Мы, кто катит этот мир
Безусловной же доминантой интерьера являлся камин. Массивный, сложенный из дикого камня очаг притягивал взор и радовал глаз, но не только это, ведь в глубине его весело подмигивали шустрые языки веселящегося пламени. Вот он источник столь приятных звуков и большей части не менее приятных запахов!
– Просто-таки отлично! Это именно то, что надо человеку, чтобы прийти в себя, отдохнуть и расслабиться. В общем, здорово! – резюмировал он свои впечатления от знакомства с частичкой видимого мира и громко зевнул. – Мне все нравиться. Теперь надо только понять, где эта уютная комнатка находится и как я здесь очутился. Такая вот мелочь…
Глаза лениво закрылись, позволяя поработать воображению. В тот же миг на внутренней поверхности век, будто на киноэкране, замелькали, сменяя друг друга, картинки. Воспоминания. Яркие, увлекательные. Полет, более всего напоминающий падение, раскаленный воздух снаружи, густой дым внутри. Сильный толчок. Новая серия картинок, цветные они и довольно-таки приятные. Он вспомнил безбрежное море, которое все приближалось. Землю вспомнил, маленький, вытянутый в длину островок, покрытый ровным слоем свежего снега. Далее каким-то непостижимым образом в его воспоминания вклинился медведь, скорее, медвежонок, шустрый такой и очень уж любопытный. Воображаемый зверек внимательно посмотрел на него, растерянно огляделся, скорчил виноватую мину на пушистой физиономии, даже плечами пожал, мол, извините, воспоминанием ошибся. Растаял хозяин приполярных территорий, вместо него возникло лицо, ее лицо…
– Ты уже проснулся? – он почувствовал на удивление нежное прикосновение. Мелькнула глупая мысль, вспомнился пушистый зверек, растворившийся в море фантазий.
– Не знаю, думаю, да, – стараясь продлить миг блаженства, он осторожно покачал головой. – Нет, я точно проснулся, просто подниматься не хочется, так здесь все здорово, так…
– Сказочно?
– Точно! – он решился-таки поднять ресницы. Сквозь пелену застилающую взор, то ли туман то, то ли слезы, увидел лицо. Ее лицо. Виновато взглянул в смеющиеся глаза, не удержался, печально улыбнулся. – Ты уж извини, неправ был я. Не надо было так. Поговорить надо было, договориться, все решить, ведь сам вопрос он же ничтожный, кто на такие мелочи внимание обращает!
– Большинство расставаний именно из-за мелочей и случаются, – она улыбнулась точно такой же улыбкой, яркой, но очень уж печальной. – Я тоже была неправа. Оставим все случившееся в прошлом. И еще, давай пообещаем друг другу больше никогда не ссориться!
– Нет! Лучше не надо, – он обнял ее и крепко прижал к себе. – К чему обещания, тем более столь невыполнимые! Если уж обещать, так только то, что если вдруг поссоримся, то сразу же помиримся! Договорились?
Откуда-то из глубины помещений послышался противный электрический треск, в точности как тот, что совсем недавно наполнял спасательную капсулу. Надо же, даже едким дымом потянуло, благо, воображаемым…
– Срочное сообщение! – заглушая треск, на передний план вышел женский голос. Такой же неживой и электрический. Радиоприемник. – Новостные ленты всех информагентств мира сообщают о переходе межпланетного корабля «Буран-2» на траекторию удаления. Свершилось! Космический аппарат покинул орбиту Земли и взял курс на Марс, пожелаем же экипажу счастливого пути. Этот полет должен перевернуть наше представление о возможностях человека, расширить границы…
– Согласна! – ответила она, то ли ему, то ли телевизору. Нет, все-таки ему. – Если вдруг поссоримся, сразу же будем мириться, а уж точно не сбегать на другую планету…
– Или на другой конец своей родной Земли… – смеясь, добавил он.
Серый прямоугольник окна потемнел. В самом его центре появилась маленькая черная точка. Она приблизилась, увеличилась в размерах, будто расплылась, покачнулась, сдвинулась в одну сторону, в другую и замерла на месте. Над ней медленно, будто выплывая из тумана, проявились еще два пятнышка. Тоже круглые, тоже черные. Один правее, другой левее.
Проверенный метод. Он закрыл глаза, открыл. Снова закрыл, снова открыл. Картина не поменялась, более того, с каждой секундой она все больше походила на то, чем и была на самом деле – на стекле, точнее, за ним, сформировалась симпатичная белая пушистая мордочка с черными пуговками носа и глаз. Медвежонок? Точно. Белоснежный зверек, что прижался к стеклу и с любопытством заглядывал в комнату.
– Правда, симпатичный? Мы с ним дружим, – глядя на его округлившиеся глаза, она с трудом сдерживала смех. – Так сильно подружились, что я даже подумывала дать ему имя, хотя, это было бы слишком.
– Вот оно значит как! Пока я вокруг планеты круги наматывал, ты себе медвежонка нашла?
– А чего ты ждал? Думал, буду сидеть на краю света, хандрить и чахнуть в одиночестве? Не дождешься! Да и не моя в том заслуга. Просто пока я размышляла, как спастись от скуки, он и… приблудился, – она хихикнула. – Как, собственно и ты, но нет, ты с неба свалился…
Глава 2
Он стоял у окна и внимательно смотрел в сереющую полумглу позднего заполярного утра. Видел ее. Вот она спустилась с порога на очищенный от снега дощатый настил. Пристегнула карабин. Подошла к медвежонку, что притаился за одним из сугробов. Улыбнулась тому, потрепала за ухом просто как большого пушистого кота. Заспешила к приборам. Довольный до неприличия вниманием человека забавный зверек упал на спину, зарылся в снег, поболтал лапами, выражая максимальную степень медвежьей радости. Вскочил, отряхнулся и помчался за ней. Бежал рядом с приподнятым над уровнем почвы деревянным «тротуаром», часто проваливался с головой, выбирался из расщелин и просто-таки визжал от небывалого удовольствия. В общем, хозяину островка все нравилось.
Она вышла на площадку, пушистый охранник не стал бродить среди приборов, понимая, что ненароком может что-нибудь сломать. Задумчиво осмотрелся, выбрал самый большой сугроб, принялся мастерить себе подобие берлоги. В общем, все при деле.
Убедившись, что она под надежной охраной и ей ничего не угрожает, он отвернулся от окна, обвел мрачным взглядом лабораторию, шагнул в коридор. Остановился, заметив свое отражение в большом зеркале. Покачал головой. Согнутая чуть не под прямым углом спина напомнила о том, как без малого два часа он в практически полной темноте энергично и размеренно махал лопатой, расчищая пространство перед домом, дорожку и площадку с приборами. Так сказать, отрабатывал проживание на краю света. Попытался заставить себя разогнуться. Кажется, получилось…
Заглянул в кабинет. Увидел маленькую комнатку. Стол посредине, книжные шкафы вокруг. Что на столешнице, что за стеклом на полках – толстые тетради, картонные папки и множество старых засаленных карт. Словом, ничего сколько-нибудь интересного, как минимум, для человека, которого никогда не интересовала наука. Нет, а что, скучно же это, сухо, да и вообще.
За дверью, что напротив хранилища карт и тетрадей обнаружилась кухня. В помещениях подобного назначения он бывал с удовольствием и часто не в роли «подкармливаемого». Нет, шеф-повар вряд ли из него получился бы, хотя, если задаться целью…
Как-то совершенно неожиданно возникло желание что-нибудь приготовить. Что-нибудь этакое, удивительное, вкусное и полезное. Что-то от чего дух захватит, голова закружится, причем не у него одного. Корректируя направление лишенной какой-либо конкретики мысли, его взгляд наткнулся на большую миску с водой. В ней, чуть не касаясь головой хвоста, кругами плавала рыбина, разбрасывая отблески блестящей чешуей – подарок неимоверно щедрого хозяина острова, того самого, маленького и пушистого.
В одно мгновение кухня преобразилась. В ней закипела работа… сама. Рыба выпрыгнула из воды и плюхнулась на стол. От магнитного фиксатора оторвался нож и метнулся к разделочной доске, фонтаном искр взлетела чешуя. Сразу же послышался треск раскаленной сковороды, запахло горячим маслом, идиллия!
– Стоп! – воскликнул он. – Хватит, сам все сделаю! И вообще, я хочу съесть что-то настоящее, а уж точно не нафантазированное.
Рыбина обиженно плюхнулась обратно в миску и затихла. Он же довольно кивнул, подошел к столу, выбрал самый большой нож и усмехнулся улыбкой, которая ничего хорошего не сулила ни в чем не повинному обитателю мирового океана…
После роскошного обеда, получив благодарность в виде жаркого поцелуя, он проводил взглядом ее, фальшиво вздохнул и взялся наводить порядок. Зачерпнул ковшиком воды, с тоской подумал о том, что водопровода на краю цивилизации нет, а в ближайшее время и не предвидится, не говоря уже о чем-то большем.
Справившись с нехитрыми домашними хлопотами, он дотошно осмотрел помещение. Пожал плечами, вздохнул, осознавая, что делать больше нечего, во всяком случае, ему.
Заглянул в лабораторию – никого. В кабинет. Там за столом сидела она и увлеченно разглядывала какую-то бесконечную таблицу на экране компьютера. Постоянно отвлекалась, перебирала стопку карт, доставала одну, другую.
– Вот что значит увлеченность! – прошептал он и бесшумно удалился. – А чем бы увлечься мне?
Прошел в спальню, остановился у огромного сундука, стоявшего под окном. Удобная во всех отношениях вещь. На ровной хоть и жесткой крышке можно было лежать, любуясь зимними пейзажами, внутреннее же пространство предполагалось использовать для хранения чего-нибудь полезного и не очень. Возник вполне себе логичный вопрос, а что в нем?
Конечно же, внутри оказалось много всего интересного. На самом верху лежали короткие и широкие лыжи – лучшее, что придумало человечество для передвижения по рыхлому снегу. Под ними валенки. Огромное количество. Уложены носок к голенищу, просто детская головоломка в собранном виде – ни щели тебе, ни свободного места. Разные они. Мрачные черные, аристократические снежно-белые, попадались даже яркие цветные с орнаментом. Удобная обувь, так сказать, по сезону, в наличии все размеры, расцветки и все возможные степени изношенности.
После извлечения нескольких слоев валенок, он обнаружил еще одну головоломку, там лежали обломки чего-то древнего и деревянного. Множество дощечек, на каждой из них вырезы, пазы, шипы. «Как-то все это неправильно. Нет, все понятно, я подсознательно пытаюсь себя занять, а идеи в голову лезут одна глупее другой, – пробормотал он, вытягивая дощечку за дощечкой. – Страшно подумать, что будет дальше, ведь до конца зимовки еще ой как далеко!»
Апатия, что разрасталась в нем, померкла и забылась. В один момент вернулось хорошее настроение, тому способствовала очередная находка – ружье. Упакованное в брезентовый с кожаными накладками чехол, оно манило, умоляло взять себя в руки, испытать приятную тяжесть настоящего оружия.
Сопротивляться было попросту невозможно. Несколько выверенных движений и в глубине зеркала отражался почти настоящий охотник. Общую картину выгодно дополнил патронташ с разноцветными (словно набор фломастеров) патронами, на ремне повис огромный охотничий нож в кожаных ножнах с тиснением…
– Скажу как есть – впечатляет! – глядя на него, она еле сдерживала смех. – На охоту собрался?
Бесшумно ступая, она прошлась по комнате.
– Ладно тебе! Нет, я человеку в… лицо заехать могу, это запросто. Но чтоб зверушку обидеть… – он снял ружье, огляделся и повесил на стену рядом с камином. – Нашел просто, вот и играюсь. А что, вдруг пригодится, разные случаи в жизни бывают…
– Ничуть не возражаю, – продолжая снисходительно улыбаться (мол, чем бы дитя не тешилось!), она пожала плечами. – Пусть себе висит, оно общую картину завершает, симметрия, с одной стороны часы, с другой…
Так и не закончив фразу, она широко развела руками и вернулась к работе, он же опять остался один.
Что бы ни говорили, а скучать и бездельничать это тяжкий труд! Нет, он попытался чем-то себя занять. Старался изо всех сил. Пробовал отгородиться от всепоглощающего чувства ненужности первой же попавшейся книжкой, но что-то не пошло. Буквы буквально разбегались перед глазами, смысл прочитанного мерк и расплывался, мысли блуждали по округе, вылетали за пределы домика, терялись там, парили над островком, уплывали вдаль, покачиваясь на холодных волнах ледяного океана.
Фокус рассеянного его внимания предсказуемо переключился на телевизор. Несколько минут он с остервенением переключал каналы, мысленно и вслух возмущался, недовольный тем, что даже на краю света, вдали от цивилизации нашлось место этому отвратительному изобретению человечества.
Вдавливать кнопки, наблюдая за тем, как меняются картинки, скоро надоело. Ну, нечего смотреть и все тут! Мрачно кивнул, понимая, что не в том дело. Это хандра, отвратительное чувство, ее с пульта не отключишь, даже если очень хочется.
Померк экран. В черном глянцевом прямоугольнике отразилась комната, в дальнем углу кровать, на ней, если присмотреться, можно было увидеть и его отвратительно-угрюмую физиономию. «Мрачно, как полярная ночь, скучно как современное кино», – пробормотал он, зевая.
Замолчавший телевизор приглушил тоску затерянной в океане метеостанции. Стихли пришлые неестественные звуки, осталась только природа, настоящая и лишь чуточку сдобренная отголосками цивилизации. Домик укутала тишина. Нежила беззвучная атмосфера, звала действовать, предлагала что-то поменять, кардинально, сейчас, не откладывая.
Он вышел в коридор. Подошел к открытой двери кабинета. Остановился на пороге. Деликатно покашлял. Виновато пожал плечами, глядя в ее улыбающиеся глаза. Честно признался:
– Знаешь, мне скучно. Завидую я тебе, все у тебя хорошо, есть чем заняться!
– Если хочешь, можешь мне помочь. Работы непочатый край! – в ее голосе колокольчиками звенела насмешка, знала, что предлагает! – Слушай, правда, мне надо систематизировать наблюдения за пару последних десятилетий. Несколько сотен таблиц, но ты не расстраивайся, это жутко занимательно и интересно. Кроме того что ты будешь занят, есть во всем этом и исключительно научная составляющая. Точно не скажу, но, похоже, во вспышках природного гнева прослеживается некоторая закономерность. Что скажешь, записывать тебя в ученики?
Пальцами ног она оттолкнулась от пола и закружилась вместе с вращающимся креслом, остановилась, поднялась, подошла к нему, обняла, прижалась всем телом, глазами обиженного котенка посмотрела ему в глаза. В ее взгляде сплелась почти подлинная мольба о помощи, с самой настоящей насмешкой – гремучая смесь.
– Нет, я серьезно, это просто-таки отличная идея, и мне помощь, да и тебе новый опыт. Значит, ты согласен?
Предчувствуя приближающийся взрыв издевательского смеха, он крепко обнял ее. Хохот остановить не удалось, тем не менее…
– Нет, не хочу! – покачал головой он. – Я себе другое занятие нашел. Пойду, прогуляюсь. Островок осмотрю. Надеюсь, меня не заметет. Что там говорит твоя закономерность?
– Пока не знаю, но почти уверена, что все будет хорошо, да что там почти, так и будет! – она высвободилась из объятий. – Ладно, ты прав, иди куда-нибудь, проветрись, не мешай мне работать. Только слушай, ты это… – заметив, что он снимает ружье со стены, – ты друга моего пушистого не подстрели случайно…
Она проводила его веселым смехом. Закрыла дверь и сразу же снова стала серьезной. Вернулась к таблицам, села на стул и задумчиво посмотрела в темный монитор. Как бы ни хотелось в этом сознаваться, но у нее все не получалось создать полноценный сюжет, были лишь идеи, хорошие, но разрозненные, они же упорно не желали собираться в единое целое. Кроме идеи была вера, непонятная ей самой вера в то, что именно в обилии цифр, что окружали ее, можно найти решение проблемы.
А за стенами домика природа жила своей жизнью. Обрадованные тем, что зима окончательно вступила в свои права, над островком весело кружили снежинки. Водили хоровод невесомые кристаллики замерзшей воды, создавая атмосферу непрекращающегося праздника. Их эффектно подсвечивало низко висевшее над туманным горизонтом холодное солнце. Застыло оно, посылая самым преданным своим поклонникам блеклые прощальные лучи. Переливалось огненными оттенками красного и желтого цветов, подмигивало, предупреждая о том, что дни его сочтены. Скоро погрузится раскаленный диск в пучину и не покажется более. Невеселая перспектива, но ведь и это не навсегда…
Погода в тот день выдалась отличная. Об этом кричало безветрие. Это твердило ровно наполовину затянутое просыпающей снег облачностью небо, ему поддакивал легкий морозец, сохраняющий красоту белоснежного покрова. Это же подтверждал и настоящий хозяин островка и окрестных территорий – медвежонок. Заметно освоившись, он решил не покидать странных, но таких беззащитных людей, устроил себе берлогу в ближайшей от домика метеорологов снежной горке. Удобно расположился и теперь его черный нос и такие же черные глаза эффектно разнообразили общую белизну монотонного пейзажа.
В тот день пушистый сосед не стал зарываться в снег, не то было настроение. Орудуя длинными когтями как багром, он выловил несколько рыбин из собственного пруда, вдоволь наелся, сел на порог людского жилища, оперся спиной о скрипучий пластик, которым отделали стены, принялся внимательно, просто умудренный опытом человек, следить за движением далекого и холодного солнца.
На скрип входной двери медвежонок не отреагировал. Оглядываются те, кого природа обделила нюхом, а это точно не тот случай. Лишь в глубине коридора послышался шум приближающихся шагов, как тот уже все знал. Черная пуговка чуткого носа моментально унюхала человека и идентифицировала его. Явление незнакомца, что в самом буквальном смысле свалился с неба, не сулило ничего сколько-нибудь интересного, хотя…
– Составишь мне компанию? – он не смог сдержать улыбку, глядя на задумчивое животное. – А я тебе вкуснятину принес, будешь?
Незнакомый запах заставил медвежонка отвлечься и повернуть голову. Черные глазки увидели то, что и ожидали увидеть – человека. Вот только стоял тот в подозрительной позе – выставил руку вперед, будто что-то забрать собирался или все-таки отдать?
– Держи! – подсознательно опасаясь дикого зверя, он протянул руку, чуть вздрагивающие пальцы держали кусок сахара. – Поверь мне на слово, это вкусно.
Оценивая обстановку, медвежонок несколько раз мигнул глазами и втянул ноздрями воздух. Коснулся носом руки человека. Понюхал пальцы, переключился на неизвестную белую субстанцию, что отдаленно напоминала снежок, но с совершенно другим запахом, аппетитным. Решение пришло мгновенно. Длинный шершавый язык слизал лакомство. Зверек замер, смакуя подаренный человеком сладкий кубик. Несколько раз мигнул глазами, подскочил на месте, завертелся юлой, плюхнулся в сугроб, выбрался оттуда, принялся бегать кругами, всем своим видом выказывая радость, что граничит с самым настоящим звериным счастьем.
– Надеюсь, мы уже подружились, – довольный реакцией, рассмеялся он. Присел, застегнул крепления лыж, стал в снег, осторожно выпрямился.
Вид прямоходящего млекопитающего, которое размахивает руками, стараясь, то ли взлететь, то ли просто устоять на месте, неимоверно развеселил зверька. Пушистая физиономия буквально светилась от смеха, а лапы забавно дергались, не иначе как хозяин острова пустился в пляс.
Пока же тот дурачился, ему удалось-таки совладать с неимоверно скользкими деревяшками, ну, почти удалось…
– Идем?
Идея явно понравилась медвежонку. Пусть короткие лапки не очень подходили для передвижения по рыхлому снегу, но ведь это самое настоящее приключение! К тому же, как оказалось, человек также неприспособлен к прогулкам подобного рода.
Падали они поочередно. То его лыжи разъедутся в разные стороны, то на пути животного окажется присыпанная снегом яма. Каждый раз смеялись вместе, веселились, чувствуя, как растет и ширится взаимная симпатия.
Скоро равнина осталась позади, сменившись пологим каменистым склоном. Больше всего перемена порадовала медвежонка. Лапки перестали проваливаться, что тут-таки добавило игривости настроению. Заметно воспрянув духом, тот прибавил скорости. Оглянулся, с насмешкой во взгляде посмотрел на человека, которому подъем давался гораздо труднее и быстро вскарабкался на гладкую округлую отполированную частыми ветрами вершину. Растянулся на камне, продолжая улыбаться невероятной своей улыбкой. Цветущий вид животного свидетельствовал о том, что он доволен прогулкой, хоть и изрядно устал, а лукавый огонек в глубине черных глаз намекал на то, что было бы неплохо подкрепиться.
Еще один кусочек сахара окончательно укрепил дружбу человека и животного, они стали друзьями настолько, что во время привала медвежонок доверительно положил голову ему на колени, чем не проявление дружбы? Правда, тяжелое это проявление…
Снег же все продолжал кружить. Красиво и неторопливо. Снежинки, раскачиваясь, опускались на укрытую зимним покрывалом землю. Не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка, который мог бы ускорить их плавное падение, было одно лишь спокойствие, а с ним тишина.
Солнце – украшение короткого дня, источник бледного света и условного тепла, скоро распрощалось с немногочисленными жителями островка и плавно погрузилось в толщу вод. Попрощалось оно и, судя по всему, теперь уже надолго. С его уходом на остров и его окрестности опустились сумерки, светлые, чистые, подсвеченные рассеянным светом, усиленные белыми снежинками.
Сидеть на камне, глядя на то, как разрастается полутьма, скоро надоело. Он убрал голову животного с коленей, тяжело поднялся и медленно обернулся. Медвежонок, ничуть не обрадованный подобным поведением человека, которого действительно начал считать своим другом, невнятно зарычал. Рык получился не злобным, и даже не обиженным, просто как намек, мол, нехорошо так поступать…
Мгновение и все изменилось. Кардинально. Затих зверек, замер, оскалился, прижал уши к голове, будто испугался чего-то, поджал короткий хвостик и кубарем скатился со склона. Оставшийся в одиночестве он проследил за тем, как белая, белее свежего снега, спина животного скрылась вдали, медленно пожал плечами. Замер, лишь теперь ощутив то, что раньше него звериным чутьем учуял медвежонок – сопка, камень, покрытый редким мхом, цветным лишайником и тонким слоем снега, вибрирует. Часто, с нарастающей амплитудой. Он почувствовал себя как тогда, в маленькой спасательной капсуле, стремительно несущейся к земле.
Пик вибрации. Сильный толчок, что чуть не сбил с ног, еще один, истошные крики чаек, разбудившие дремлющий в каждом человеке суеверный ужас, отголосок далекого прошлого, и все успокоилось.
Осталась тишина, остались звезды. Такие холодные, такие далекие, вот только одна из них…
Он удивленно мигнул глазами, пытаясь отделить истину от вымысла. Не помогло, картина не менялась. Впереди и совсем недалеко виднелось что-то большое и неподвижное. Там, казалось, всего в сотне метров от берега, такой же нереальный, как и море, виднелся клочок суши. Окруженный белесой дымкой, слегка покачивающийся на восходящих потоках, он плыл по воде, а то и вовсе парил в воздухе. В вечерних сумерках он казался зеленым, насыщенного изумрудного цвета, будто лесом покрыты его склоны, будто не было до него дела ни зиме, ни снегопадам. Над ним же, освещая лишь его, виднелась одинокая звезда. Яркая и неподвижная.
Пытаясь все детально рассмотреть, он ступил несколько шагов вперед, но камень, практически лишенный снежного покрова – не лучшее место, чтобы стоять на лыжах, не говоря уже о том, чтобы идти. Он упал. Больно ударился коленом, с трудом устоял, чудом не свалился в море. Кое-как отполз обратно, поднялся, пригляделся, но было уже поздно. Все закончилось: короткое, но страшное землетрясение, условный день, давно перешедший в вечер, и даже снегопад. Осталась только ночь, остались только звезды.
Надо было возвращаться. Обратно в уютный домик. Там она, туда надо и ему и пусть все острова на свете подождут…
Глава 3
С первой попытки убедить себя взяться за дело не удалось. Не было рабочего настроения, затерялось оно где-то средь общей бесконечности. Несколько минут она рассеянно рассматривала обилие цифр на экране, чувствуя, как крепнет и ширится непреодолимое желание забросить все на свете, позабыть обо всем, а то и вовсе уснуть, пусть даже спать совершенно не хочется. «Значит, самое время выпить кофе, – тут-таки нашелся выход. А что, с одной стороны передышка, с другой – встряска. – Да, это было бы неплохо…»
Она поднялась, потянулась, вдавила кнопку чайника, подошла к окну, где стала свидетелем зарождения дружбы между человеком и медведем, ну, или наоборот. Неважно, главное, что они там договорились. Он стал на лыжи, сразу же упал, встал и снова не смог устоять. Вдоволь повеселился медвежонок, насмехаясь над человеком, но тут сам провалился в яму, что выглядело не менее эффектно. Теперь уже смеялись оба. Сомнений не было – они действительно подружились. Она же подождала, пока путешественники растворятся в идеальной белизне заснеженного пейзажа, медленно обернулась. Подошла к большому размером во всю стену зеркалу, внимательно, будто видела в первый раз, осмотрела себя, медленно пожала плечами, беззаботно рассмеялась.
