А достатка нет нигде!
А кремлёвским, им всё мало,
Уж икра не лезет в рот,
Рожи все заплыли салом,
Что ж молчишь ты, мой народ?
Это ж твари! Хунвейбины,
Не стыдясь, воруют днём,
Когда в ход пойдут дубины?
Когда вешать их начнём?
Ну, же кровь, наполни вену!
На столбы кремлёвских гнид,
За разбой и за измену,
За позор и геноцид!
Тёркин дед разволновался:
Осадил Россию Зверь,
Я за вас с фашизмом дрался,
Ваша очередь теперь…
Нам попался шофер рьяный,
На ухабах руль дрожит,
А в бурьяне Пётр пьяный,
Как лежал, так и лежит.
********************
Меж полей дорога вьётся,
Перелески тут и там,
Мы в село ещё вернёмся
И расскажем о том Вам.
Глава 4. Смерть и воин. Второе пришествие
Баба Люба позвонила,
Дед в больнице, заболел,
Тихим голосом просила,
Он увидеть вас хотел.
Мы в тревоге, что случилось?
Как дедуля? Совсем плох?
Аритмия? Сердце сбилось?
Геморрой? Простыл? Оглох?
Не инфаркт же, в самом деле?
Ларингит? Сопливый нос?
Иль фурункулы на теле,
Съел не то? Запор? Понос?
-Доняло его давленье,
Баба Люба говорит,
Он не вынес представленье,
Что Кисель тиви творит.
Кисель Геббельсом болтает
Фашизм прёт из всех щелей,
Кремль людей к войне толкает,
Всё циничней и наглей.
Там нацизм, как солнце светит,
Пропаганда зла, война,
Кто за это всё ответит?