Ты студент, Гарри

– Смотри, что получается, когда заканчиваем, – произнес Гарри и достал из кармана угольно-черный камешек.

Бросив его по центру бокала, он уселся обратно и с улыбкой начал наблюдать за реакцией Кати, зачарованно уставившейся на происходящие метаморфозы.

Камешек, поначалу нырнувший в силу света, очень быстро всплыл и начал подниматься. Это сопровождалось выбросами струй чёрного дыма. Когда камешек поднялся до краев бокала, струйки исчезли, а затем с краев бокала потёк черный туман. Он облизывал поверхность бокала, спускался по ножке и стелился на пару сантиметров вокруг. Тут же у самой поверхности он собирался и затягивался под ножку бокала, а затем черной жилкой поднимался внутри ножки и устремлялся сквозь свет к камню. Свет в бокале при этом начал сиять ещё сильнее, но это сглаживалось за счёт чёрного тумана.

Вид круговорота тьмы, заключенного в лабораторную посуду, созданную с таким трудом, зачаровал Катю, и она с десяток секунд просто пялилась на результат их работы.

– Красиво… – наконец, прошептала она и повернулась на бок, чуть не забыв про капельницу.

– Мы с Борей тоже залипли, – кивнул начинающий некромант. – Дядя Женя вообще с полчаса пялился, как зачарованный. Предлагал выкупить за любые деньги. Мы решили, что… лучше отдадим тебе. Всё-таки это наш первый артефакт.

– Лабораторная посуда, – усмехнулась Катя. – Господи, как красиво…

Гарри кивнул и взглянул в окно.

– Ты как хоть? Не болит ничего?

– Нет. Мама поначалу чуть с ума не сошла. Успокоилась, когда врачи объяснили, что произошло.

– Я, кстати, думал, что такие выбросы бывают только у детей в начале, – пробормотал Гарри.

– Обычно так и есть. А тут… что-то, вроде эмоционального прорыва. Резерв сильно вырос.

– Угу. Мне кажется, что у меня тоже, – кивнул начинающий некромант. – Я тогда реально испугался, что ты меня убьёшь.

– Я плохо помню то состояние, – призналась Катя. – Но то, что ты меня жутко взбесил, не забыла.

– Чего ты так взбесилась то?

– Я слышала, что ты Наумовой говорил, – грустно улыбнулась Екатерина.

– Ну, ты же понимаешь, что это была шутка?

– Даже если нет, то какая мне собственно разница? Кто я тебе? Подруга. Мы не встречаемся. Я тебе не жена. Я тебе никто, но у меня есть чувства… – Катя вздохнула и перевела взгляд с их недоартефакта на впавшего в ступор с одной приподнятой бровью парня. – Что ты так пялишься? Чувства, как младшему брату, который связался с какой-то потаскухой, придурок! Ты вообще понимаешь, что ты ей не нужен? Ей нужны только дети или статус. Не Гарри Беленький, а забавный некромант.

– Ты вообще понимаешь, что сейчас растоптала моё чувство собственного достоинства? – буркнул, насупившись, Гарри.

– Гарри, давай говорить честно. Ты себя в зеркале видел?

– Видел, – тяжело вздохнул Гарри. – Не Ален Делон…

– Кто это?

– Не важно, – ворчливо отмахнулся начинающий некромант. – А что Боря?

– А Боре, если он продолжит пялиться на чужие сиськи, я вообще отрежу его «достоинство».

– Ну, куда-то же ему надо пялиться, – хмыкнул Гарри. – Мы по-другому не можем. Знаешь, как иногда крыша едет? Хоть на луну по ночам вой.

– Ты сейчас мне предлагаешь вообще голой ходить, чтобы вы, два похотливых кобеля, перестали на всех заглядываться?!!

– Ну, эксперимент был бы довольно интересный, но боюсь, тут уже мы начнем выкалывать глаза, чтобы на тебя никто не пялился… Ну, Боря бы точно начал.

– Беленький… ты неисправим.

– Я бы попросил! Мрак-Беленький! – поправив ворот рубашки, сказал Гарри и поднялся.

– Вали отсюда, Беленький-Мрак, – буркнула Катя. – Меня завтра обещали выписать. Две недели покоя и никаких тренировок.

Гарри подошёл к двери и приоткрыл, после чего повернулся и спросил:

– Слушай, а Боря тебе тоже, как брат?

– Ты сравнил статного красавца и себя убогого, – фыркнула Катя. – Боря тебя на полголовы выше, а в плечах так и вдвое. Он – настоящий красавчик, в отличие от тебя, извращенца озабоченного.

Гарри вышел из палаты, обернулся и с обидой проговорил:

– Не такие уж у тебя и красивые сиськи!

– Беленький, засранец!!! – раздалось из палаты, а спустя пару секунд в дверь ударился тапок, лежавший у кровати.

Гарри взглянул на друга, который стоял рядом и подпирал стену плечом с доброй улыбкой.

– Как? – лаконично поинтересовался Борис.

– Ну, кроме моего чувства собственного достоинства, никто не пострадал, – вздохнул начинающий некромант.

– Нам через неделю на учебу. Причём с первого сентября, – напомнил друг.

– Вот, кстати, что за мерзкие повадки? Почему вся школа придёт только на линейку, а учиться будут только выпускные классы?

Друг расплылся в улыбке и спросил:

– Есть предложения?

– Что-то глобальное нельзя. Романов так кричал и запугивал, что прям страшно… за его нервы. Обещал собственноручно выпороть на правах опекуна.

– Что-нибудь локальное?

Гарри тяжело вздохнул.

– Есть одна мысль. Узнал тут, что на первое сентября будут готовить голубцы. Если достать смету привезенных продуктов, догадаться не сложно.

– Не люблю голубцы.

– Я тоже, но в них есть мясо. И капустный лист по логике – мёртвая плоть растений…

Борис сделал задумчивый вид и сложил руки за спиной.