

– О, боги, ну что за дебилы!.. – простонал игумен, извлекая дубинку, усеянную волчьими клыками. – Все самому делать приходится. Ну неужели нельзя на шаг вперед подумать?

Он опустился рядом с плененным Четвертым и громко крикнул:

– Эй, вы! Что башкой вертишь, свинья шелудивая, тебе говорю! Оружие на землю, руки в гору! А не то я вашего монашка прямо сейчас на перерождение отправлю.

Бойцы замерли на секунду. Потом Тот, не изменившись в лице, спокойно и аккуратно положил свою лопату. Жир же скрипнул зубами, глухо выматерился и с размаху швырнул грабли на землю.

– Кто бы знал, как меня задолбал этот хрустальный чемодан без ручки! – с неподдельной экспрессией заявил он, поднимая руки. – Опять из-за него в плену сидеть!

дер. Надеждинка

Муромцевский сектор

Омской локации.

56°24′ с. ш. 75°39′ в. д.

– Князь! Князь, поди сюда! Это тебе подарочек или как? Наверняка ведь по твою душу к нам во двор двадцатилитровую кастрюлю забросили? Да хватит мечом махать, подойди на секунду!

Над кастрюлей с заключенным в ней Психом стояла Лоча и громко кричала, призывая своего быкоголового мужа. Как всегда, новые кухонные девайсы первой обнаруживает хозяйка дома.

– Вы уж извините, что я без спроса, – раздался вдруг голос из кастрюли, – но дальний портал я скастовать никак не успевал, а в ближнем радиусе у меня ваша усадьба – единственное место, где меня гарантированно не съедят по прибытии. А вообще – правильно, невестка, зови этого бычару сюда. Есть у меня к нему пара вопросов.

– А что ты там сидишь, Хан? – раздался густой баритон подошедшего, наконец, быкоголового Князя. – Вылезай уже. Это, в конце концов, не очень вежливо – ходить в гости в кастрюле. Пусть даже незванным.

– Не могу, – честно признался Псих. – Прикинь, Ёви, я не могу вылезти из кастрюли. Поэтому ответь мне, мой старый друг, на один вопрос извне. Не глядя, так сказать, честно в глаза старому приятелю. Ты, бычара затихарившийся, знал? Знал, что наш с тобой друг юности Гриф, которому вообще-то еще сидеть не пересидеть, на самом деле тусит неподалеку, в Свердловской локации?

– Знал, конечно, – признался Князь после секундной паузы. – И не только знал – я ему неслабо помог в первые годы после побега. Он, собственно, и осел на Урале, потому что я ему там это тихое место, этот заброшенный монастырь, нашел. Ну и чтобы от меня неподалеку быть, если честно. Сейчас я ему, конечно, уже нафиг не нужен, он неплохо приподнялся и обустроился в последние годы, но поначалу его пришлось плотно прикрывать. Искали его по-серьезному, носом землю рыли. Ну и ко мне, разумеется, приходили, расспрашивали, в деталях обстановку узнавали. И, главное – не пошлешь расспросчиков. Вернее, послать-то недолго, я поначалу так и сделал… Но очень быстро она меня вышли очень серьезные люди и вежливо, но настойчиво, попросили проявить понимание и пообщаться с людьми, чтобы не портить жизнь ни мне, ни другим.

– Ни фига себе… – глухо отозвался Псих из кастрюли. – Если даже в твою упрямую башку они сумели вложить стремление к сотрудничеству со следственными органами – наверное, это были очень серьезные люди.

– Гораздо серьезнее, чем ты себе воображаешь, – буркнул бык. – Более того – я потом разузнал осторожно, эти расспросчики приходили ко всем, кто имел хоть какие-то дела с Грифом до посадки. Если бы ты тогда под горой не чалился – и к тебе бы пришли. Наша птичка какой-то очень серьезной разработке по работе с пространством ноги приделала, за что, собственно, и присела надолго. Больно уж злы были на него очень серьезные кланы с Верхних Планов. Вот только ты его знаешь – его никакая клетка не удержит. «Летать рожденный – сидеть не будет» – так он всегда говорил.

– Не только говорил, но и делал, – напомнил Псих. – Ладно, давай для начала меня вытащим, а потом обсудим нашего новообретенного друга юности.

– Резонно, – кивнул рогатый демон, – Посиди немного, я за инструментами схожу.

Через полчаса Князь с матюгами швырнул дрель на пол.

– Да чтоб у него чирей на ключе выскочил! Это что за кастрюля-то такая? В нее что – атомную бомбу швырять надо? Ладно, последнее средство. Я попытаюсь свой рог под крышку подсунуть. Есть у меня одно заклинание повышенной пробиваемости рогов, как раз для крайнего случая берег. Если и это не поможет – придется мне брать эту твою дурацкую кастрюлю и вести ее к Грифу, пусть сам свое имущество открывает.

– Да не хотелось бы, – осторожно заметил Псих, к тому времени едва не оглохший от всех ударов, сверлений и пилений Князя.

– Сам не в восторге от этой идеи, – буркнул бык. – Ладно, пробуем.

Эксперимент удался наполовину – быку удалось втиснуть кончик своего рога под крышку, но именно что только кончик. Протиснувшись на пару сантиметров, рог мертво встал и развить успех у быкоголового демона не получилось, сколько бы тот не старался. К тому же стенки кастрюли плотно облегали рог, не оставляя никакого зазора.

– Ладно, – тяжело дыша, Князь, наконец, сдался. – Придется к этому пернатому властелину пространства на поклон идти. Но ты не переживай, при мне он тебя не тронет.

– Зато я его трону, – пообещал Псих изнутри. – Я его так трону, что он у меня сам в эту кастрюлю залезет, чтобы спрятаться от моего гнева.

– Короче, я выдергиваю рог, – предупредил рогатый демон.

– Стоп! – заорал изнутри Псих, которому в голову пришла идея. – Не выдергивай! Ты это… К стоматологическим процедурам нормально относишься?

– В смысле? – не понял Князь.

– Бормашины не боишься?

– Да вроде нет. А что это такое?

– Отлично! – резюмировал Псих, оставив вопрос друга без ответа. После этого заключенный обезьян извлек свой железный посох, уменьшил его до нужного размера и, используя свой любимый девайс как сверло, высверлил в бычьем роге небольшое дупло.

Князь немного помычал, но в целом операцию перенес сравнительно спокойно, хотя и несколько удивленно. Лишь в самом конце не удержался и сказал:

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Не псы, ты не первое столетие меня знаешь, – отозвался Псих, докручивая последние обороты.

– Поэтому и дергаюсь, братан, поэтому и дергаюсь.

– Все, не дергайся, я закончил!

А Псих превратился в муравья и залез в дупло.

– Выдергивай! – крикнул он.

Оказавшись на свободе, обезьян сразу же принял свой обычный размер.

– Какие интересные новости… – и Князь, и Лоча смотрели на Психа широко открытыми глазами.

– А ты полон сюрпризов, мой старый друг, – продолжил быкоголовый демон, покачивая головой. – Всю жизнь я считал «Минимизацию» байкой, которую травят друг другу подвыпившие завсегдатаи трактиров. За все те несколько столетий, что я прожил на Земле и в Верхних Планах, я слышал о «Минимизации», наверное, несколько тысяч раз, но не видел ни одного достоверного свидетельства ее существования. Вернее, не видел до сегодняшнего дня. Ее нет ни у кого из известных мне сильных мира сего, а я их знаю немало.

– Либо они ее просто не афишируют, – вклинился в монолог Псих, – как не свечу ее я. Те, кто видел, как я ее использую, либо относятся к категории близких мне людей, либо…

– Либо? – эхом откликнулась Лоча.

– Либо никому уже не могут ничего рассказать. Совсем никому. – Псих улыбнулся, но улыбка получилась жутковатой.

– Понятно, – кивнул Князь. – И много у тебя таких… социально близких?

– Было десять. С вами образовалась дюжина, – вновь улыбнулся обезьян. – И я надеюсь, что вашими усилиями эта цифра не возрастет. Скромность, мои друзья. Скромность, умеренность и не болтливость – вот лучший залог дружбы.

И тут же, не дав семейной паре и слова сказать, тут же продолжил тему.

– Кстати, о старых знакомых. Князь, я не прошу помощи, но буду благодарен, если ты меня сориентируешь в обстановке. Разумеется, информацию раскрываешь только в тех пределах, которые ты сам сочтешь достаточными. Лады?

И он цепко посмотрел в глаза Князь. Бык выдержал этот взгляд и молча кивнул.

– Отлично! Тогда скажи мне вот что, старый друг. Гриф наверняка захватил моих спутников, как ты видел, я сам успел в последнюю секунду, сбежав уже, по сути, плененным. Ты, в отличие от меня, знаешь его нынешнего, а не прошлого. Скажи мне честно, Князь, на твой личный взгляд, какие у меня шансы решить дело миром?

– Честно? Минимальные.

Князь очень жестко посмотрел на Психа. Обезьян улыбнулся в ответ.

– То есть Гриф, судя по всему, мало поменялся. Я правильно понимаю, что по-прежнему его главный приоритет – он сам, а на всех остальных ему плевать?

Бык пожал плечами.

– Ну, не все так плохо. Если бы дело касалось только тебя – скорее всего, никаких вопросов бы не было. Ты бы ушел сам, целым и на своих ногах. Он мужик не жадный, возможно, тебе еще и пирушку закатил бы на дорожку. Такую, бюджетную пирушку. С твоими друганами, свиньей и рыбкой, тоже не было бы особых проблем. Не поручусь, правда, что он не попытался бы за твоей спиной сманить их к себе в банду. Но эти двое не производят впечатления умственно отсталых, поэтому без особых на то причин под Грифа бы не пошли. Он пока статусом не вышел, чтобы у него на посылках бегали хаи такого уровня. Так что все было бы прозаически – он предложил, они отказались, и все разошлись, как в море корабли – немного недовольные друг другом, но без особой злобы… Но вот этот ваш монах…

– А что монах? – поднял брови Псих.

– Слушай, у меня большая просьба, – поморщился Князь. – Пожалуйста, не включай дурака при общении со мной. Я воспринимаю это как пренебрежение и меня это обижает. Ты все прекрасно понимаешь, и я знаю, что ты все прекрасно понимаешь. Поэтому выключи, пожалуйста, дурака. Твой монах – это джек-пот, который мечтает сорвать каждый встречный. Если его сожрать, это даст счастливчику-обжоре невероятный буст в развитии. Извини, но Гриф хочет жить. Он знает, что искать его не перестанут и рано или поздно найдут. Единственный вариант выжить – это встретить гостей во всеоружии, изрядно усилившись. Поэтому твоего монаха Гриф сожрет. Без вариантов, и никакая старая дружба этого не отменит.

Глава сто вторая. Надеждинка, Верхние Планы

(где речь идет о реальности жизни и о жизненности реалий, а Псих вербует союзников)