Сегмент власти

***

Вертолёт набирал максимальную скорость и как истребитель резал перед собой воздух, оставляя за собой приметный конденсационный след. Вылетели мы ранним утром следующего дня. Со мной вместе полетел и Ливаз. Ночью ему позвонил Нигманов и передал приглашение губернатора Касипского региона. Первая ласточка пошла и это нас обнадёжило. Будем надеяться, что и остальные регионы выслушают Ливаза.

– Значит этот белоголовый причастен к тому, что произошло на гелиодроме?

– Я в этом уверен на все сто процентов.

– Как думаешь, почему он убил Гризлаева?

– Думаю, что Гризлаев, равно как и мой бывший начальник Дёмин были как-то причастны к смерти Гафарова. Смею предположить, что корпорация заметает следы.

– Может надо было вчера вылететь в Касип? Вдруг мы опоздали и Дёмина уже нет в живых, что тогда?

– Не думаю. – я покачал головой. – Вчера я подпортил планы белоголовому и на некоторое время выбил его из колеи. Ему нужно пересидеть где-нибудь и переждать бурю. Вся правоохранительная система Кэстилая на ушах. Сегодня должны прийти результаты биологического и дактилоскопического исследования ножей и пистолета.

– Надеюсь ты не просчитался, и убийца действительно затаится. А что если ты ошибся?

– Тогда мы потеряем единственную ниточку, которая могла бы связать руководство корпорации со смертью Гафарова, – я достал смартфон, на которое пришло сообщение от Пешкова: «Оперативник из моей группы в пути. Прибудет через час. Он будет Вас ждать возле Торгового центра Мегавок».

– Ты точно сам справишься? – поинтересовался Глеб, – Давай хотя бы я с тобой пойду?

– Не волнуйся. С Дёминым то я уж точно справлюсь как-нибудь. Плюс ко всему со мной будет андроид.

Икар перешёл на ручное управление и стал снижаться. Я смотрел в иллюминатор и наблюдал как из-за облаков вырисовывается город Касип, являвшийся единственным туристическим городом во всем Фолксвэе. Пролетая над берегом можно было наблюдать огромные толпы туристов, дождавшихся наступления теплых деньков. Весь пляж был заставлен деревянными лежаками с зонтами. Дети игрались на специально оборудованной площадке с шалашами и минибассейном. Неподалеку на асфальтированной площадке разместились довольные предприниматели, продававшие в столь жаркий день прохладительные напитки и иные вкусности по баснословно завышенной цене. Возле пляжа возвышались многоэтажные шестизвездочные отели, поселиться в которые мог позволить себе далеко не каждый, и тем не менее люди находили тенкоины лишь бы обеспечить себе уютный отдых. Касип казался мне ярким и радужным, в отличие от Кэстилая, серость и безлюдность улиц которого в последнее время навевала на меня грусть и тоску. За границей области пляжа в самом городе жизнь также кипела. На улице была такая давка, что не протолкнуться.

Мы приближались к аэропорту, и Глеб глубоко вздохнув переключил своё внимание на полёт, корректируя угол приземления. Пройдя терминал досмотра аэропорта, мы вышли на улицу. Договорившись о встрече на этом же самом месте ровно через три часа и активировав наши коммутаторы, мы разделились. При аэропорте был таксопарк, водителями машин которого были исключительно люди. Я сел в белый «октавиус» в кузове седан, а Ливаз с Глебом выбрали красный «кулан» бизнес-класса, с откидной крышей.

Всю дорогу таксист без умолку рассказывал мне о достопримечательностях Касипа, спутав меня с очередным туристом. В диалог я вступал неохотно. В какой-то момент я даже начал скучать о водителях-андроидах, которые отличались своей молчаливостью. Хоть расстояние и было недолгим, однако до торгового центра мы добирались очень долго из-за постоянных пробок и заторов. Как ни странно, но и это меня тоже нервировало. Кое-как добравшись до места назначения, я расплатился с таксистом и тихо выругавшись, вышел из машины. У фонтана меня уже ждал оперативник из бригады Пешкова. Им оказался старый знакомый А-40. Андроид подошёл ко мне и в привычной человеческой манере приветствуя протянул мне руку. Решив не обижать своего «земляка», я поприветствовал его рукопожатием.

– Господин Хан, меня ввели в курс дела. Произвожу построение маршрута до адреса места жительства Дёмина. От нас до его дома ровно пятнадцать километров. Предлагаю преодолеть указанный путь посредством автомобиля. Недалеко есть таксопарк. Прошу следовать за мной.

– Ну пойдем, мистер очевидность.

***

Средних размеров территория, окружена невысоким деревянным забором. В центре двора стоял двухэтажный дом с мансардой. Во дворе постелен искусственный газон и посажено всего два дерева, к толстым ветвям которых были приделаны широкие качели. Рядом располагался высокий металлический стол с тремя барными стульями. Поодаль ближе к забору установлен мангал. Из трубы на крыше дома шёл дым. Я заметил, как в небольшом окне веранды шелохнулась занавеска. Входная дверь распахнулась и на крыльце показался Дёмин, одетый в клетчатую рубашку, джинсы и светло-коричневые кожаные ботинки. В руках он держал стопку дров. Увидев меня Дёмин натянуто улыбнулся и указал мне зайти во двор и присесть за стол под деревом. Закинув поленья в мангал Виктор Павлович разжёг его и снова пошёл в дом, откуда спустя пару минут вышел с тарелками полными разных яств. Все это время ни я, ни Дёмин не проронили ни слова. Он будто бы ждал моего появления. А-40 также молчал. Дёмин достал откуда-то с веток дерева бутылку с мутной жидкостью, которую разлил по стаканам. Мы молча стукнулись стаканами и выпили. По запаху и вкусу я понял, что выпил самогон. Когда я уже хотел было заговорить, Дёмин со словами «Не положено», тут же наполнил стаканы и ждал пока я выпью. Второй стакан показался мне уже не таким отвратным, и я даже не стал закусывать.

– Ну привет, Дениска, – наконец заговорил Дёмин, – И тебе привет, А-40. Что хотели?

– Привет, Палыч, если не против я сразу перейду к делу – андроид, сидевший рядом, молча кивнул.

Я вывел объемную голограмму фотоснимков трупа Гризлаева,

– Уточнения требуются? – спросил я, не отводя взгляда от Дёмина.

– Когда это случилось? – Дёмин опустил глаза, потирая пальцем висок.

– Вчера вечером, – я закрыл фотографию трупа, – И если бы не я, то смерть Гризлаева выглядела бы как банальный передоз.

– И? От меня то что надо? Если это допрос, то прости…, – Дёмин налил себе самогона и выпил, – Ты не следователь и я ничего не обязан тебе сообщать.

– Я нет. А вот он, – кивком я указал на А-40, – Он оперативник, включенный в следственную бригаду по расследованию смерти Гафарова. Это же Вы, согласно протокола, первым приехали на адрес по поступившему сигналу от работавшего там садовника, который обнаружил труп? Мне вот интересно, почему Вы указали в своем допросе, что незнакомы с садовником и видели его в первый раз? Как же так? Борю Гризлаева Вы уж его то точно забыть не могли, учитывая то с каким скандалом его выперли из органов! Мне продолжать, или Вы всё-таки соизволите поговорить?

– Меня всегда восхищали твои аналитические способности, – Дёмин встал и подошёл к мангалу, где стал кочергой выравнивать раскаленные угли, – Но больше всего в тебе мне нравилась твоя настойчивость. Всегда добивался своего. Поэтому то мне и пришлось поднапрячься, чтобы дело отдали какому-нибудь бездарью из регионального департамента.

Дёмин выложил на мангале шампуры с мясом и полил уксусным соусом. Не поворачиваясь ко мне, Дёмин продолжил.

– Ты же знаком с моей семьей? Женой, детьми, внуками?

– Ну конечно. Я ведь столько раз был у Вас в гостях. Кстати где они?

– Я и сам не знаю. И пусть так всё и будет… – Дёмин украдкой смахнул слезу с глаза, – Короче, я готов дать показания под протокол. Терять то всё равно особо нечего. До родных они не доберутся, а сам я как-нибудь выкручусь. А-40, ты записываешь?

– Видеозапись включена, протокол ведется. Можете говорить, – отозвался андроид.

– Ты наверняка не знал Денис, но мои дети родились не совсем здоровыми. У сына Вадика было слабое сердце, у дочки Милы одна нога была длиннее другой. Все эти недуги можно было вылечить, но стоила одна такая операция, как две годовые зарплаты старшего офицера. Я не был святошей, но и никогда не позволял себе брать взятки, ты и сам об этом прекрасно знаешь. Сын и дочь росли и подходили к тому возрасту, когда детские травмы становятся для них невыносимыми… Мы взяли в банке «Орт-капитал» приличную сумму денег в кредит. Сделали операцию и Милке и Вадику. Но ты же понимаешь, взять кредит легко, а вот отдавать его становится затруднительно, а порой невозможно…

Дёмин достал платок и сильно откашлялся. На платке я заметил следы крови.

– Давно болеете? – мой вопрос прозвучал очень холодно, и по какой-то причине проявлять сочувствия я не был намерен.

– Не важно. – к горлу Дёмина подкралась хрипота и он снова, но уже намного легче откашлялся. – Слушай дальше. Потом после десяти лет исправного внесения ежемесячного платежа по кредиту, в прошлом году, в начале апреля, мне позвонил один тип, представившийся старшим менеджером банка «Орт-капитал», имени его не помню. Этот маленький говнюк стал нести какую-то хрень про повышение ежемесячного платежа в связи с инфляцией, девальвацией или что-то в этом роде. Я естественно послал его куда подальше. Вот только после этого мне стали приходить предупредительные письма о необходимости оплаты образовавшейся задолженности и если я откажусь, то банк заберет мой патэр и машину, которые я оставлял в качестве залога по кредиту. Это было только началом. После получения письма из банка, через неделю мне пришла повестка о явке в антикоррупционный отдел КРБ. Угадай к кому?

– Неужто к Бекетову? – подкурив сигарету, спросил я.

– В точку! Уже тогда он был назначен исполняющим обязанности начальника антикоррупционного отдела. Вызвали меня по делу Гризлаева. Оказалось так, что Боря дал показания, в которых указал на меня как на своего соучастника. Представляешь?! – Дёмин снова налил себе полный стакан самогона, выпил и даже не поморщившись продолжил, – Без особых разбирательств на моих руках защёлкнули наручники. Бекетов размахивал перед моим лицом постановлением об аресте и угрожал, что доведет дело до суда. В тот момент я испугался ни сколько за себя, а больше за свою семью. Они бы не справились без меня. Бекетовские угрозы сломили меня, и я не знал что делать. До суда меня упекли в изолятор временного содержания…

– Это когда Вы якобы были в командировке? – перебив Дёмина, спросил я.

– Да. Спустя двое суток проведенных взаперти, меня снова доставили на допрос к Бекетову…

***

Тёмный кабинет освещался лишь настольной лампой и торшером, стоявшим в углу кабинета. Бекетов сидел за столом и смачно покуривал портативный электронный кальян, густой и сладкий дым которого, пролетая мимо Дёмина, исчезал в вентиляционной вытяжке. Не поднимая головы и глубоко погрузившись в чтение каких-то документов, Бекетов жестом указал сесть на противоположный стул и кинул на стол пачку сигарет. Дёмин сел на указанное место, но к сигаретам не притронулся. Дочитав документы, Бекетов, скинул в урну использованную табачную капсулу и молча уставился на Дёмина, взгляд которого за время, проведенное в изоляторе, поник, отдавая безнадёгой.

– Как Ваше самочувствие Виктор Павлович? – голос Бекетова подобрел и казался искренним, – Можете курить, если хотите.

– Может уже хватит?! – взгляд Дёмина обрёл прежнюю жесткость, – Я этим приёмом пользовался, когда ты еще под себя ходил с соской во рту. Говори прямо чего хотел!

– Есть предложение. Я могу освободить Вас и снять все обвинения, но…

– Что от меня требуется? – Дёмин раскрыл пачку, вытащил одну сигарету и подкурил.

– Пока что ничего. – Бекетов достал из полки смартпланшет, в котором был открыт электронный документ, озаглавленный как «Подписка о не выезде и надлежащем поведении». – Приложите к отмеченному месту свой большой палец и можете быть свободны. С Вами свяжутся… попозже. От Вас потребуется лишь сделать то, что попросят. После этого Вы будете свободны, как ветер.

Дёмин молча уставился на свой большой палец.

– А что если я откажусь или не смогу сделать то, что от меня потребуется? – Дёмин перевёл взгляд на Бекетова, – Что тогда?

– В Ваших же интересах не отказываться. Я ведь в любой момент могу вернуть Вас в камеру, да и к тому же… – Бекетов нахмурил брови и постучал ручкой о стол. – Есть подозрения, что в Вашем доме нужно провести обыск, с целью отыскания предметов, вещей и иных ценностей, приобретенных на средства, полученные незаконным путем. Вам выбирать, останется ли это лишь моей догадкой, либо же мне придётся положиться на своё внутреннее убеждение и провести законное следственное действие. Я вот прям сижу и вижу испуганные лица Ваших детей, которые ко всему прочему увидят Вас в наручниках.

Дёмин нервно махнул рукой, скинув стеклянную пепельницу на пол. Он был в бешенстве. Одно дело, когда трогают тебя и совсем другое, когда задевают твоих близких. Однако он понимал, что нельзя давать волю эмоциям, как бы сильно не было его желание избить в кровь морду собеседника.

– Хорошо, – успокаиваясь и медленно усаживаясь на стул начал говорить Дёмин, – Я всё сделаю, но если ты, падла, ещё хоть раз заикнёшься о моей семье…! Даю слово, я тебя уничтожу! Ты меня понял?!

– Всё, всё, всё, – вытянув вперед руки сказал Бекетов, сатирически скривив испуганную гримасу на лице, – Договорились. Но и Вы тоже, надеюсь меня услышали.

Выходя из кабинета Дёмин увидел, как Бекетов достал свой смартфон и стал кому-то звонить. На том конце провода ему ответили, и Бекетов произнес лишь: «Он согласен».

***

Дёмин выложил на широкий металлический поднос пожаренные шашлыки. Я положил себе в тарелку несколько кусочков и налил в стакан воды. Дёмин в очередной раз наполнил свой стакан самогоном, но пить не поспешил, увидев мой пытливый взгляд.

– Я и предположить не мог, на что подписывался, когда соглашался на сделку с Бекетовым.

– Кто убил Гафарова? Вы?

– Не совсем, – Дёмин разрезал кусочек горячего мяса и положил в рот, – Гризлаев оказывается тоже согласился на аналогичную сделку. Его устроили работать садовником в доме Гафарова. Прошлый садовник исчез по непонятным причинам. Не спрашивай, честное слово я не знаю что с ним случилось. Гризлаев должен был выждать момент, когда Гафаров останется дома один. Еще с ночи Гризлаев вывел из строя датчики системы оповещения экстренных служб, расположенные по всему дому. Также он повредил смартчасы Гафарова, как бы случайно пролив на них воду. Без часов, программа не сможет отследить состояние носителя и отправить экстренный сигнал о помощи. Незадолго до смерти Гафарова на мой сотовый телефон позвонил незнакомый мужчина, который без каких-либо представлений дал мне указание свернуть все авто и пешие патрули на другой конец района, подальше от дома Гафарова. Я всё устроил. Через пол часа незнакомец перезвонил и приказал мне ехать на адрес Гафарова. Уже подъезжая туда, Гризлаев позвонил в службу экстренной помощи и сообщил об обнаружении трупа Гафарова. Я знал, что после звонка, с учетом отдаленности полицейских автопатрулей и загруженности дороги, на адрес прибудут примерно через десять минут.

***

Дёмин подъехал к дому Гафарова. Вокруг было тихо. Дом располагался на границе, отдаленно от городского шума. Во дворе был Гризлаев, который разговаривал с незнакомым Дёмину высоким мужчиной с белыми волосами, одетым в серую кожаную куртку. Рядом с ним стоял черный мотоцикл «Маурицо». Увидев Дёмина, человек с белыми волосами слегка похлопал Гризлаева по щеке и уселся на мотоцикл. Перед тем как надеть шлем, тот внимательно осмотрел Дёмина, смерив его циничным взглядом. Гризлаев растерянными глазами помахал Дёмину и позвал внутрь. Беловолосый, пожелав удачи и махнув рукой, завёл мотор и с визгом поехал по асфальтированной дорожке, ведущей к трассе. По дороге в дом, Гризлаев передал указания беловолосого. Нужно было обставить смерть Гафарова как самоубийство. Зайдя внутрь Дёмин увидел лежавшее на полу тело Гафарова, на шее которого пылала ярко-красная борозда.

– Он задушил его вот этим, – Гризлаев показал Дёмину узкий промышленный пластиковый хомут.

Недолго думая, Дёмин обернул хомут вокруг шеи Гафарова и затянул крепление. Далее с помощью Гризлаева они перенесли тело в гараж, где подвесили его на металлическом крючке, на место боксерской груши. Рядом Дёмин поставил невысокий стульчик и немного поразмыслив небрежно опрокинул его ногой. Гризлаев в это время наводил в доме порядок, убирая все возможные следы убийства. Убедившись, что всё сделано правильно, Гризлаев закрыл все двери и открыл ворота гаража, пройдя через которые по легенде, он и обнаружил своего работодателя повешенным. Осмотрев друг друга и убедившись в отсутствии следов на одежде, Дёмин и Гризлаев спокойно дожидались приезда дежурной следственно-криминалистической группы. Лже-садовник Гризлаев скорчил испуганное лицо, а Дёмин, придерживаясь инструкции, приняв позу колоса, создавал видимость охраны места происшествия.

***

Дёмин подкурил сигарету и протянул мне раскрытую пачку «Сольбери». Жестом руки я отказался.

– Вы не спрашивали у Гризлаева о том, кем был тот мужчина в серой кожанке?

– Нет, но по голосу стало понятно, что именно он давал мне указания по телефону.

Ни одна мышца на лице Дёмина не дрогнула, пока он рассказывал о своём участие в преступлении. Будто бы он всю жизнь занимался подобным ремеслом. «Что же с тобой случилось» – подумал я. Складывалось ощущение, что передо мной сидел абсолютно незнакомый человек. «А может я заблуждаюсь, думая, что хорошо знал этого человека?» – спросил я самого себя.

– Господин Хан, – прервал мои мысли А-40, – Пришли результаты габитоскопической и дактилоскопической экспертиз. Желаете ознакомиться?

– Да, конечно.

Нажав на сенсорную клавишу, из наруча А-40 появилась голографическая проекция с объёмной фотографией того самого белоголового незнакомца, напавшего на меня в патэре Гризлаева.

– Это он, – спокойным голосом произнёс Дёмин, – Тот самый в серой кожанке.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Маркус Гайзер, австралиец германского происхождения, – А-40 начал зачитывать информацию, – Бывший военный, служил в отряде специального назначения «Иайдо» Стран Дальневосточного Альянса. Был уволен по отрицательным мотивам в 2100 году и в том же году приговорен к двадцати годам лишения свободы за преднамеренное убийство своего командира. Отбывал уголовное наказание в исправительной колонии особого режима на острове Синкор города-государства Зонос. Три года назад скончался от сердечного приступа. Желаете прослушать дополнительную информацию.

– В смысле скончался? – привстав со стула спросил я, – Ты ничего не перепутал, А-40?

– Информация перепроверялась в различных источниках. Ошибки быть не может.

– Пока вопрос остается открытым, – постучав ногтем по столу сказал я, – Что еще есть на этого покойника? Какая у него была специализация в отряде, где он служил?

– Шпионаж, диверсия и интервенция. Согласно информации из личного дела, Гайзер является экспертом по холодному и стрелковому вооружению, владеет восточными единоборствами, обладает обширными познаниями в области военного дела.

– Социальные связи – родственники, друзья, знакомые?

– Информация по родителям и иным родственникам отсутствует. Гайзер воспитанник детского дома.

Я отошёл в сторону и набрал номер Пешкова.

– Господин Хан, моё почтение. Как Ваш успехи?

– Эксперты не могли ошибиться при установлении личности нашего таинственного убийцы?

– Только что закончил допрос экспертов. Габитоскопист даёт девяносто девять и девять процентов схожести с Гайзером. Дактилоскопист только подтвердил слова своего коллеги. Говорит, что папиллярные узоры человека, державшего пистолет и ножи, по всей видимости были выжжены, однако при более тщательном изучении следов на рукоятке пистолета он всё-таки смог найти еле заметные линии части ладони, именуемые «холмом Меркурия». След оставлен никем иным как Гайзером.

– Сделаете специальный запрос в исправительное учреждение и…

– Денис Александрович, не переживайте. Уже в работе. Запрос направлен, сотрудники колонии установлены, сегодня же вечером вылетаю с прикомандированными следователями на остров Синкор.

– Извините, – я слегка откашлялся, – Привычка. Буду ждать от Вас известий.

Закончив телефонный разговор, я вернулся за стол, где Дёмин выливал остатки самогона в свой стакан. Вопреки моим опасениям, обилие выпитого спиртного ничуть не повлияло на Дёмина, и он держался всё также трезво. Его мог выдать разве что нос, обретший цвет спелого помидора.

– Господин Дёмин, – внезапно инициативу допроса перехватил А-40, – Я получил доступ к материалам дела, в рамках которого Вас допрашивали. Первоначальный опрос Гризлаева производился не сотрудниками КРБ, а инспекторами внутренней безопасности полицейского управления. В своем опросе Гризлаев также сообщал о Вашей осведомленности в его коррупционной схеме. Вы же сейчас показали, что сотрудники КРБ заставили Гризлаева дать против Вас показания. Как Вы можете это прокомментировать?

На моём лице нарисовалось удивление. А-40 умеет замечать детали и правильно использовать их.

– Я не…

– А что Вы можете сказать по поводу огромных расходов, несоразмерных Вашему ежемесячному доходу? – продолжил прессинг А-40, – Активное расходование денег началось приблизительно тогда же, когда Гризлаев начал свою преступную деятельность.

– На что это Вы намекаете?! А!?

– А-40 намекает на то, что Вы, Виктор Павлович, врёте. – выпалил я, – Вы ведь были в курсе грязных делишек Бори. Поэтому то Вы и испугались уголовного преследования. Вы не за семью испугались, а за самого себя, ведь так?

– Да я брал с Гризли определенную плату за своё молчание! Что с того?! – выкрикнул Дёмин, – Не для себя же старался. Всё ради семьи!

– А ничего, что Ваша забота о семье, чуть не погубила ее?! Вы ы сели, а долг остался. Пеня накапала бы просто огромная! А потом за долги забрали бы дом, машину, а Ваша семья оказалась бы на улице. Хороша помощь! Ничего не скажешь!

– Морали вздумал мне читать! Я…

– Ты ничтожество, Палыч, – тихим спокойным голосом сказал я.

– На себя посмотри! – Дёмин резко стукнул по столу, – У тебя не было и нет семьи, и потому тебе не понять… Идеалист нашёлся! Хочешь сказать всегда по-честному работал, да?!

– Нет! Я не идеалист, но работать всегда старался по совести и по закону! Даже когда разоблачил Борю, я старался всё сделать по совести. Забыл?

– Ага, по совести блин. Да пошёл ты, Денис!

– И вообще, – я задумался, – Что-то мне подсказывает, что Бекетов в отделе появился не случайно. Это ведь ты доложил ему обо мне, верно?!

– У меня не было выбора, – глаза Дёмина забегали, – Я же был у них на крючке.

– Хватит скулить как подбитый пёс! – я перегнулся через стол и рукой схватил Дёмина за отворот одежды, – Ты доложил им обо мне не потому-что они тебе угрожали, а потому что ты, ублюдок, испугался! Со страху ты подумал, что Гризлаев ляпнет чего-нибудь лишнего! Ты ничтожество!… Жаль, что в моей памяти ты останешься таким подонком. А ведь я тебя когда-то считал своим другом… Напоследок, скажи мне. Кто вколол Зейналову амоборбитал?

– Я, – Дёмин исподлобья посмотрел на меня, – Это был я….

– Еще скажи, что это тебя тоже заставил сделать Бекетов? – резко перебил я Дёмина.

– Нет, это была моя идея, иначе он бы не согласился сотрудничать… Кто ж в здравом уме даст полные признательные показания за преступления, которые не совершал?

– Значит и Гафарову препарат ввёл тоже ты. Я прав?

– Никто бы не поверил, чтобы мужик, в самом расцвете сил, ни с того ни с сего взял и повесился. Я ввёл Гафарову амоборбитал, замаскировав это под побочный эффект неконтролируемого приёма нитрозипама, пастилку от которого засунул в нагрудный карман рубашки Гафарова.

Я встал изо стола и стал расхаживать по двору, вороша ногой газон. Пнул валявшегося под ногами садового гномика, разломав его на две части. Слишком много информации за раз. Трудно было усвоить откровения Дёмина, человека которого я некогда считал эталоном старой школы полицейских. Я не мог поверить, что Дёмин мог так поступить. «Что его к этому подвигло? Деньги или страх?»

А-40 оповестил об окончании допроса и его глаза стали медленно мигать. А-40 передавал протокол и видеозапись допроса на «Р.У.Д.» Пешкова. После этого он подошёл к Дёмину и раскрыл оковы наручников.

– Господин Дёмин, – А-40 защелкнул на его руках наручники, – Вы арестованы. Вы имеете право хранить молчание. Всё что Вы скажете, может быть использовано против Вас в суде. Вы имеете право на адвоката. Если у Вас нет адвоката, то он будет Вам предоставлен бесплатно.

Дёмин, не проронив ни слова, уселся на стул и опустил голову. А-40 подошёл ко мне и сообщил, что конвой уже в пути.