с окурками.
–Нальёшь? –раздался над ухом голос Алексея.
–Опять ты? –Илья со злостью посмотрел на
Максимова.
–Не рад? Удивлён. Вот, значит, как ты друзей
встречаешь. Одежду-то хоть дай.
–Там в шкафу. Сам найдёшь. И предупреждаю
сразу, если залезли в очередное дерьмо, стало
быть, вам там уютно. А меня увольте. Я в вашу
экзотику больше окунаться не собираюсь.
–Успокойся. Я просто в гости заглянул.
Очень хотелось узнать, как выглядит человек,
побывавший в желудке у динозавра.
–Ну и как?
–Для переваренного неплохо.
Первый литр пили молча, не чокаясь. На втором
язык у Алексея развязался:
–Да, ты у нас, оказывается, герой. Столько
лестных слов на похоронах было сказано, и не
счесть, а сколько выпито за упокой души твоей,
и не измерить. В общем пьянка удалась. Я,
кстати, тоже пару поминальных речей произнёс.
Правда, выпив излишне, в первой пожелал
усопшему здоровья и счастья в личной жизни,
чем озадачил присутствующих, но тут всё
обошлось. Списали на помутнение рассудка,
вызванное потерей брата. А вот после второй,
когда я, заржав, пожелал тебе и впредь быть
таким же находчивым, чуть не побили. Пришлось
ретироваться. И вот я здесь.
Между прочим, сгораю от желания узнать, как
вам, принц, за сутки удалось убедить Элию в том,
что без тебя ей свет не мил.
–В каком смысле?
–В самом прямом. Бедная девочка места себе
не находит. В твоей смерти себя винит. Бледная,
в глазах слёзы, как призрак по замку в ночной
рубашке бродит, предметы обихода роняет. Я,
когда её увидел, чуть всю правду не рассказал,
так жалко стало.
–Перестань. Просто ей заняться нечем, вот и
изображает скорбящую вдову.
–Не скажи. Я тоже поначалу так думал, потому
в опочивальню и заглянул. Конечно, только правды
ради.
Алексей сделал паузу, вспоминая эти минуты.
–Ну? –поторопил его Илья.
–Что? А! Сидит, говорю, качается, всхлипывает
и всё повторяет: «Прости меня, Илья».
Пристав вздохнул и выпил: