Мы, кто катит этот мир
– Стоять! – он энергично мотнул головой, вытряхивая монотонные слова, засевшие в глубине ее. – Какие месяцы, вы о чем? Сейчас же, немедленно! Ну, инструктаж там, небольшая тренировка и все! Я понимаю, что в последнее время изрядно сдал, но это вовсе не значит…
Тот как-то разом сник. Опустил голову, снял очки, внимательно их рассмотрел. Вздрогнул. Печально пожал плечами. Медленно, словно заставляя себя, заикаясь, глотая гласные, произнес:
– Вы выдержали первое испытание, а потому зачислены в отряд. Назначаю вас на должность второго пилота, как минимум, на время предполетной подготовки. Вопросы есть? Вопросов нет. Значит так, сегодня у вас свободный день. Не знаю, как вы планируете его провести, но я бы на вашем месте съездил в ближайший городок, нашел бы там самый дешевый бар, где и напился бы, что называется, до чертиков, – толстяк рассеянно покачал головой. – Спросите, почему самый дешевый? Даже и не спрашивайте…
Противно звякнув, очки упали на бетон. Подскочили чуть не на полметра, снова упали, зазвенело треснувшее стекло, осколки высыпались из оправы.
– Неважно, все неважно. Завтра в семь ноль-ноль встречаемся на этом же месте. Если опоздаете, я буду считать, что вы передумали, – громко цокая набойками на каблуках, тренер направился к выходу. Шел, с каждым шагом из бравого военного превращаясь в самого заурядного толстяка. Открыл дверь и растворился в ярком дневном свете. Через мгновение в ангар влетел противный скрежет, звук стартера, что пытается запустить двигатель. Все-таки да, ночью автосервисы не работают…
Громко чихнула выхлопная труба, мощный мотор взревел, унося тонны полторы металла, стекла и пластмассы куда-то в необозримую даль, наверное, все-таки в мастерскую.
Он подождал, пока стихнет звук удаляющегося авто, обошел вокруг цистерны, появившейся в ангаре ночью перемен. Исключительно из любопытства открутил «вентиль» фиксирующий дверь-шлюз, заглянул внутрь. В лицо пахнуло чем-то приятным, новым и свежим. То был запах дорогого материала с легким привкусом химии, просто салон новенького далеко не самого дешевого автомобиля. Пожал плечами и направился обратно в свою каюту, рассчитывая отоспаться, досмотреть прерванное сновидение, а уже ближе к вечеру собираться на прощальный променад.
Собственно, так все и случилось…
– Ваши документы! – часовой посветил фонарем в лицо, затем на фото в паспорте. Действие лишенное всяческого смысла, зачем, если день на дворе?! Поднес пластиковый пропуск к охранной конструкции, дождался зеленого огонька. Кивнул. – Можете выезжать!
Шлагбаум поднялся, часовые опустили автоматы. Он придавил педаль газа, машина взвизгнула шинами и помчала прочь по дороге, туда, где находился ближайший (точнее единственный) город поблизости.
Скоро территория, огражденная ржавой сеткой, осталась далеко позади. Впереди, рельефные на фоне низких облаков, подсвеченные лучами проглядывающего сквозь них вечернего солнца, показались строения города. Высотки спального района, средь них, ничем не примечательный виднелся и его дом. Мелькнула мысль, а ведь можно заехать, не по делу, так, узнать, что изменилось, посмотреть, может она приходила…
– Я уже попрощался с квартирой, все, обратного пути нет! – решительно ответил он своим мыслям и свернул правее, туда, где на берегу реки стоял знакомый уже бар. Заведение, что идеально подходило под определение «дешевый».
Дорога пошла под уклон. Он заглушил мотор, давая возможность поработать силе земного тяготения. Присмотрел удобное местечко у фонарного столба, припарковался. Закрыл глаза изо всех сил стараясь прогнать мерзкое чувство, то самое, что возникало всякий раз когда ситуация выходила из-под контроля. «Слишком уж часто оно наваливается, особенно в последнее время. Вот помнится еще летом, когда она…»
Да, именно тогда оно и посетило его впервые. Обычным августовским вечером. Освоилось, прижилось. По сути, с тех пор оно и не покидало его. Порой удавалось с ним совладать, но ненадолго. Строило оно козни, сбивало с толку, мешало. То, что раньше он менял играючи, теперь поглощало все его силы и требовало неимоверной концентрации. От этого общая разбитость, а с ней рассеянность. Он быстро уставал, отключался в самый неподходящий момент, постоянно терялся во времени. Причину подобного явления искать не было смысла, причина, она как всегда на поверхности, вот только понимать это совершенно не хотелось, не говоря уже о том, чтобы хоть попытаться исправить ситуацию.
Кажется, получилось. Уверенность вернулась. Он ступил ногой на мокрый асфальт. Нет, дождя не было, но остались отчетливые следы недавней непогоды: грязные лужи, островки слегка подсохшей грязи, насыщенный влагой воздух. Ничего не поделать – осень.
– Будь с ней крайне обходительным! – он бросил ключи пареньку в странной униформе (нечто среднее между смокингом и ливреей лакея). – Надо же, сервис! Расширяются, человека на парковку наняли.
Паренек бойко кивнул, протянул руку, взял, скорее, схватил сложенную купюру. Он же стремительно направился внутрь, планируя добросовестно выполнить утреннее распоряжение тренера, напиться до чертиков, а уж после…
Отмахнулся от старушки-гардеробщицы, проскользнул в зал, с удивлением осознавая, что старушка не какая-нибудь абстрактная, а его соседка снизу. Где старик? А был ли он? Что она здесь делает? Покинула наблюдательный пункт? С чего бы это? Да какая разница!
Практически пустой зал его ничуть не удивил. Так было всегда, почти всегда. Два, максимум, три столика заняты. Вот в другие вечера, когда была она…
– Нет, сегодня без музыки, извините, – голос бармена дрожал, глаза часто мигали, в облике и движениях сквозил страх. Предчувствие? Возможно. – Выпьете? Пиво свежее завезли.
– Водки дай.
– Со льдом?
– Просто водки…
Уже после второй порции пришло понимание – то, что он делает это неправильно и не нужно прикрываться полушутливыми распоряжениями толстяка-военного. Нет смысла в том, чтобы тратить остаток дня на банальное пьянство, да и легче все равно не станет, напротив, усилится чувство потери контроля, окрепнет ощущение того, что ситуация развивается так, как сама того хочет, а вовсе не так, как бы хотелось ему. Лучше взять себя в руки, сосредоточиться, это всегда на пользу…
Увы, не получилось. Выстрелом в тишине практически безлюдного заведения прозвучал звук, с которым тяжелый стул упал на кафельный пол. Тут же послышался окрик. Хриплый голос, кажется, знакомый. Да, знакомый, это один из тех двоих, что собой украшали местные трущобы. Полезные ребята, за деньги они могли сделать что угодно, единственный нюанс, эти двое работали на любого, кто был в состоянии заплатить.
Ехидный смешок. Бармен пробормотал несколько слов и быстро спрятался в подсобке. Секундой позже его силуэт показался на сцене, из-за занавеса блеснули перепуганные глаза, но это ладно…
Он отодвинул очередной, так и не ставший третьим, стакан. Обернулся. На него, подпрыгивая, боком, будто краб на дне морском, шел один из тех двоих. Тот, который здоровее. В руке зажата бутылка, судя по хвату, это уже не емкость для «огненной воды», это оружие.
Ждать продолжения он не стал, строить из себя героя тоже. Просто поднял высокий стул, один из тех, что стояли у стойки, замахнулся и обрушил на голову здоровяку. Надежная с виду мебель разлетелась в щепки, тот застыл. Бледное лицо потемнело, мутные глаза моментально остекленели, ноги подогнулись, колени задрожали, бутылка выскользнула из ослабевших пальцев, упала, звякнув, разбилась. Несколько секунд фигура не в меру агрессивного посетителя оставалась неподвижной. Руки вытянуты вперед, пальцы растопырены, земляного цвета лицо, стеклянные глаза – просто персонаж классического фильма об утренних похождениях алкаша-зомби, что ищет заведение, где можно поправить здоровье.
Все. Сила земного притяжения взяла свое, здоровяк упал и буквально растекся по кафелю. Из-за занавеса выглянул бармен, глуповато мигнул глазами, пожал плечами и растворился в темноте, щедро сдобренной густым табачным дымом.
Остальные посетители, а именно, пожилая пара за столиком у входа и три девицы с лицами, разрисованными не хуже чем у индейцев из старого доброго вестерна, на все происходящее никак не отреагировали. Они завсегдатаи заведения, им не привыкать.
Напарник «сухопутного краба» странным взглядом посмотрел на обездвиженного товарища, скривился, взглянул на сцену, где за занавесом прятался бармен, отрицательно покачал головой и шустро выскочил из зала. Да, что тот, что этот, смелостью никогда не отличались…
Стало противно. Сразу и сильно. Захотелось просто уйти, забыть обо всем, что произошло и никогда более не вспоминать. Он даже повернулся, собираясь переступить через поверженного противника и удалиться, но моментально передумал. Его вниманием завладел шепот. Мерзкий, противный, он доносился из-за занавеса, прикрывавшего сцену. Голос постоянно менялся, становился то глуше, то отчетливее. Его источник перемещался в глубине служебных помещений. Бармен!
Он непроизвольно напрягся, что-то в словах, что витали вокруг, большей частью теряясь в лабиринте коридоров, было неправильным, что-то задевало за живое. Понять что именно не получалось, шепот сливался в монотонный гул, к тому же мешал бардак, поселившийся в слегка заторможенном выпивкой сознании. Слов не расслышать, смысла не уловить, но сомнений не было – бармен говорил что-то обидное, вот только что?
Еще несколько бесконечно долгих мгновений. Источник звука был уже совсем рядом. Вот силуэт бармена мелькнул в проеме двери. Рука у уха, в руке телефон. Показалось лицо, странное выражение, непонятная смесь фальшивой решительности и неподдельного ужаса.
– Да, я и раньше нечто подобное подозревал, – тот осмелел настолько, что вышел из недр подсобных помещений и вернулся за стойку. Прошелся вперед, остановился примерно посредине, с опаской поглядывая на него. – Ага, вот и в тот раз пришла вся такая…
Монолог прервал звон битого стекла. Стакан, влетевший в строй разнокалиберных бутылок разметал их, будто кегли. Мощный поток горячительных напитков всех мыслимых цветов радужным водопадом пролился с зеркальных полочек. Вслед за стаканом полетела пепельница, она довершила погром, став причиной обрушения всей конструкции.
Девушки с боевой раскраской разом ожили и тут-таки дружно зааплодировали. Переглянулись, вскочили на ноги. Послышались громкие приветственные крики, шутливые замечания. Поведение других посетителей также изменилось. Не было спокойствия, не было апатии. Обладая рассудительностью, свойственной исключительно старшему поколению, мужчина и женщина, пожилая пара, сидевшая за столиком у входа, переглянулись, поднялись и стремительно удалились. Одно дело банальная потасовка, другое – избиение персонала…
Бармен же затрясся всем телом и затравленно огляделся. Подрагивающая челюсть отвисла, в глазах уже не было ни намека на решительность, там оставался только ужас. Дрожащая рука быстро спрятала телефон, растерянно подпрыгнули, пожимаясь, плечи, упражнением из сборника рекомендаций для утренней зарядки руки резко взлетели на ширину плеч, замерли на полпути к классическому «Сдаемся».
– Вы только ничего не подумайте, – заикаясь, начал тот. – Я ведь не то имел в виду. Нет, я не о ней, это другая, та, которая не она…
Договорить помешал сильный удар в челюсть. При всей своей атлетической наружности, бармен не смог устоять на ногах, отлетел к стене, упал, а пытаясь подняться, завалил на себя полку со стаканами.
– Браво! – завопила одна из разукрашенных девиц. – Так ему, дай ему! Пусть знает! Вот же молодец, сейчас я тебя расцелую.
В два прыжка девица оказалась рядом, обняла его, впилась губами в губы, передавая его лицу часть боевой своей раскраски. Он попытался отстраниться, оттолкнул ее, та ничуть не обиделась, громко и совершенно искренне рассмеялась, перегнулась через стойку, схватила первую подвернувшуюся целую бутылку. Еще раз засмеялась, только теперь немного печально, призывно махнула рукой своим по-прежнему аплодирующим подружкам, втроем они выбежали из заведения. Что-то гневное прокричала старушка-гардеробщица и все затихло.
Груда хлама, в которую превратились полки, дрогнула и зашевелилась. Из нее показалась рука, пальцы ритмично сжимались и разжимались, будто искали, за что можно схватиться. Нащупали вертикальную опору, поддерживающую стойку. Небольшое усилие и из завала показалась голова. Лицо. На нем по-прежнему читался сильнейший испуг.
– Давайте не будем повторять прошлых ошибок, – мрачно выговорил бармен, ощупывая челюсть. – Можно ведь обойтись и без рукоприкладства! Да, я был неправ, когда нанял этих баранов, надеясь, что они вас отделают и когда сплетничал о вашей подруге, тоже был неправ. Признаю свою ошибку, извиняюсь, обещаю исправиться. Примите мои заверения… так и будет!
– Допустим, – в тон бармену ответил он, – допустим, я поверю в твое раскаянье, хотя оно мне нужно меньше всего на свете. Неважно это. Ты мне вот что скажи, сколько в твоих словах правды?
Бармен медленно покачал головой. Встретился с ним глазами и прошептал:
– Но ведь тогда вы снова будете драться…
– Не буду, если расскажешь все. Начинай!
– Она на самом деле приходила. Пару дней назад, вечером. Сидела на том же стуле, что и вы, – бармен облизал пересохшие губы и затравлено огляделся. Вне всякого сомнения, выбирал место куда безопаснее падать. – Она…
– Договаривай раз начал!
– Мужик какой-то подошел. Подсел. Они поговорили, выпили и ушли вместе, – скороговоркой выпалил бармен и тут-таки закрыл глаза.
– Какой мужик, кто такой? – глухо отозвался он.
– Не знаю, честное слово, не знаю. Я впервые его увидел. Прилично одет, без перебора, но костюм дорогой, часы и все такое. Сказал, деньги забыл, обещал позже занести, кстати, так и не вернулся. Тогда был на машине, судя по шуму, старье еще то, а вот марка, модель… – бармен открыл глаза, в их глубине читалась надежда, надежда на то, что его не побьют. – Да, у нас теперь камера на входе установлена, можно запись посмотреть, боюсь, мало что видно будет, если совсем честно, толку от нее никакого, так, бутафория.
Несколько секунд он растерянно смотрел в глаза бармену. Как бы того ни хотелось, но сомнений в том, что тот не врет, практически не было. В глубине души еще теплилась призрачная надежда, твердившая, мол, все не то, как минимум, не то, чем кажется на первый взгляд, но что толку от какой-то там надежды…
– Я могу принести ноутбук, – неуверенно заговорил бармен. – В подсобке на столе лежит, или сами возьмите, если мне не доверяете.
– Нет, не надо, – он медленно покачал головой. – Не хочу я ничего смотреть, да и поздно уже. Ты на меня не обижайся, я не со зла, это тебе урок, в следующий раз будешь думать, что делаешь, да и что говоришь тоже, как минимум, кому. И еще…
Он заглянул за стойку, схватил почти полную бутылку водки. Бармен сжался и закрыл глаза, но обошлось, посетитель лишь укоризненно покачал головой и вышел. Задержался у гардероба, выглядывая старушку-соседку, намереваясь сказать ей пару слов, но той и след простыл. Ничего не оставалось кроме как выругаться вслух и удалиться.
Глава 6
Вертолет нырнул в узкий просвет средь стремительно густеющей облачности и исчез из виду. Плотный строй облаков сомкнулся за ним, на землю просыпался первый в этом году (во всяком случае, для нее и да, те несколько снежинок на аэродроме не в счет) снег.
Медленный и печальный, если не сказать торжественный, снегопад усиливался просто на глазах. Крупные и невесомые хлопья неспешно кружили за окнами, медленно раскачивались они, радуя глаз и навевая печальные мысли. Лишь тогда, глядя на сплошную белую массу, что укутывала землю, она задумалась о том, что в ближайшие полгода ее ждет одиночество. Абсолютное, настоящее и концентрированное. Не будет ни одной живой души, ни тебе поговорить с кем, ни выслушать кого, одна только радиостанция, но это же совсем не то…
– Надо было хоть живность какую-нибудь завести, кота, канарейку, все ж веселее было бы, – она уронила грязную тряпку в ведро и вытерла лоб тыльной стороной ладони. Тяжело выдохнула – генеральная уборка занятие утомительное. – Но с другой стороны, это именно то, чего ты хотела. Правильно? Правильно! Так что не ной, а получи и распишись!
Работа шла полным ходом, чистота отвоевывала у многолетнего запустения все новые и новые уголки не очень-то и просторных помещений скромного жилища метеоролога. Удивительно яркий контраст – толстый слой грязи впереди и сияющая чистота позади. Ради этого стоило потрудиться.
Приводя в порядок дом, она рассматривала помещения, в которых ей предстояло не только работать, но и жить. Целых полгода, как минимум…
Небольшой домик. Простая планировка, ничего лишнего. Две комнаты – жилой фонд (спальня и кухня) еще две исключительно для науки (маленький, но очень уж уютный кабинет и просторная, хоть и не изобилующая оборудованием, лаборатория). Посредине короткий коридор, благодаря которому избитая фраза «идти на работу» была актуальна даже в столь удаленном от цивилизации месте.
Противный электрический писк донесся из лаборатории, помещения, до которого чистота вкупе с порядком еще не добрались. Она вздрогнула и удивленно огляделась. Телефон? Будильник? Отложила уборку, шагнула к двери. Остановилась на пороге. Огляделась. Источник противного звука нашелся почти сразу, ним оказались электронные часы. Причину дневного перезвона также не пришлось долго искать – ниже висела таблица с цифрами. Расписание, согласно которому полагалось снимать и фиксировать данные приборов. Собственноручно. Все-таки тотальная автоматизация до столь отдаленных территорий пока еще не добралась.
Надо значит надо. Она открыла дверь, высунулась наружу и глубоко вдохнула. Удивительно приятный воздух, была в нем морозная свежесть, чувствовалась чистота, дополнял букет привкус морской воды с легким запахом каких-то водорослей – просто-таки идеальный коктейль для желающих надышаться впрок, а заодно и поправить здоровье. Кружил он голову, пьянил.
Нет, воздух воздухом, он каким был, таким и остался, но вот ландшафт, тот кардинально изменился. Непрекращающийся снегопад заботливо сгладил рельеф, засыпал низменности, создал практически идеально гладкую снежную равнину. Средь бескрайнего стерильно-белого поля эффектно торчали посеревшие от времени стойки деревянных перил, обозначающие дощатый настил. Над ними виднелась более надежная конструкция – еле заметный в абсолютной белизне, там покачивался трос, закрепленный на металлических направляющих.
Внутри дома на стене у двери висел, призывно покачиваясь, широкий пояс. К нему прикреплена блестящая от частого использования цепочка метра два длиной, на конце массивный карабин.
Она внимательно осмотрела ничуть не эстетичное снаряжение, призванное обеспечить безопасность, представила себя «на поводке». В голове зазвучали слова худого бородача о необходимости пристегиваться, выходя наружу. Ее плечи непроизвольно поднялись, губы расплылись в улыбке, разве можно поддаваться унынию и пессимизму, когда за стенами такая красота!
– Буду пристегиваться, обязательно буду, но потом, если понадобится, – отмахнулась она от голоса разума и шагнула через порог. Взялась рукой за перила, побрела вперед, глубоко проваливаясь в рыхлый снег. – Вот тебе и осень!
Обозначенная столбиками и шаткой опорой для рук мощеная досками дорожка вывела ее на площадку. Несколько минут потребовалось, чтобы сделать все необходимые замеры, зафиксировать данные приборов. Она захлопнула последний шкаф с термометрами, повернулась, собираясь идти обратно. Мигнула глазами. Растерянно огляделась. Куда возвращаться было непонятно. Вокруг, сколько ни смотри, идеально гладкая равнина.
Пришлось здорово потрудиться, чтобы сориентироваться, но вот ей удалось разглядеть серые столбики, поддерживающие перила, сами перила и отходящий от настила, идущий к площадке трос. Чтобы снова не потеряться, она схватила рукой путеводную нить, сотканную из сотен проволочек, и решительно шагнула вперед.
Совершенно внезапно сорвался ветер. Мощный порыв сбил ее с ног, тщетно пытаясь оторвать от надежной опоры. Она упиралась, он крепчал. От недавней идиллии остались лишь воспоминания. Снег, настоящее украшение сказочного пейзажа, уже не опускался на землю, он метался, носился в бешеной гонке, подгоняемый воздушными потоками. Тяжелыми хлопьями бил по лицу, путался в развевающихся волосах.
В дыханье природы почувствовался мороз. Резко упала температура, зима опустилась на островок, предъявляя свои на него права. Голодным волком взвыла вьюга, затмила все, все поглотила…
Она старалась изо всех сил. Упиралась. Цеплялась за надежную сталь, подтягивалась. Так удалось пройти с десяток шагов. Стало чуточку проще, она вышла на дощатый помост, где можно было упираться ногами, помогая слабеющим пальцам.
На фоне снега и вьюги медленно, фрагментами, будто фотобумага, помещенная в раствор проявителя, формировался силуэт домика. Несколько секунд и очертания стали устойчивыми, показались стены, крыша из солнечных панелей, целесообразность установки которых в условиях короткого светового дня поздней осени выглядела весьма сомнительной, блеснули холодным отблеском окна.
Вера в то, что цель близка, придала ей сил. Ветер уже не казался столь сильным, да и холод отступил, трудно замерзнуть, когда все силы уходят на борьбу со стихией.
Взобравшись на крыльцо, она вдохнула свободнее. Дом служил непреодолимой преградой для бесчинствующей стихии. Последнее усилие и буйство ветра осталось за надежными стенами…
Следующий день наглядно проиллюстрировал переменчивость погоды заполярного края. Ближе к утру затихли завивания ветра, как оказалось, он разорвал в клочья облака, позволив солнцу, низко висящему над горизонтом, подарить земле один из последних погожих деньков. Он же внес коррективы в окрестный пейзаж. Сдул большую часть снега в море, оставив белые пятна только в глубоких расщелинах и под деревянным настилом. То с чем не совладали потоки воздуха, довершило дневное светило и уже к середине дня на всем островке не осталось и намека на недавнюю зиму. Вокруг, куда ни глянь, царила осень, сырая, промозглая, северная…
Перемена порадовала. Все-таки торопить зиму не хотелось. Да и относительное тепло давало возможность потрудиться на свежем воздухе.
Пользуясь нечаянной благосклонностью природы, она собрала камеры, которые привезла с собой, обмоталась кабелем и отправилась на метеорологическую площадку.
Да, посетившая ее идея не отличалась особой гениальностью, она просто решила установить на каждый прибор «персональное видеонаблюдение» к нему подсветку. Камера, кабель, компьютер вот, собственно и все. Пусть это далеко не полная автоматизация, но таким образом можно было значительно облегчить себе жизнь, трудиться, не выходя из лаборатории.
К тому времени, когда изрядно обленившееся осеннее солнце отправилось на покой, провалилось в бездну вод, растаяв в густеющей дымке, она справилась. Больше не было необходимости рисковать, бродить по острову, опасаясь, что порывом ветра ее сбросит с обрывистого плато. С этим пришла уверенность – очень даже полезная вещь, когда находишься на самом, что называется, краю света.
Глава 7
Вот все и случилось. Он получил то, о чем мечтал на протяжении нескольких последних дней, если не недель – занятие. Постоянные тренировки не давали шанса унынию, задавливали ростки сомнений, не выпускали из недр памяти воспоминания. Просто не до того было. С раннего утра и до позднего вечера он вертелся в центрифуге, его, облаченного в неповоротливый скафандр, опускали на дно огромного бассейна, выматывали бесконечными пробежками, а после многочасовой экзекуции осматривали медики. Больше всего раздражали именно доктора. Они многозначительно переглядывались, перешептывались, что-то записывали в свои книжечки, глубокомысленно кивали, игнорировали вопросы, словом, вели себя так, будто он не живой человек, а некое подопытное животное. После же все начиналось сначала: центрифуга, пробежки, тренировки, погружение…
«Как-то все это неправильно. Фальшью отдает. Да, индивидуальная подготовка это хорошо, но ведь должно быть что-то и для проверки совместимости! – он так втянулся, что искренне удивился блеклому отголоску сомнения, что посетило его одним поздним вечером. – Надо же выяснить, сможем ли мы ужиться, да и просто, я второй пилот, а кто первый? Кстати, а почему второй?! Было бы неплохо поработать в этом направлении!»
Простая на первый взгляд мысль обернулась бессонной ночью. Да, уснуть удалось лишь ближе к рассвету. Благо, это не сказалось на дисциплине, он давно привык просыпаться за секунду до побудки…
Утро же началось как обычно: свет, гул, суматоха. Он выбежал из комнаты, свернул налево и с разбега налетел на стену. Растерянно огляделся. Посмотрел себе под ноги, увидел желтую стрелку, тут-таки понял, что все опять изменилось. Не стал размышлять к лучшему это или нет, последовал в указанном свежей разметкой направлении. Немного поплутал в лабиринте коридоров, открыл тяжелую дверь и буквально вывалился в ангар.
