Безземельное княжество. Бегущая по мирам – 2

Мы зашли на пустырь, и к нам добавился заяц с листовками, и убавилась игрушка. Взяли такси. Мы так прошествовали и в ночной клуб, где нас уже ждали, но начальники заведения не ожидали, что половина дуэта приедет уже в абсолютно невменяемом состоянии.

Посетители приветствовали нас восторженным гулом.

Мы уселись за столик, я аккуратно уложил Ланочку на диван, сказал подошедшему владельцу, что сегодня будет концерт соло, поскольку одна из певиц себя неважно чувствует. Зато уцелевшая выступит дольше. Взял телефон для получения звонков продюсеров.

Затем отправил Бэримора найти и привести чемпиона. А Катеньке сказал, что бы бросала хандрить и шла отдуваться за двоих – и ловить свой звёздный час.

Катя-Даша и в самом деле превзошла себя и пением, и танцами. И публика была в восторге.

А я в это время не спеша, между делом, за едой и напитками, расспрашивал чемпиона об известных ему мастерах различных видов оружия и единоборств, о состоянии и тенденциях в развитии ненужных в мире огнестрелов искусств прикончить ближнего своего, где есть тусовки мастеров и эти самые мастера. Он был фанатом всего этого и знал много. Чемпион уже знал, что свинтус с папашей и многими помощниками погибли при странных обстоятельствах, но он пришёл в клуб, потому что ему было назначено, и он ждал, может, кто и выйдет с ним на связь.

Ланочка периодически подавала признаки жизни, даже возилась на диване, и я или Катя поили её водой. Вероятно, она продолжала догоняться напитком из пространственного кармана…

В три утра мы так же проследовали на пустырь и в гостиницу.

Глава 3. Сила печатного слова

Андрей

Утром, когда все ещё спали, часов в 11, к нам явился оперативник или кто он там ещё. Опрашивать и проводить следственные действия. Папаша свинтуса был у нас, видите ли. Причём, чуть ли не у последних в своей жизни… Ведь могут когда хотят – узнать куда кто из важных и противозаконных птиц ходит. Но не хотят, пока птицу эту важную не прожарят как следует.

Я сказал, что мы поговорили чуток, извиняться он приходил. За инцидент. На вопрос, где мы были позже, я сказал, что на пляже, потом употребляли горячительные напитки, пусть на ресепшене спросит, или на девочку посмотрит, брюнетку. А, вообще, мы добрые и безобидные.

Катя отвечала сдержанно и коротко.

А Ланочка выползла взъерошенная и зеленоватого оттенка, в грязном платьице, которое как-то напялила задом наперёд, вспомнила ведь о первом указе, с мокрым полотенцем на головке, и сразу объявила, что жбан раскалывается, сил нет. И спросила меня, почему у меня только жбан, а у неё жбан, тошнота и трясучка… Я при опере соврал, что стаж. У неё тоже, после раза двадцатого, только жбан останется.

Лана ушла на рандеву с белым другом. Из туалета долго раздавались звуки содержательной и интеллектуально беседы волшебницы с унитазом, и хлопотливые возгласы Кати, помогавшей вампиретте проб… эээ… протошниться. Когда девочки вернулись, опер решил опросить и страдалицу. На его вопросы она смотрела на него непонимающими огромными глазками, всем видом говоря, что он явно не в себе, приставая к уставшей девушке с непонятными вопросами, а услышав слово «убийство» поправила собеседника:

– Нет, я выжила, как видишь, хотя, наверно, не полностью…

Я тихо ржал рядом.

Потом постучали в двери, и официант, накануне обучавший девиц застольному этикету, завез на тележке два литра рассола в кувшинчике. Он торжественно, как это могут только официанты, смотрел на меня, но из-за моей спины вылезла растрёпанная малышка, обучавшаяся вчера этикетам, вытянув трясущиеся ручки, подобралась к кувшину и жадно его выпила, проливая и на себя, а Катя подскочила и помогла ей налиться рассолом, придерживая и кувшин, и прелестную головку страдалицы, а то ручки у бедняжки тряслись сильно.

Я отправил официанта за бульоном и объявил сыщику:

– Кто знает, сколько струн оборвалось, у бедной официантской души…

И добавил, что документы мы вчера потеряли. Но он может не заморачиваться, не могли мы. Совсем. У нас и сейчас сил нет, а вчера вообще не до глупостей было. Как найдём документы, тогда пусть и заходит. Подарил служивому бутылку и выпроводил, добавив, что к нам вообще раньше часа утра приходить не следует, тогда мы ещё добрее.

Но было и положительное в Ланочкином похмелье. У неё надолго интерес к спиртному пропал. Удовлетворила любопытство. На молоко перешла.

Впрочем, после бульона Лана поспала ещё часа полтора, обнявшись с Катей, может и Катиной энергией невольно немного подпиталась, и вышла из спальни вполне живая. Я оправил их поотмокать на полчаса в ванну. После этого с удовлетворением отметил, что обе малышки начали весело щебетать и бодренько ходить по номеру, только проходя мимо красного угла, украшенного розгами, они непроизвольно поглаживали попы.

– Традиция у них такая – весело подмигнул мне Бэримор.

Я, не ожидая что явно зверски голодная вампиретта попросит – начнёт попрошайничать, как она себе втемяшила в прекрасную головку – поесть, скомандовал одеваться и идти на завтрак, или обед, кушать, в общем. Сразу позвонил в ресторан, чтобы стол накрыли к подходу голодной компании.

Ланочка на правах пострадавшей демонстративно натянула трудно и хитростью доставшиеся ей стринги. Катя покосилась на стринги, но надела скромные трусики, очевидно, стараясь не провоцировать меня.

Девочки нацепили кинжалы, запрыгнули в некороткие платья, Катя взяла Бэримора, я хохотнул, не дав им добраться до туфелек, сгрёб их и перекинул через плечи. Они немного побрыкались со смехом, но потом успокоились и завели вместе с удерживаемым Катей зайцем милую беседу на троих. За нами бодро пошагал Федя с чемоданчиком и двумя парами туфелек. Так мы и проследовали через холл, провожаемые многочисленными взглядами.

Из болтовни девочек за спиной было понятно, что добрая Ланочка и не думала обвинять Катю или обижаться на неё. А Катя, конечно, долго и тщательно извинялась, они даже пообнимались у меня за спиной. Они весело обсуждали вчерашние приключения и Катя рассказывала Лане пропущенные ею события вчерашнего вечера.

Мы пришли в полупустой в это время уже знакомый ресторан, персонал которого суетился в обслуживании большого заказа, и сели в укромном углу за большой стол за перегородкой и растениями, где усаженный за стол Бэримор смог тоже подкрепиться, подумаешь, робота за стол усадили и он имитирует еду. А официанты уже знали, что пока их не зовут, к нам подходить не надо. Ланочка попробовала, на правах пострадавшей, посвинничать за столом, но натолкнувшись на насмешливые взгляды меня и Бэримора, погрустнела на минуту, взяла нож и вилку, и начала сердито отрезать огромные куски и старательно запихивать их вилкой в ротик.

Я предложил девочкам вина, но Лана сразу отказалась и попросила молока. Катя, похоже, жалевшая, что столь опрометчиво заготовила столько розг, и помнившая, что в нашем альтернативном мире просьбы и клятвы имеют правильный вес и сами по себе не отменяются, посмотрела на меня и тоже заказала молока. Я ещё не решил, стоит ли удовлетворить Катенькины вчерашние настойчивые просьбы. Усмехнулся и сказал:

– Поддержу компанию, и тоже молоком, пожалуй, побалуюсь.

Бэримор с усмешкой оглядел компанию, и, как всегда твёрдо, сказал:

– Молоко.

Федю никто не спрашивал, но и он захотел молоко. Я заказал литров восемь молока и пять стаканов – гулять, так гулять.

Я заказал всем и борща. Ланочка с удовольствием, наклонившись над миской, захлюпала, быстро работая ложкой. Ей со всех сторон пододвинулись ещё три миски. Я заказал ещё пять порций борща – помимо вампиретты у нас ещё полно обжор. Хорошо живём, весело. Ну и мяса видов семи у нас уже был полон стол.

Тут нас и застал борзописец. В виде деловой, серьёзной, симпатичной, среднего роста девицы лет 25, оснащённой очками, пиджачком и длинными шортиками делового стиля. С фотоаппаратом и видеокамерой, диктофоном и блокнотом. И сумкой. Больше всего она походила на этакого умного кролика.

Она поздоровалась, представилась Варварой, спецкором интернет-издания А-хрен-его-знает-я-даже-и-не-пытался-услышать, и сразу сообщила, что хочет взять у нас интервью. Это всё на одном дыхании, явно не давая нам времени опомниться и прогнать нахалку.

Мы, кроме Бэримора, нестройным хором поприветствовали чудо.

Я посмотрел на Ланочку, а она улыбалась даже не как обычно, весело и приветливо, а смотрела на журналистку восхищенным и чуть блаженным взглядом, приоткрыв ротик от восхищения, перед которым и держала ложку с борщом. То есть Ланочка остановила ложку в полёте… Да уж, лучшую рекомендацию посетителю трудно и придумать – что же там за аура-то?

Я мотнул головой сидевшему на одной стороне стола со мной Васе, он пошёл за стулом, а его стул я предложил журналистке. Она пододвинула стул поближе ко мне и разложила свой инвентарь на столе. Умная крольчиха открыла ротик для порчи обеда болтовнёй, но я жестом остановил её, подозвал колокольчиком официанта и попросил принести ещё приборы. И покушать ещё на одну персону. Потом повернулся к девице и сказал, что я весь внимание, но она повернулась к сидевшим напротив, вокруг Бэримора, девочкам и первый вопрос задала Лане:

– Как вы можете прокомментировать это? – она выложила на стол цветную газетёнку местного общества трезвости, в которой на всю первую полосу были фотографии нашего вчерашнего входа в отель, вернее, для Ланы вноса.

Я коротким отрицательным мотанием головы скомандовал дёрнувшемуся было понятливому Бэримору изображать пока мягкую игрушку.

Ланочка весело фыркнула в миску с борщом, разбрызгав чуток по скатерти, потом радостно рассмеялась, пододвинула одну из стоявших рядом с ней мисок борща Варваре, взяла ложку Бэримора, облизала её и протянула журналистке, растерянно взявшей прибор. И радостно защебетала:

– Ой как, классно! Ну надо же! А то мне рассказывали, я же не помню ничего, а тут такие чудесные картинки.

– Ещё есть? – мрачно спросил я.

Варя, не отрывая любопытный взгляд от вдохновлённой волшебницы, не глядя протянула мне ещё экземпляр. Я полистал подмётный листок. Официальное издание областного общества трезвости… при поддержке … тираж… Да уж, этот сортирный никому не нужный листок вышел аж на восьми полосах. На восьми полосах явно впервые для своего двести пятого номера. И все восемь полос были посвящены борьбе с пьянством конкретно меня. И совращения мною в сети алкоголизма двух девиц. Эти две девицы как раз округлившимися глазками восторженно рассматривали это же чтиво.

Я не знал, как реагировать на эту хрень. Мозг не знал. А хохот, нет, ржач, уже всё решил и раздавался под сводами ресторана.

Там было на что посмотреть. Вид спереди, я во всей красе, улыбаясь, топаю, придерживая прекрасные ножки, и на плече у меня эротично обтянутая мокрым платьицем попа. Крупный план слегка грязных ступней малышки, и то выглядит эротично. Вот вид сзади, безвольно свисающие ручки и слегка замызганные чёрные волосики жертвы алкоголизма на фоне моей спины и косы. Вот скорбный пирсингованный вид и слегка испачканный наряд бредущей Кати, на самом деле почти трезвой. А вот как это умудрились заснять? Ланочка в полном отрубе и в задравшемся платьице, так что даже чуть видны трусики, спит на диване в ночном клубе. Головка слегка запрокинута, пирсинг на мордочке, ротик приоткрыт, и даже капелька слюны стекает из уголка ротика. Вот Катя поит бессознательную Ланочку водой в том же клубе, но написано, что это водка. Вот вдохновлённая выступлением Катя пьёт коктейль в клубе, сидя за столом, минишортики почти не видны. Вот Лана, вид со спины, лежит на животике на диване с задранным подолом, обтянутая скромными трусиками шикарная попа, как уж так засняли, Катя её, конечно, кантовала пару раз, может и задрала случайно платье, да и Ланочка почти оживала несколько раз и возилась на ложе. А вот, для контраста, жизнерадостная Ланочка на пляже со сбившимся верхом бикини – хотя и это подали как моральное разложение юной алкашки. Несколько фоток Катеньки на танцполе и даже на сцене, причём фото на сцене с микрофоном подписано, что это пьяное караоке, звука же в газете нет. А Катюха была в микрошортиках и кожаном топике, не скрывающих красоты, которую и показали, включая и прекрасные чуть заметные кубики на бесподобном животике – вся так заботливо созданная подружкой красота подана в наилучшем виде. Ну и, как лучшая реклама пьянства, мои фото: довольная брутальная рожа байкера с любовно созданными колдуньей шрамами рядом с почти пустой литровой бутылкой вискаря; на танцполе; обтянутые кожей мускулы на ногах и заднице; обтянутый красной рубашкой могучий торс… Вот я тащу мешок и пару сумок куда-то. Типа сдавать бутылки, наверно, только в этих мешках, помимо прочего, была пара лямов грина, и тащил я это в сейфы.

Да уж, газетёнка пережила свой звёздный час… Показали всю изнанку употребления. Уж пригвоздили к позорному столбу, так пригвоздили. Только после такого репортажа к этому столбу очередь выстроится… Но их дело – привлечь читателя…

Я посмотрел на начавшего подёргиваться Бэримора и, перекрикивая заливистый смех девчонок, приказал Василию быстро отнести плюшевого зайца в номер, отыскать моего другана, который уже закончил раздачу своей хрени и хотел меня видеть, и привести его сюда. Федя быстро потопал с разведкой на руках, и я слышал удаляющийся хлюпающий шёпот подгонявшего его зайца. Вовремя я, хрен поверит умненькая журналисточка в понимающий юмор искусственный интеллект, а брать девицу в плен я пока не собирался. Я заказал ещё один прибор и еду для подтягивающегося другана, и сказал проводить к нам с уважением парня в костюме зайца.