Мы, кто катит этот мир
– Говорит Земля! – прозвучало из динамика. – Подготовительные работы закончены, траектория полета рассчитана. На пятом витке будут запущены маршевые двигатели и… – металлический голос стал глуше. – Ребята, у вас остается совсем немного времени, чтобы проститься с родной планетой. Впереди у вас неизвестность. Помните, ваш полет это достижение цивилизации, но не только, это своего рода личная драма, драма каждого из вас. Через несколько минут мы организуем каждому индивидуальный сеанс связи. У вас будет возможность переговорить с родными и близкими… проститься. Спасибо вам и счастливого пути!..
На небольшом экране было лицо. Ее лицо. Печальное, бесконечно печальное. Большие грустные глаза, чуточку опущенные уголки губ. Она молчала. Просто молчала, внимательно смотрела на него, будто старалась запомнить на века. Не двигалась, казалось, не дышала. Могло показаться, что это просто фотография, статичная картинка, вызванная сбоем связи, но нет, маятник настенных механических часов за ее спиной размеренно двигался, отсчитывал секунды. За время безмолвного разговора минутная стрелка переместилась на три деления, за ней чуть заметно следовала и часовая. Минутная приблизилась к отметке «двенадцать», задрожала. С ней задрожало и изображение, подмигнуло яркой вспышкой и погасло, сменилось абстрактным рисунком, яркими полосами средь общей бесконечности.
Он закрыл глаза, чувствуя, как те наполняются слезами. Снова открыл. Огляделся. Странное дело, но он дрожал, будто дрожь изображения с экрана передалась ему. Сначала показалось, что это ракета меняет траекторию, но нет, единственным вздрагивающим объектом в тесном пространстве был он сам. Космический корабль уверенно летел по точно вычисленной траектории, кружил вокруг планеты, дожидаясь момента, чтобы начать удаляться от Земли, яркого синего диска, краешек которого заглядывал в ближайший иллюминатор.
Мрачное чувство нахлынуло на него, вглядывающегося в очертания родной планеты, точнее, смесь чувств, темная сущность которых усиливалась ее лицом, видением, которое все не хотело отступать. Стояла перед глазами она, ее печальное лицо, в ушах звенело, ее не менее печальное молчание…
Легкое прикосновение вывело его из состояния полнейшей растерянности. Он обернулся, на него смотрели глаза командира корабля. В их глубине была печаль, чуть менее глубокая, чем в ее глазах, но разве в этом суть!
– У нас три спасательные капсулы на случай непредвиденных обстоятельств. Для спасения экипажа достаточно двух, – командир улыбнулась, но лишь губами, глаза по-прежнему были во власти грусти. Рука дотянулась до проплывающего мимо блокнота, тонкие пальцы схватили книжечку, черкнули несколько цифр. – Это код запуска, но я ни на что не намекаю и ни на чем не настаиваю…
– Спасибо! – воскликнул он и попытался обнять девушку. Не рассчитал, слишком резкое движение и они, будто бильярдные шары, разлетелись в разные стороны.
Со всех сторон послышались приветственные возгласы. Из каждого динамика звучали аплодисменты, их заглушал пронзительный свист и веселое улюлюканье.
– Правильное решение! Единственно правильное! По такому случаю полагается выпить, угощаю всех! – крикнул молодой паренек-техник, пулей пролетая мимо. Он только что открыл бутылку шампанского, которую непонятно каким образом умудрился пронести на борт.
Сопровождаемая эффектным хлопком, пробка улетела в одну сторону, парня отбросило в другую. Повезло, на пути летящего человека оказалась сетка – своеобразный рабочий стол, пробка же долго еще рикошетила от приборов, летая в ограниченном пространстве корабля. Никого ее траектория не интересовала, вокруг царил праздник. Искрящиеся шары благородного напитка плавали в невесомости, приглашая всех желающих ощутить их выдержанный вкус.
– Что тут можно сказать! – слезы, которые и до того застилали его взор, пролились сплошным потоком. Печальные шарики слезинок расплылись по тесным помещениям, смешиваясь с шарами искрящегося шампанского. – Хочу сказать всем спасибо! Благодаря вам я наконец-то все понял. Простите если что не так…
Под еще более громкие овации он проплыл в кормовую часть корабля. Схватился за переборку, обернулся, помахал на прощанье рукой. Подплыл к трем одинаковым овальным люкам, выбрал ближайший из них. Коснулся сенсорной панели. Оглянулся посмотреть, как исчезает его мечта, что оказалась далеко не самой заветной, улыбнулся счастливой улыбкой, заплыл внутрь.
– Вот только не надо делать вид, что это конец надеждам, что больше не представится возможность… – пробормотал он, подплывая к креслу пилота.
Прикрепил лист с кодом на панель управления. Быстро упаковался в скафандр. Устроился, пристегнулся, набрал длинную комбинацию цифр. Подтвердил введенные данные, щелкнул тумблером, приготовился к расстыковке.
Вопреки ожиданиям капсула отделилась практически неощутимо. Если бы не изменившаяся картина на панели, и не Земля, которая величественно выплыла из абсолютной тьмы, можно было подумать, что ничего и не произошло.
На фоне удивительной яркости потерялся корабль, в таком ракурсе он выглядел мрачным гигантом, исполином на фоне маленькой беззащитной планеты. В одно мгновение ему показалось, что он видит улыбающиеся лица друзей-космонавтов, поглядывающих на него в иллюминаторы, но это была лишь иллюзия.
Корабль растворился на фоне темного неба. Впереди была только она – родная планета. Он бегло взглянул на цветную комбинацию веселых огоньков и расслаблено откинулся на спинку кресла. Волноваться не о чем, снижение идет штатно…
– И опять-таки возникает вопрос! Я пилот, пусть только второй, но зачем я нужен? Все делает компьютер, единственное, что доверено человеку – сидеть, смотреть на то, как перемигиваются лампочки, просто-таки безобразие… – сдержать глупую мысль не удалось, вырвалась она на свободу.
В тот же миг, подтверждая очевидный факт, что мысли материальны, ситуация кардинально изменилась.
Первыми среагировали индикаторы. Привычная умиротворяющая картина из подмигивающих зеленых и синих звездочек сменилась насыщенным красным свечением. Они синхронно замигали. Увеличивая концентрацию страха, запищал зуммер. В дополнение к писку и светопреставлению где-то в глубине панели управления зазвучало тиканье, отчетливое, размеренное, не иначе как обратный отсчет.
Пытаясь вспомнить все то, чему учили, он принялся барабанить по клавишам, двигать тумблеры, вертеть ручки. Результата не было, как минимум, положительной его составляющей. Лампы по-прежнему мигали, зуммер выводил из равновесия. Кроме всего прочего размеренное тиканье сменилось электрическим треском, из-под одной из панелей пробилась струйка густого седого с синеватым отливом дыма.
А тем временем в иллюминаторе увеличивалась, разрастаясь, прекрасная планета, синий с белыми вкраплениями облаков шар, что стал колыбелью человечества. Красиво, вот только пилоту было не до того…
– Земля, Земля! У меня проблема! Возгорание изоляции силового кабеля, – он отчетливо ощутил, как холодок пробежал по спине, отвратительное чувство, особенно в скафандре. – Прошу помощи, Земля!
– Слушаю вас, что произошло? – совершенно спокойный голос лишь немного напоминал голос тренера.
– Возгорание… электричество…
– Понятно. Выход один, вам необходимо полностью обесточить модуль и перейти на ручное управление.
– Хорошо, но как это сделать?
– Как обесточить? На центральном пульте найдите красный рубильник, он закрыт плексигласом, видите?
– Большой красный выключатель, под ним надпись «Не отключать». Этот?
– Он самый. Снимите крышку, наберите на клавиатуре код: три, семь, девять, один. Есть? Приготовились, двигайте рычажок на себя!
Раздался ухающий звук. Треск стих, все выключилось: освещение, приборы, связь…
– Готово, что дальше? Земля! – он со злостью ударил кулаком по пульту, прекрасно понимая, что радиостанции нужно электричество, то самое, собственными руками отключенное. – Ладно, сам, значит, сам!
Включил фонарик на шлеме. Осмотрелся в его тусклом свете. Мрачная картина. Пусть клаустрофобия не его проклятие, в таких условиях она легко может развиться. Тесное пространство, агрессивные тени, порождения колеблющегося луча, что мечется в дыму, яркий иллюминатор, в нем приближающаяся планета, единственный светлый и доброжелательный объект средь абсолютной темноты, плюс ко всему тишина, полная и безграничная.
Попытка вернуть переключатель в исходное положение ничего не дала. Не было даже щелчка. Очевидный выход оказался тупиком, но время шло, надо было что-то делать, причем уже сейчас, не откладывая.
Появилась мысль разобраться с проводкой. Умная идея! Открутил боковую крышку. Оттуда повалил дым. Густой и едкий, казалось, он проникает даже в герметичный скафандр.
– Вот и причина, – пробормотал он, вытягивая из ниши толстый кабель с совершенно выгоревшей изоляцией. Огромное количество проводов перепутались они, переплелись. – Значит, электричества не будет, как и всех благ, которые оно дает. Плохо!
Идеально круглой планеты, что недавно заглядывала в иллюминатор, уже не было, слишком уж уменьшилось расстояние. Зато были видны удивительные ее ландшафты, узкая полоска атмосферы, облака, вода и суша. Коричневые с зеленью материки, белоснежные шапки гор, синяя бездна огромного океана. Манящая картина, прекрасные пейзажи, вот только приближались они слишком быстро.
– Если я собираюсь что-то предпринять, то это лучшее время, – пробормотал он и медленно обернулся. – Я кто, пилот? Пилот, значит, должно быть что-то, с помощью чего я могу управлять этим летательным… падающим аппаратом.
Его внимание привлек подлокотник, большой коробчатый, как оказалось, съемный. Он все понял. Упал в кресло, пристегнулся. Кулаком, облаченным в огромную перчатку, стукнул по пластиковому коробу, тот отскочил. Там оказалось то, чего ему на самом деле не хватало – маленький джойстик с круглой ручкой. Не штурвал, конечно, но это уже кое-что! Сразу вспомнилось детство. Старенький компьютер, к нему нечто подобное прилагалось…
Осторожничать смысла не было, надо было здорово постараться, чтобы ухудшить и без того отвратительную ситуацию. Он решительно потянул ручку на себя. Аппарат вздрогнул и завибрировал. Пейзаж, шикарный вид на землю, который лишь немного портил густой дым, заполнявший пространство внутри капсулы также задрожал и начал медленно меняться.
– Вот, совсем другое дело. Пусть это все еще падение, но уже падение, можно сказать, контролируемое… – он подвинул ручку в сторону, аппарат снова задрожал. То ли это видимость, то ли реальность, но падение замедлилось, что точно не вызывало сомнений – аппарат сдвинулся немного в сторону.
Луч фонарика забегал по стенам, осветил панель управления, опустился на пол.
– Хоть бы какую-нибудь карту оставили! – пробормотал он, после того, как лишний раз убедился в том, что командирской сумки с точным планом местности поблизости не наблюдается. Недоработка, словом… – Тогда не обессудьте, буду приземляться туда, куда получится и так, как получится. Не хотелось бы мне свалиться в океан, в особенности Ледовитый, не любитель я холодных ванн…
Цветная картинка, что «транслировал» иллюминатор, кардинально изменилась. Больше не было зелени лесов и синевы морей. Был лишь яркий насыщенный красно-оранжевый свет. Отблески языков пламени, вылизывающих гладкие стены спасательной капсулы. Аппарат вошел в плотные слои атмосферы и единственное, что мог сделать пилот – отдаться на волю провидения.
– А вот неплохо было бы свалиться где-нибудь… чтоб поближе к ней… – успел подумать он до того, как капсулу закружило. В голове затуманилось, он потерял сознание.
Глава 10
Приближалась зима. Календарная. Осень, та, реальная, исполненная лирики пора, что балует взор буйством ярких красок и благоприятствует благородной меланхолии, давно миновала, а в окрестностях заброшенной на край света метеостанции, можно сказать, и не начиналась. Чуть не через день островок засыпало снегом, который на следующий же день превращался в черную кашицу и неспешно таял. Исчезал снежный покров, но ненадолго, только до следующего дня, до следующего снегопада, когда камни и редкий мох вновь скроются под свежим зимним покрывалом.
С каждым новым днем утро ленилось все больше. Все позже приходило оно, все стремительнее перетекало в полдень, который моментально превращался в вечер. Вне всякого сомнения, очень скоро светового дня как такового и вовсе не станет, останется лишь краткий миг условного рассвета, что тут-таки перетекает в якобы закат. Придет период вечной тьмы, сменяющейся неуверенными блеклыми сумерками.
Перемены погоды, как и приближение полярной ночи, отражались на самочувствии. С каждым днем все труднее было реагировать на навязчивые требования будильника, все труднее было заставить себя выбраться из-под такого теплого и нежного одеяла. Что же будет дальше!
В один из последних дней осени календарной стихия обрушилась на маленький островок всей своей мощью. Похоже, «печальная пора» решила попрощаться, громко хлопнув дверью, так громко, чтобы о скором ее уходе все узнали, а о том, чтобы она поскорее воротилась, даже и не мечтали.
Как часто бывает, ненастье пришло ночью, сразу после полуночи. Разверзлись небеса, повалил снег, налетел ураган, разбушевались волны, мерно задрожал маленький островок.
Ее разбудил шум. Множество разных, но одинаково ужасающих звуков пробрались в домик сквозь закрытые окна и запертые двери. Заполнил страшный гул помещения метеостанции, прокрался в спальню, заглянул под одеяло, туда, где пряталась она, укрывшись с головой. В тот самый миг пропало все очарование затерянного в ледяном океане клочка суши, остался только ужас и осознание собственной ничтожности. Все-таки что бы ни думал о себе человек, что бы ни воображал, а противопоставить стихии ему нечего.
Да, звуки напугали ее, но ненадолго. Почти сразу пришло понимание ситуации – это всего лишь ветер. Сильный, ураганный, сметающий все на своем пути, но это всего лишь ветер. Нет ничего страшного в перетекании воздушных масс разной плотности, правда, если находишься за надежными стенами.
«Мало что может так воодушевить и ободрить, как понимание природы вещей. Знания великая сила!» – улыбнувшись своим мыслям, она повернулась на бок, громко зевнула, укрылась с головой, хихикнула. Засыпая, подтянула колени к груди, сразу почувствовала себя совершенно спокойной, было что-то в этой детской позе приятное, наивное и по-настоящему доброе…
Обычная ситуация для высоких широт – ураганная ночь сменилась свежим безоблачным утром. Кажется, даже солнце поднялось чуточку выше, чем должно было и задержалось на небе чуточку дольше, чем планировало.
Резкая перемена погоды подействовала и на нее. Стало необычайно легко, вернулось отличное настроение, а тут еще и предчувствие! Еще бы, ведь в такой день обязательно что-то случится, хорошее что-то и обязательно приятное.
Время же мчалось вперед, не планировало оно остановок, не в его правилах оглядываться назад. Вот и пик светлого времени суток наступил. Кульминация дня. За окном удивительной чистоты небо. Синее, насыщенное, густое и бездонное. Половинкой круга низко над горизонтом повисло солнце. Замерло оно неподвижное, такое далекое, такое холодное. Не было видно ни лучика, виднелась только частичка шара, желтая с малиновым отливом…
Закрывая солнце и жиденькую дорожку, созданную его тусклым светом, набежала тучка, белая, пушистая. Казалось, облачко решило прогуляться, пользуясь отличной погодой, спустилось непоседливое с неба, упало на избушку, укутало жилище людей туманной ватой. Странное облако, шевелилось оно, покачивалось, будто и вправду живое.
Она отстранилась от окна. Ступила шаг, другой, случайно толкнула табуретку. Та со страшным грохотом рухнула на пол. Звук немного поплутал в практически пустой лаборатории и просочился наружу. Услышав его, тучка вздрогнула. Мигнула черными, как угольки глазами и превратилась в недавнего ее знакомого, в пушистого медвежонка, что каким-то непостижимым образом умудрился забраться на отлив – металлическое «отражение» подоконника и балансировал, держась длинными когтями за откосы.
Виновник столь шумного происшествия понимающе кивнул, соскочил на землю, отошел от стены, остановился с таким расчетом, чтобы его было видно целиком. Поднялся на задние лапы. Призывно мотнул головой, улыбнулся неподражаемой медвежьей улыбкой. Снова стал на четвереньки. Медленно, постоянно оглядываясь, побрел прочь от дома. Подошел к тому месту, где дощатый настил расходился на две дорожки, повернул на ту, что спускалась с плато к морю. Остановился, сел и махнул ей лапой…
Она удивленно замигала глазами. Атмосфера домика метеорологов заметно изменилась. Наука, долгие годы жившая внутри, потеснилась, уступая место сказке. Доброй детской и чуточку наивной.
Медвежонок снова махнул лапкой, не переставая улыбаться своей неповторимой улыбкой. Логика подсказывала, что такого быть в принципе не может, но ведь было же! Нет, в другой ситуации все возможно, но ведь она сама…
Понять себя получалось с трудом, да она не очень-то и старалась. Оставила логику в лаборатории, сама же вышла наружу. Пошла по следам пушистого проводника. Миновала развилку, направилась вниз, к морю.
Скоро она увидела симпатичную мордочку, что практически сливалась с укутавшей островок белоснежной красотой. Медвежонок. Зверек сидел на берегу округлого озерца, отделенного от моря полоской песка в пару метров шириной.
Осознав, что приглашение принято, тот довольно улыбнулся, поднялся и медленно попятился назад, всем своим видом показывая, что он не опасен. Отошел на несколько метров к склону, скромно сел, по-прежнему поглядывая на нее.
Чуточку посомневавшись, она подошла ближе, остановилась и от удивления открыла рот. В луже, принесенная бурей вместе с водой, плескалась рыба, много рыбы.
– Ты решил меня угостить? – смеясь, спросила она.
В ответ медвежонок рыкнул, упал на спину и принялся смешно болтать всеми четырьмя лапами. Она беззаботно засмеялась, ступила шаг вперед, но тут все изменилось. Белоснежный зверек перестал дурачиться, перевернулся на живот, стал на лапы, зарычал, но не столько агрессивно, сколько испуганно. Метнулся в ее сторону. Не успела она ни удивиться, ни испугаться, как шустрый комок меха пронесся мимо. Зарычал еще раз, но уже призывно и принялся карабкаться наверх, на плато.
Что послужило причиной панического бегства животного, она поняла сразу. То был шум. Нарастающий гул, сопровождаемый ярким свечением. Огненный шар ярче холодного зимнего солнца приближался к островку. Его размеры увеличивались с каждым мгновением, сомнений не было, он упадет и совсем скоро, надо бы бежать, но…
Гул сменился несколькими сильными хлопками. Шар, казалось, завис на месте. Еще хлопок и над ним появился купол, один, еще один, еще. Три парашюта замедлили паденье, оранжевый цвет раскаленного металла начал постепенно тускнеть.
Понимая, что самое интересное произойдет наверху, она бросилась вслед за медвежонком. Взобралась на плато и чуть не налетела на него. Тот сидел на краю обрыва и внимательно наблюдал за шарообразным предметом, который неспешно падал на остров с неба. На нее он не обратил ни малейшего внимания, оно и понятно, не стоит бояться того, с кем познакомился и подружился, а вот чего ждать от того, что падает с небес?
Шар, уже не оранжевый, но все еще раскаленный, коснулся верхушки снежной горы, слоистого нагромождения снега, падавшего и подтаивающего в последние дни. Соприкосновение отозвалось отвратительным шипеньем, в воздух поднялось облако густого водяного пара. Новоявленная туча проползла по округе, закрыла собой плато, спустилась к морю, планируя захватить и его.
Вода сильнее пламени, особенно если вода – слежавшийся плотный снег. Остыла раскаленная железка, легкий бриз разметал сотворенное нею густое и липкое с противным запахом горелого железа облако и унес куда-то в необозримую даль.
Пушистый хозяин севера поднялся, оглянулся, внимательно вгляделся в ее глаза, подмигнул. Ждал поддержки? Возможно. Она же не стала разбираться в деталях, а решительно пошла вперед. Медвежонок потоптался на месте, выждал минутку, решился, игриво подскочил и бросился следом. Уж кто-кто, а он должен быть в курсе всего, что происходит в границах его владений.
Металлическая оболочка упавшего с неба шара была еще теплой, с ее поверхности поднимались редкие струйки пара, добавляя загадочности картине приземления.
Внутри что-то громко щелкнуло. Медвежонок предостерегающе зарычал и на всякий случай отошел на несколько шагов назад. Она отмахнулась от испуганного животного и обошла вокруг свалившегося с небес аппарата. Обнаружила люк, над которым сквозь копоть довольно отчетливо читалось лаконичное и понятное – «Выход». Протянула руку.
В тот же миг с ухающим звуком крышка люка выскочила из гнезда, на долю секунды зависла в воздухе и упала ей под ноги. Из образовавшегося отверстия повалил густой сизо-черный пахнущий чем-то отвратительно-химическим дым.
С исконно женским любопытством она заглянула внутрь капсулы. Медвежонок также не смог устоять. Подкрался, стал рядом, сунул внутрь любопытную мордочку.
Они оба отразились в фантастической бездне сферического забрала серебристого шлема. Человек и медвежонок смотрели на свои искаженные поверхностью стекла отражения и удивленно мигали глазами. И человек и животное смотрели в одну точку, но видели каждый свое. Медвежонок видел лишь себя, правда, изрядно повзрослевшего благодаря оптическому обману, она же видела лицо. Нет, не свое, ни отблески угасающего дня, ни густое облако дыма не помешали ей различить под темным стеклом знакомые черты, его черты.
Часть четвертая. Зима
Глава 1
Смесь приятнейших человеческому уху звуков проникла в скованное дремотой сознание. Вот он ключ к блаженству! Размеренный шаг больших настенных часов сплелся с приглушенным треском сухих поленьев, что горели в камине. Слился с ним. «Получилась просто-таки идеальная комбинация, разве что легкой музыки не хватает», – подумал он и улыбнулся. Наверняка улыбка удалась. Конечно, он не мог ее оценить, не мог увидеть, глаза закрыты, да и просто рассмотреть свое лицо без зеркала невозможно, но разве в этом суть!
К звукам, что нежили слух, добавились дразнящие рецепторы и пробуждающие воображение ароматы. В воздухе витали тонкие нотки сосновой смолы, тянуло дымком, но не тем, что вызывает панику, намекая на пожар, то дым другого плана, было в нем что-то от активного отдыха, от пикника на природе. Но и это ладно, ведь доминировал в ансамбле благовоний лучший из них – запах жареного мяса. Усиленный специями, насыщенный и неимоверно аппетитный, он витал в воздухе, заполняя небольшое помещение. Тут-таки отдохнувший организм напомнил, что не лишним было бы подкрепиться, к примеру, съесть хорошо прожаренный бифштекс с зеленью и чем-то этаким в качестве гарнира…
Сотворенная воображением картина, изображающая сытный обед (или ужин) заметно улучшила его вечно колеблющееся настроение. Появился стимул выбраться из-под одеяла, тем более ответов на главные вопросы по-прежнему не было. «Начать надо с того, чтобы просто открыть глаза! – ярко блеснула разумная мысль. – Тогда можно будет осмотреться, понять, где нахожусь, а там чего доброго узнаю, как сюда попал и что это так вкусно пахнет!»
Глаза несколько раз мигнули, подстраиваясь под слабое освещение, открылись, впуская в пробуждающееся сознание яркий фрагмент цветного и красочного мира. Новые впечатления, новая обстановка, все это навалилось на него, нахлынуло, окатило волной вопросов и воспоминаний, туманя сознание и дезориентируя.
Несколько раз ресницы медленно опустились и также медленно поднялись, затворами фотоаппарата фиксируя интерьер во всех деталях и формируя первое впечатление. Странные мысли порождало то, что удавалось разглядеть. Все это казалось выдумкой, оттиском фантазии, а то и вовсе наваждением. Казалось, мигни глазами еще разок и все растает, исчезнет, как отголоски тревожного сна.
Скоро сомнения отступили, а нелепые мысли угомонились. Он внимательно осмотрел помещение, в котором находился. Небольшая комната, спальня, в оформлении которой доминировал север во всей своей красе. Стены оклеены светлыми с блесками, просто вкрапления снега, обоями. То тут, то там стеклянные, будто собранные из плоских льдинок полочки, на них статуэтки, похоже, из кости. Занимательные фигурки, там и моржи, дремлющие на скалах, и тюлени, выглядывающие из проруби и, куда же без них, неимоверно симпатичные белые медведи, с любопытством поглядывающие по сторонам.
Взгляд опустился ниже. Кровать. Массивная конструкция, собранная из толстых веток сухого дерева. Грубая и мастерская работа одновременно. На ней пушистое и удивительно приятное на ощупь одеяло. Да, под одеялом, словно медведь в берлоге, он, но это ладно…
Еще ниже. Пол. Воображение рисовало шкуры оленей или другой северной живности, коей не посчастливилось столкнуться с местным охотником, но ничего подобного там не оказалось. Был только белый ворсистый ковер, вызывающий устойчивые ассоциации со свежим нетронутым снегом и ничего более. В принципе, этого и достаточно.
