Младший научный сотрудник – 2

– Прошла и прошла, – отговорился я, – даже вспомнить нечего.

– А что это та беленькая девочка на тебя такие томные взоры бросала? – продолжила допрос она.

– Это ты про Олю что ли? – отвечал я, – она в нашем отделе работает, рядом с моим её стол стоит. Никаких особенных взглядов я не заметил.

– Ну ладно, – продолжила она, – спишем на случайность… а почему ты остался и не уехал со сменой?

– Так подряд у нас, хозяйственный – дорогу ремонтируем вчетвером, завтра последние штрихи вносим и уезжаем, – а сам подумал, что вот только сцен ревности мне сейчас и недоставало.

А Коля Карасёв тоже подошёл ко мне и сообщил, что в институте ходят тёмные слухи о моей связи с Ниной в этом колхозе, и Наумыч очень недоволен ими.

– Не было ж ничего у меня с ней, – попытался отбиться я, но потом подумал и махнул рукой – на чужой роток не набросишь платок… особенно, если он с цветочками.

C Пугачёвым у меня ещё отдельный разговор был про Осипа – он долго выспрашивал, что да как случилось и почему все уцелели, кроме него. Что я мог ему ответить, кроме правды – правду и выложил. Он выслушал все мои речи молча и, по-моему, не очень поверил, но протокол, подписанный местным участковым, мои слова подтверждал… Я ещё на дорожку рискнул спросить у него, чем таким этот домовой так дорог председателю колхоза, на что он целую минуту раздумывал, а потом сообщил, что это его родственник. Дальний, по жене, но родственник, а родных надо поддерживать в любых ситуациях.

А завтра мы, как и обещали председателю, доделали свои недоделки, целый самосвал асфальта пришлось привезти. И часть его осталась неиспользованной… я предложил в виде бонуса сделать подъездную дорожку к нашей общаге, там от шоссе всего каких-то семь метров. Мы и укатали эту дорожку за часик.

А потом сдавали работу Пугачёву – он даже и не стал выезжать на место, а просто отслюнявил нам положенные бабки в правлении. Итого за минусом налогов и за плюсом обещанной премии мне получилось 3040 рупий, а всем остальным соответственно по 1520. Далее мы отстегнули Васе с Фомой обещанные проценты, осталось 1975 у меня и около тыщи у ребят.

– Когда в следующий раз приедете? – спросил у нас довольный Вася.

– В следующем августе наверно, – ответил за всех я. – А что?

– У меня для вас новая работа будет, – сообщил он, – более денежная. Готовы к такой?

– Всегда готовы, – сказал я, и мы отправились на остановку автобуса.

– Слышь, Камак, – остановил меня Аскольд, – может, такси возьмём? Деньги-то карманы жгут.

– Такси? – изумился я, – в колхозе «Заветы Ильича»??

– Ну не такси, конечно, а УАЗик какой – нас как раз четверо, влезем.

– А это мысль, – почесал голову я, – надо с Пугачёвым поговорить.

И через десять минут мы уже катили по свежеотремонтированной трассе Варнаково-Белужская, распевая дорожную песню.

– Весёлая картошка была, – сказал Аскольд, когда мы пили пиво в станционном буфете, дожидаясь электрички на Нижнереченск, – столько приключений у меня в жизни ещё никогда не случалось.

Глава 2. Мирная жизнь

Возвращение к мирной жизни, 1982 год, ИППАН

Маме я так и не сподобился позвонить из своего колхоза, совсем из головы вылетело в связи с круговертью событий. Но она так обрадовалась моему возвращению, что и не вспомнила этот момент.

– Иди мыться, а потом есть – сказала она мне, – я окрошку сделала.

– Есть идти мыться, – взял под козырёк я, – а окрошка из своего кваса или из казённого?

– Из своего конечно, – обиделась она, – тот, что в бочках, слишком сладкий для окрошки.

– Да, – вспомнил я, – нам же деньги заплатили за работу.

– И сколько сейчас в колхозах платят? – спросила она.

– Тыщу, – уполовинил я свой заработок, неподконтрольные денежные средства никогда ведь не помешают, – вот, – и я выложил на стол двадцать зелёненьких полтинников с портретом Ильича в овале.

– Ничего себе, – ответила потрясенная мама, – я столько и за полгода не заработаю.

– Денежная шабашка подвернулась, дорогу мы чинили, – объяснил я, – вот и получили немного побольше. А так-то все остальные ста рублями ограничились.

– Ну ты добытчик, – расцвела мама, – можешь распоряжаться этими деньгами, как хочешь.

– Совместно решим, что с ними делать, – ответил я и ушёл в ванную.

––

А наутро я честно сел на шестидесятый автобус и отправился в свой родной уже ИППАН имени академика Семёнова-Ляхова, вот такая сложная фамилия была у нашего большого босса. И сразу попал с корабля на бал. В смысле из колхоза на комсомольское собрание, посвященное неблаговидному поступку одного нашего коллеги, Вити-Витюни, техника из нашего же отдела. Я его всего пару раз видел, в своём синем халате он либо сидел и ковырялся во внутренностях какого-нибудь прибора, либо стоял у стеллажей с запчастями и подбирал комплектующие. Ничем он мне не запомнился, кроме унылой физиономии и синего халата.

– Сегодня у нас собрание комсомольского актива отдела 410, – сказал комсорг по фамилии Ишаченков. – По экстраординарному поводу – Виктор Бабичев сам всё расскажет, по какому.

Витя встал, уныло посмотрел на комсомольский коллектив и сказал:

– Да чего рассказывать, наверно и так все знают…

– Я, я не знаю, – подал я голос с заднего ряда стульев.

– Да, не все знают, так что давай уж, освети вопрос, – строго указал ему Ишаченков.

– Меня задержали дружинники на радиорынке, – всё так же уныло продолжил Витя и впал в ступор.

– Ты в час по чайной ложке-то не выдавай информацию, давай уже быстрее, – подстегнул его Ишаченков. – За что задержали, какое обвинение предъявили?

– Задержали за торговлю радиодеталями, – продолжил Витя, озираясь по сторонам, – детали я взял здесь вот, на этом стеллаже, – и он махнул рукой куда-то назад.

– Статью какую-то тебе пришили? – спросил Аскольд, сидевший тут в сторонке.

– Не, – мотнул головой Витя, – стоимость деталей не дотягивает до статьи. Только телегу на работу составили.

– И зачем же ты взялся торговать украденными радиодеталями? – сдвинул брови Ишаченков.

– Ну как зачем… жить-то на что-то надо, – резонно ответил ему Витя, – а на сто рублей зарплаты не очень-то проживёшь.

– Хм… – подал голос Бессмертнов, он хоть и вышел из комсомольского возраста, но всё равно присутствовал в виде приглашённой звезды, – наверно надо было лучше работать и продвигаться по служебной лестнице, если тебе денег мало. А не шарить по нашим стеллажам.

– Кстати, – высказал на удивление деловую мысль Ишаченков, – не имеет ли смысл ограничить свободный доступ к радиодеталям? Чтобы соблазнов не было.

– Мы подумаем над этим, – отозвался Бессмертнов, – а сейчас пусть Бабичев сам охарактеризует своё поведение.