Казаки и мангусты. Сборник рассказов

– Это дочь! Из России. – с облегчением докладываю Хамиду.

– Хвала Аллаху! – Очень искренне радуется мой друг. – Скорее поговори с ней!

И увлекает меня прочь от «Краба»

«Пап, ты кого бы хотел больше? Внука или внучку?» «Чего?!» «Ты только не волнуйся, я еще успею защитить диплом…» Я делаю по инерции несколько шагов и останавливаюсь. В голове звенит пустота.

– Ну, что она говорит? – спрашивает Хамид. Он готов обсуждать что угодно, лишь бы не вспомнились наши с ним стринги.

– Говорит, что я скоро стану дедом. – Я глупо улыбаюсь. От незнакомых чувств немного кружится голова. На всякий случай берусь рукой за перила. Откуда-то из глубины что-то теплое поднимается к глазам и грозит превратиться в слезы…

Хамид бережно поддерживает меня за талию. Он смотрит на меня со скорбным сочувствием и тяжело вздыхает.

– Крепись, Сергей. Выгнать из дома беспутную дочь – нелегкое испытание для мужчины!

Полицейская изнанка

Ловкий прием в борьбе с коррупцией освоили российские полицейские руководители. Они отобрали у подчиненных заграничные паспорта, а куда спрятали – не говорят. И теперь если захочет какой-нибудь мздоимец поехать в незаслуженный загранотпуск, то должен будет сперва прийти к Палпалычу и попросить свой документ обратно. И придется объяснить зачем: вот, мол, на Каймановы острова хочу слетать на месячишко-другой с женой и тещей. Но командира не проведешь: он только позавчера ведомость подписал, где три рубля на весь личный состав поделены. И сразу догадается, что перед ним взяточник. И – бац ему кулаком по башке!

От такого маневра коррупция доживает последние дни. Об этом нам по секрету сказал Игорь Васильевич. Он как раз служит в полиции начальником. Он тоже лишил загранпаспортов всех, кого смог, и теперь выдает их только лучшим из лучших. Благодарные подчиненные однажды привезли ему сувенир аж из Америки: тематическую бейсболку с английской надписью «Полицейский департамент Нью-Йорка». Генерал подарком дорожит, снимает только в министерстве и на ночь. К нам в Индию приехал тоже в нем.

Высокого гостя угощали Джайпуром. Это древняя столица Раджастана. Со смотровой площадки на скале открывался вид на сказку. Далеко внизу озерцо как тарелка с небом. Прямо на водной глади – дворец магараджи как неведомый цветок. По берегам несметное количество домишек как рассыпанный розовый мармелад. Такой цвет получается от красноватого туфа, из которого сложены стены. А вокруг теснятся синие горы, на которых видны замки и крепостные стены с башнями.

Генерал радовался пейзажу как дитя. От избытка чувств даже хотел было не сходя с места пропустить стаканчик. Но его жена Лена сказала, что надо торопиться вниз, навстречу сказке, пока не закрылись ювелирные магазины.

На въезде в розовый город машину остановил полицейский патруль: наш командир был не пристегнут. Рабочий контакт с иностранными коллегами генерала невероятно возбудил. Он выскочил из машины как на праздник. Предстал перед толстым и усатым патрулем. Горячо и даже радостно признал свою вину и изъявил желание понести справедливое наказание хоть здесь, хоть в отделении надлежащего банка. Ибо он бесконечно уважает законы этой страны, а кроме того, сам тоже является полицейским.

Последнее заявление очень развеселило усачей. Они белозубо улыбались, благодушно кивали и хлопали Игоря Васильевича по плечу. Один из них объяснил, что штрафовать чудака-туриста не будут, пристегнись и езжай дальше. Но в их интонациях и поведении генерал усмотрел недоверие к своим словам, и это задело за живое. Он повторил, что служит в полиции РФ и является там не последним лицом. Рука привычно дернулась к удостоверению, но на полдороге остановилась: корочки остались в сейфе вместе с пистолетом и стопкой загранпаспортов. Коллеги продолжали кивать и хихикать. Раздражение плюс профессиональное стремление установить истину побудило призвать в свидетели бейсболку и рассказать, что эту кепку с полицейской надписью ему, уважаемому командиру, привезли полицейские сослуживцы аж из Америки. Один из индусов перестал ржать, взял заморский головной убор, перевернул, изучил изнанку и протянул генералу. На этикетке значилось: «Made in Bangladesh».

Огорчение Игоря Васильевича было очевидным. Он молча надел бейсболку и вернулся на свое место. Индусы убрали улыбки. Когда мы уже собрались отъезжать, старший патрульный приблизился к машине:

– Мы поняли, что ты русский коп.

Подумал и добавил:

– Можешь не пристегиваться.

Еще подумал и улыбнулся:

– С такой кепкой тебе можно все!

Генерал ничего не ответил. Он задумчиво смотрел на обезьян, переходящих улицу в неположенном месте.

Искусство делать муху из слона

Генерал должен был вылететь в Россию из Эрнакулама в четверг. К вокзалу подъезжали в среду вечером. Мы проделали долгий путь, были под большим впечатлением от знакомства с индийской железной дорогой и уже хотели домой, к маме.

Поезд, в который мы сели, сильно опоздал. Впрочем, «сели» не имело отношения ни к сидению, ни к другим осмысленным действиям. Скопившаяся на горячем от солнца перроне толпа вдавила нас в вагон без нашего участия. О свободных местах речи не шло. Я имею ввиду места, чтобы стоять. Мы с Наташкой оказались прижаты к зарешеченному окну. Оттуда хотя бы поступал воздух. Игорю Васильевичу с Леной повезло меньше: их уволокло в глубину душного вагона, под ржавые кожухи неработающих вентиляторов. Нашему квартету удалось воссоединиться только через час. Я заметил под потолком свободную третью полку, полез наверх проверить на пригодность. Лена уронила сумочку с документами и Василич полез вниз, сквозь чьи-то сари, брюки и юбки. Я спустился весь в пыли и в опилках, полка оказалась занята какими-то мешками. Генерал поднялся с отдавленным мизинцем, без двух пуговиц, но с паспортами…

Глядя на его изумленно вскинутые брови, я вспомнил, как он перед поездкой в Индию сто раз спросил меня все ли у нас под контролем.

Впрочем, это уже позади. И даже страшный туалет уже позади. Он был весь окован ржавым железом и напоминал средневековую пыточную камеру. Самая запомнившаяся деталь – жестяная кружка, прикованная цепью между дырой в полу и краном с водой. Никогда и ни за что не пейте из нее! Она для гигиены. Вместо туалетной бумаги.

Все позади благодаря молодому индусу по имени Имтьяс, который нас пожалел и добровольно взял над нами шефство. Договорился с проводником, чтобы убогим иностранцам выделили скамейку, встал рядом, отгонял желающих сесть нам на колени, поил водой и развлекал беседой на панджаби-инглиш.

Но когда подъехали к Эрнакуламу, то поняли, что все было зря и мы все равно пропадем. В подступивших сумерках вокзал одновременно напоминал руины крепости и действующую стройку. Котлованы и редуты были заполнены людским морем, которое сидело, стояло, лежало, прыгало, бегало, а местами пело и танцевало. Колыхания людского водоворота однозначно давали понять, что нам ни за что не найти в этом муравейнике автомобиль, присланный за нами из отеля. Об этом же говорили севшие батарейки наших телефонов.

– Вот вы и приехали. – сказал Имтьяс, собираясь прощаться, – А мне еще 150 километров до Мунара.

Потом глянул на наши вытянутые лица с круглыми глазами и понял, что он за нас в ответе, потому что приручил. Он сошел с поезда вместе с нами и за руку провел сквозь бурлящую толпу по сложной траектории прямо к нашему красному «Шевроле» на парковке. Как он его нашел – осталось тайной.

Прощаясь со спасителем, женщины норовили упасть в ноги, я порывался целовать одежду, генерал хотел дать денег. Он от всего отказался. Сказал, что это пустяки, и ушел в темноту на автобусную остановку, потому что поезд давно ушел.

В автомобиле обсудить произошедшее не успели, так как сразу попали в ДТП. В транспортном коловращении на привокзальной площади в бок нашего новенького «Шевроле» ткнулась старая «ТАТА». Мы с Василичем переглянулись и прочитали в глазах друг друга смертную тоску: пока дождемся ГИБДД, пока оформят схему, потом в участок, там, поди, очередь, хорошо, если без освидетельствования на алкоголь, а то точно до койки только к утру доберемся… Но реальность превзошла ожидания.

Водители обеих машин своих мест не покинули, сидели спокойно и даже не ругались в окошко, наплевав и на вмятины, и на разрастающуюся вокруг нас пробку. Через пару минут как из-под земли возник полицейский в белой каске с красной звездой. Он жестом отодвинул «ТАТУ» назад, после чего скомандовал нам ехать вперед. И все. Каждый поехал по своим делам.

– Ну, с тем ведром понятно, рад, что ноги унес, но наш-то красавец новенький! Был… – ворчал Игорь Васильевич, бросая неодобрительные взгляды в сторону шофера.

После ужина вышли из отеля покурить. Увидели наше пострадавшее авто. У побитого борта сидел на корточках давешний водитель. В руках у него была тряпица. Он макал ее в банку с розовой краской и замазывал вмятину на красной дверце.

Заметив наши выпученные глаза, сказал, что это ерунда. И с удовлетворением посмотрел на бугристую розовую заплатку.

Кинжальный телефонный звонок турагента застал меня в туалете. Билеты на завтрашний рейс выкупить не удалось. Сбой в системе. На следующем свободных мест тоже нет. Улететь можно только через неделю. Спасибо, что выбрали наше агентство.

Пока искал генерала, в голове опять звучали его сто вопросов вместе с моими бодрыми ответами. И еще вспомнилось, что он говорил о каком-то большом совещании, на котором будет его доклад…

Он сидел в фойе перед телевизором. Ноги вытянуты, на кресельном подлокотнике рука с заветной фляжкой. Я приблизился и, мучительно подбирая слова, сообщил ему о кошмаре. Он выслушал молча, не отрывая глаз от экрана. Там влюбленные, взявшись за руки, под бодрую музычку вприпрыжку бегали вокруг сеновала и неестественно широко улыбались.

– Неделю? – Он пригубил из фляжки. – Да и хер с ним! Подумаешь…

Ода гражданскому долгу

Посетив избирательный участок, едва не стал поэтом. Не ожидал, что заурядное исполнение гражданского долга способно столь чудовищно повлиять на психику. Все могло пройти мирно и незаметно, если бы не российские друзья-журналисты, которые попросили сделать репортаж. Их, конечно, можно понять – материал действительно прикольный: выборы Президента России, а голосуют за него здесь, в Индии, в нашем Тируванантапураме. На северной родине валенки и под березами снег, а тут электорат в трусиках-маечках и бугенвиллеи в цвету. И вообще вся РФ будет только 4-го голосовать, а в тропиках – досрочное волеизъявление для русских туристов и лонгстейеров.

Ната девушка толковая. Хоть и блондинка, а все-таки академию госслужбы окончила. С вечера батарейки зарядила, и наши паспорта вместе с камерой в кофр сложила. Заграничные и российские на всякий случай тоже. «По каким будут бюллетени давать – неизвестно.»

Для экономии денег в рикшу набились вчетвером. С нами еще Андрюха-хакер и его Лера. Ехать 15 км. Чтобы не затекали ноги, жены меняли позиции. То Лера у меня на коленях, то Ната на Андрее. Когда подъехали к консульству, я уже понимал, что мы свингеры и что у Леры попа мягче. Ничто не предвещало беды.

Вы когда-нибудь делали фоторепортаж с выборов? Это очень просто. Надо снять всего три кадра. Первый – как граждане подходят к вывеске «Избирательный участок». Второй – как получают избирательные листы. И третий – как бросают бюллетень в урну.

Вместо «Избирательный участок» на стене висело «Консульство России в Тируванантапураме» на четырех языках. Русскую и английскую строчки загораживали пирамиды глиняных горшков. (Этой посудой завален весь город в преддверии праздника Божественного риса, но об этом в другой раз.) Репортаж открылся снимком, на котором Ната, Лера и Андрей демонстрируют объективу зубы возле кучи горшков у стены, на которой что-то написано на хинди и малаялам.

Второе фото получилось лучше и многолюднее. Вдоль зала выстроились две группы людей. Одни белые, другие черные. Будто сходятся стенка на стенку. Это местные репортеры и русские избиратели увлеченно стреляют друг в друга камерами-айподами-телефонами. И ничего личного. Обе расы упираются в стол с надписью «Центризбирком Российской Федерации», за которым восседает кофейного цвета индус с государственно надутыми щеками.

Гром грянул, когда Андрей уединился с бюллетенем в кабинке, а я готовился щелкнуть его возле урны.

– Где кофр с нашими паспортами? – Спросила Ната, потому что подошла ее очередь к индусу.