Девять Бегов. Бегущая по мирам – 16

На самом деле ерунда! И чушь! Да такое даже обычные фокусники-шарлатаны делают! Правда стола с дыркой не было. И медленно вынутый Ланой из белого цилиндра белый кролик был не совсем кроликом, но прям как настоящий. Я даже теперь знаю, что это правильно называется сгусток, сгусток магической энергии, ну или уж правильнее называть эны, сжатый и оформленный магией, мы такими игрушечными дракончиками много как бы воевали, а они и огоньками плюются. Небольшой такой, пушистый. И с крыльями бабочки. Просто быстренько созданная могучей колдуньей детская игрушка, ну крылья изменила, увлекаясь сейчас бабочками во всех вариациях. Лана опустила кролика на камни причала.

Нет, не совсем обычный кролик, двуногий, типа няшная пародия на Бэримора, но как бы и обычная и двуногая, и пальцы есть. И, ха… Белый кролик приложил лапку к груди, другой достал из меха крохотную гитарку системы укулеле, самый малый вариант, да ещё и под его размер, на которой начал изображать игру, даже держа порой одной рукой, откуда-то из него зазвучала музыка нормального оркестра, и не набирая воздуха в лёгкие запел красивым оперным голосом прекрасную песню, переведённую и слегка переделанную:

– Свет

Озарил мою больную душу.

Нет,

Твой покой я страстью не нарушу.

Бред,

Полночный бред терзает сердце мне опять.

О, Алунаккан, я посмел тебя желать.

Мой тяжкий крест – сгущенья вечная печать,

Я состраданье за любовь готов принять.

Нет,

Зверёк ушастенький с проклятьем на челе -

Я никогда не буду счастлив на земле.

И после смерти мне не обрести покой,

Я шкуру шубнику продам за ночь с тобой.

– Спаси меня от этого дурдома, – обречённо и с надеждой прошептала бедняжка. – Я всё расскажу.

Я взял и отвёл в лодочный сарай не способную брыкаться от шока девицу, там стянул с неё штаны, рассмотрел следы от уколов на попе. Странная умная дурочка. Ей ещё и успокоительное и скромностное – а как ещё это назвать? – колют. Зелье подчинения уже явно чёрная магия, так что ремень, просто и эффективно, хотя его следов на попе не было. Ну и ладно, разберёмся, но сначала, любовь! И красотка очень сильно хотела. И первым делом во время прекраснейшего допроса призналась, что собственно говоря, на меня, очаровавшего её бабулю, и явилась посмотреть. Причин ещё много, но подробности потом.

Ну и да, она принцесса Алунакка, внучка королевы Ауллины. Ну и имена, будет внучка Луна! А вот как быть с королевой, вопрос интересный. И любовь с внучкой явно не понравится и королеве, и принцессе-дочери и одновременно матери. А может и принцу-отцу. Но поздно. Раньше говорить надо было! И не ломать комедию. А воровка попалась и получила! Ну а с улицы белый кролик заливался во всю, пел на три голоса, даже за троих одновременно неплохо спел. Потом пел арии из оперетт. На третьей композиции мы вышли из сарая. Допрос подождёт, главное что красотка уже пообещала ничего не скрывать.

На меня пялилась испуганная и ошарашенная толпа. Ну, да. Они же не знали, что это девица! И не знают! Толпа дружно забормотала:

– Мы не обманываем и не воруем…

Я одобрительно кивнул. Какой-то парень лет под тридцать испуганно крикнул:

– Я когда чинил крышу, случайно прихватил бутылку бренди из бара, посмотреть, там вроде пробка треснула. Забыл вернуть! Но верну!

Ему дал затрещину мужик старше лет на двадцать. Повисла тишина. Лана сказала:

– Отнесите ящики в дом Лорда Анланрусо хоз Лунда, положите около кузни. Потом, Мой Лорд, прошу, танцы! И вино! И можно угостить наших холопов. Отметить прибытие лорда в Лунд!

– Пусть лежат. Завтра отнесём. У нас не воруют! Вот помню, тесть обронил сребреник около бакалейной лавки, а через два дня протрезвел и вспомнил, так там и лежал… – пространно сообщил кто-то, под громкое сглатывание толпы в предчувствии веселья.

– Украдут всё, что плохо лежит. А плохо лежит всё, что не привинчено и не приварено, – строго сказала Ланочка. Улыбнулась и проказливо посмотрела на сарай. – Отнесите, пожалуйста.

Ого, какой энтузиазм. Ну и народу много, ящиков мало, быстро отнесли. А потом пир! Я угощал, конечно. Лана пила мало, кушала много и очень много общалась со служанками, ведя агитацию, да так, что глазки у тех сияли. И плясала и пела. Два танца мы вместе танцевали.

Часа через три – когда я отнёс в дом засыпавшую, всё-таки мало спавшую, да и с дороги, и славно покуролесившую и поколдовавшую Лану, отвёл спать и Олю, Луну и присоединившуюся к пиру тоже уставшую Мишель, уложил всех, причём Мишель и Луну в отдельных комнатках, а сам в костюме кузнеца и с семью голограммами дозорных бабочек на перевязи, с оружием конечно, вернулся чтобы как следует, но не сильно выпить – пожилой абориген подсел за мой столик, гордо осмотрел земляков, что лорд его не прогнал, отхлебнул бренди и пьяно пробормотал:

– Да не переживай ты, что все узнали, что ты с подмастерьем вытворяешь, ну и вести этого… негоцианта в лодочный сарай не стоило… Но бывает… Хотя у тебя две таких девки! Но… понимаю… ностальгия! У нас многие с овечками начинают. А что, раз девки под присмотром, а силушка молодецкая рвётся наружу… Да я и сам… И знаешь, уже и внуки у меня взрослые, а вот недавно увидел овечку красивую, и такое нахлынуло! Жена старая уже, нет былой красоты, а знаешь какая была!.. Ну и…

– Как говорят профессора, жёны стареют, а третьекурсницам всегда двадцать, – прервал с усмешкой я подробности, а потом слушал, как собеседник пересказывал этот анекдот за соседние столики, но переделав под пастухов и ярочек, ну да, явно имеющийся здесь, во всём мире, грех прелюбодеяния накладывает колорит.

Я еле отвязался от старого проказника. Пил, общался с пьяными словоохотливыми подданными. Смотрел на луны и сверхновую. И в голограммы, одна из которых показывала как поворочавшаяся в деревенской кровати Луна встала, оделась, приспустила штаны и попробовала поставить себе уколы, не смогла. Повертелась – поправляя прикрывающие сиськи кружева и скептически хихикая над понятной ценителям и как она считала выдавшей её попой, которую за это ещё и пошлёпала – перед зеркалом в свете фонаря с шаровой молнией, которых Лана несколько сделала, похихикала. Отправилась в гостиную, осторожно посмотрела с балкона на пьянку ближе к морю, сразу у всех таверн-кафешек, благо расстояния шаговые и всё рядом, открыла бутылку бренди и начала явно в первый раз тайно бухать, посматривая в окно на звёзды и мечтательно улыбаясь.

Кролик-магнитофон исправно пел и играл музыку отнюдь не блистая интеллектом, ну да Лана поднаторела в создании музыкальных лягушек и игрушечных разведывательно-дозорных и несмертельно боевых дракончиков, так что фокус с кроликом провернула на ура. Только музыку и пение я сделал тише, просто потряся зверька-сгусток и приказав мысленно. Часть населения спит. Ну и никакого буйства с танцами. Часть дам осталась, но в основном постарше, а девиц прогнали по домам. Девицам просто не положено вечерами куролесить, и нашим служанкам я не приказывал спать в нашем доме, поскольку нафиг не надо, а они пока не просились.

Забавно, что молодых парней спать не отправили – где-то в глубине души аборигены не верят, что тем от меня может грозить какая-то опасность. Особенная опасность – вскоре мне кто-то сообщил, что строгое патриархальное общество сталкивается и с любовью между парнями, раз девицам совсем запрещено. И это логично! Ну и логика подсказывала, что извращения редки, но местные всё про всех знают, и случаи всплывают и активно обсуждаются, обрастая сплетнями.

Полночь прошла. Я уже собирался закругляться и идти допрашивать дозревавшую Луну, которая уже танцевать начала перед зеркалом в гостиной, но на моей перевязи тихо звякнула самая неинтересная голограмма, показывавшая возившегося на своей скале эльфа-шпиона. Сидевшие со мной за столиком два пьяных старикана сообщили:

– О, твои подсматривалки за девками ещё и бренчат!

Да уж, глазастые. Видеть в крохотных, сантиметра по три, голограммах нормально можно только с моим сильно улучшенным зрением Великого Воина и вора, но не тупые аборигены, уделявшие мне много внимания, уже догадались. А вот дозорный эльф пока не понял про околачивавшуюся рядом бабочку, а может и понял. Но сейчас он тревожно всматривался на север. Я не стал пытаться увеличивать голограмму и менять сектор обзора – это только кажется просто, когда смотришь на проделки могучей колдуньи – а просто мгновенно в несколько прыжков запрыгнул на крышу дома, на первом этаже которого и располагалась таверна, за уличным столиком которой я сидел.

Рядом с северной дорожкой, спускавшейся с гор, мерцал портал, прозрачный, и из него выходил свет, то есть в месте откуда портал, светлое время суток или яркие фонари. И из портала уже выбежал рослый мужик в белом пустынном балахоне с пятном крови на боку, в белой мягкой бесформенной шляпе, с саблей и небольшим мешком за плечами, в котором торчал топор, и с грацией и быстротой эльфа побежал в сторону городка, впрочем вскоре сдёрнул повязку с одного глаза, крутнул головой, быстро осматриваясь, и взял левее, бегом спускаясь по просёлку среди полей к дороге, ведущей в более населённые земли королевства на востоке от моих владений.

Бежал он не к нам. От врага. И не хотел привести опасность в мирный городок. А тот, от кого он бежал, уже выскочил из портала. Я присвистнул, а Алта за моей спиной радостно безмолвно завопила. Огр! И необычный. Длинноногий! И быстрый! Одет тоже в пустынный балахон и белую бандану на голове. Я чертыхаясь миг решал, что надо будить Лану и готовиться к бою.

Но тут произошли три события, изменившие планы. Первое, портал просто исчез, вернее в темноте перестал быть видимым, то есть врагов больше пока не будет. Второе, я рассмотрел, что огр вооружён саблей, применять ударные артефакты не собирается, арбалета у него нет, хотя мне с моей быстротой и ловкостью такое не особо опасно, если не в упор, доспехов на нём нет, то есть возьму бяку и без помощи мага. Ну и третье, огр настигал раненого эльфа! И тому крышка, если очень быстро не помочь, и сбегать за Ланой я не успею, наверняка не успею.

Прыгнуть с помощью карабина-прыгалки можно, но можно и засветить наше укрытие. Стрелять по быстро бегущей в ночи цели, да ещё прыгающей через камни, тоже не вариант. Да и у столь необычного огра может быть защита или отклонение пуль, а прокакать драгоценную из серой стали не есть хорошо.

Ну и я спрыгнул с крыши и со всех ног побежал, сначала несколько прыжков к перекрёстку трёх дорог посреди городка – используемая в основном для сельхозработ на север в горы, совсем мало используемая на запад вдоль залива и через скудные горки к западному морю, и самая приличная, по которой мы и приехали, но тоже мало используемая, на восток, в земли обетованные, на которую я и свернул. А вскоре взял к северу, несясь через оливковую рощу на перехват терявшего скорость эльфа и настигавшего его радостно рычавшего огра.

Сюрприза не получилось. Оба заметили меня своевременно. Эльф скорректировал курс, чтобы пронестись мимо меня, и не совсем близко, не говоря про столкнуться, хотя на его роже в свете лун читалось сильное удивление, что один, пусть и крепкий, воин со всех ног атакует целого огра. А огр прибавил ходу и выхватил саблю, удлинив её клинок до метра двадцати, собираясь последним рывком догнать и зарубить беглеца до встречи со вторым противником. И сорвал с ремня последний свой топор, собираясь метнуть в меня. Ну а я выхватил метательный нож и со всей дури метнул его, следом сразу ещё два и ещё один. Быстрота у меня что надо, ножики кидать умею, ну и прекрасные сильно зачарованные ножны отлично придали меткости и бронебойности вполне обычным, просто качественным ножам, ещё и прорычали тихо и радостно о хорошем враге. Уклонился от просвистевшего мимо топора.

Эльф с сильно загорелым усталым лицом удивлённо и радостно сверкнул глазами на пролетевшую мимо него очередь из ножиков, и я заметил, что сбоку левого глаза у него висело… зеркальце заднего вида, позволявшее видеть атаки сзади и уклоняться от топоров в спину. А я не стал метать остальные три ножа, или Секиру Душ – уже миг до контакта и дело за Великим Мечом. Который я выхватывая удлинил до тоже метра двадцати, оптимум для такого боя – и достану противника, и манёвренность клинка выше. Огр отбил один нож, от одного увернулся не сбавляя скорости, ещё один просто не попал, но один воткнулся в ногу огра, и прочный огр не очень ждал, что воткнётся по рукоять, хотя ко всему был готов. Но умелый огр не стал пытаться тормозить, да и пытаться устоять, а просто перекувыркнулся и вскочил, уже выдернув нож и сразу метнув в меня!

Я уклонился от обычного без накачки ножнами ножа, удивляясь очень не обычному для огра стилю быстрого манёвренного боя. Но думать некогда, мы уже сшиблись, и отбитый моим мечом удар сабли выдал целый фонтан искр! Хорошая сабелька! И Алтанони в моей руке яростно ревела:

– Это Сабля Жиробаса! Могучее творение богов! В бой, мой Князь!

Ну а я и шёл в бой. Недолгий, бои профи без могучих лат и магических защит длятся секунды. Просто сшибка, и всё. Ну две. Хотя перед этим можно долго маневрировать, выискивая слабые места и ошибки противника, но у нас не тот случай – стремительный контакт на встречных курсах, а потом яростная краткая сшибка с огромной быстротой фехтования! Но раз пять мы скрестили клинки, и искр от сабли было много. Один раз огр чиркнул мне по руке, пробив стальную кожу и долбанув молнией, но мои встроенные магические защиты и сталь мышц спасли от сильных повреждений. А я вскользь попал ему по плечу, вызвав яростное рычание, вспышку тоже встроенной защиты, небольшую рану и атаку в мои ноги. Но я немного быстрее – а этот огр невероятно быстр для своей расы, наверняка творение Хаоса отлично прокачано богами – подпрыгнул и нанёс удар яростно и восторженно ревевшей Алтой по шее противника! Полетела буйная! Тело осталось стоять, махнуло саблей, я выбил саблю и подошёл к скосившей глаза на меня голове. За мной грохнулась туша, и тихо засмеялся и рухнул эльф, который вернулся к месту боя, собираясь помогать из последних сил, но не успел. Губы огра шевельнулись и он тихо прорычал, что невозможно, но магия:

– Встретимся в Вальхалле. Удачи, Андрей Князь Лании, Великий Воин. Привет Алтанони. Звёзды красивые…

Глаза уставились в небо и медленно погасли, рот скривился в улыбке. Я присел и закрыл глаза самого необычного встреченного огра. Славный бой!

С неба раздался негромкий, но явно во всей долине слышимый злой мужской голос: