Интервенция зла. Время катастроф

Тайное стало явным, когда в декабре 1904 года мастер Путиловском завода Тевтякин уволил четверых рабочих – Сергунина, Субботина, Уколова и Фёдорова. Все они были членами гапоновского «Собрания», и остальные боялись, что с ними поступят так же. В знак протеста прекратили работу. А 15 января выдвинули экономические требования: восьмичасового рабочего дня и повышения зарплаты. Путиловцев поддержали и на других предприятиях. 18 января в стачке участвовало в общей сложности 150 тысяч человек.

Но владельцы заводов отказывались идти на уступки. Тогда Гапон призвал рабочих вручить царю петицию, в которой излагалась просьба облегчить положение пролетариата. Её он написал сам. «Мы обнищали, нас угнетают, — говорилось в ней. – В нас не признают людей, к нам относятся как к рабам… Нет больше сил, Государь… Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук. Взгляни без гнева… на наши просьбы, они направлены не ко злу, а к добру» (Журнал «Красная летопись», 1925, №2).

Петиция призывала императора отказаться от многих привилегий и приветствовать революцию, а это для самодержавия было неприемлемо. Акцию с самого начала многие прогрессивные деятели того времени расценивали как самоубийственную.

Мирное шествие назначили на 22 января (9 января по старому стилю). Но царя в этот день в Петербурге не было. О возможном кровопролитии предупреждали как полиция, так и представители различных партий. Впрочем, существует версия, что после того, как Гапон воспротивился, чтобы демонстранты шли под красными флагами, именно большевики и организовали эту грандиозную провокацию, в результате которой по толпе был открыт прицельный огонь.

Мирное шествие, как известно, закончилось расстрелом. Точное количество жертв до сих пор не установлено. Царское правительство официально признало, что было убито 130 и ранено 299 человек, в том числе немало военных и полицейских. Ленин в газете «Вперёд» писал о 4 600 убитых и раненых. В 2008 году доктор исторических наук А.Н.Зашихин доказал, что цифра эта взята с потолка. Всего в тот день было произведено 32 залпа, то есть прозвучал 2 861 выстрел. Даже если бы все пули попали в цель, жертв было отнюдь не 4 600. По оценкам специалистов, число убитых составляло примерно 150—160, а число раненых – 450—550. Чтобы скрыть истинные масштабы трагедии, трупы убитых полиция отказалась выдать родственникам. Их хоронили тайно. С ранеными вышла большая путаница их распределили по разным больницам (Зашихин А. Н. О числе жертв Кровавого воскресенья (по поводу цифры 4600). «Вестник Поморского университета», 2008, №3).

Гапон надеялся на то, что если даже войска будут стрелять в народ, 200-тысячная толпа сомнёт солдат, часть их перейдёт на сторону демонстрантов. Двое полицейских шли впереди процессии, расчищая дорогу. Но из толпы раздались выстрелы, и случилось то, что случилось.

Узнали в тот же день

Каким образом уже 22 января в Сормове узнали о расстреле демонстрантов в Петербурге, неизвестно. Что тут: может быть, опять какая-то мистика? В письме, адресованной Е. П. Пешковой, Максим Горький упоминает о двух нижегородцах, которые принимали участие в шествии к Зимнему дворцу. Он называет их только по именам – Антон и Ольга. Мне удалось выяснить, что это были Антон Феликсович Войткевич и его жена Ольга Петровна Иваницкая. Но они не могли примчаться в Нижний Новгород быстрее курьерского поезда.

Антон Войткевич (партийная кличка Алексей Иванович) родился в Нижнем Новгороде в январе 1876 года. Поступил в Московский университет, был арестован как участник социал-демократического кружка, его выслали под надзор полиции на родину. Учился с большими перерывами, но университет все-таки окончил. Поддерживал связи с сормовскими рабочими. В 1901 году – новый арест. Снова высылка под надзор полиции – теперь уже в Казань, а затем в Полтаву. Аресты чередовал с побегами из-под стражи, жил то в Кинешме, то в Баку, то в Вятской губернии. В Петербурге находился недолго. Сразу же после Кровавого воскресенья вместе с супругой перебрался в Москву. Принимал участие в декабрьском вооруженном восстании, был среди делегатов IV cъезда РСДРП в Стокгольме в апреле-мае 1906 года. В том же году, в декабре его еще раз арестовали. Находился в заключении под вымышленной фамилией, бежал. После Февральской революции отошёл от революционной деятельности, сосредоточился на научной работе в области бактериологии. Его супруга, Ольга Петровна, вступила в РСДРП в 1902 году, была членом Московского комитета этой партии. Умерла в 1945 году на 66 году жизни.

«Фильтры» не помогли

23 января 1905 года в Сормове был организован митинг, участники которого приняли решение объявить политическую забастовку. И с 24 января сормовичи, протестуя против произвола властей, перестали выходить на работу. Бастовали рабочие арматурного, инструментального, паровозомеханического цехов и паровозной сборки. Всего в забастовке участвовало около шести тысяч человек.

В середине февраля на заводе появилось собрание рабочих. В него вошли депутаты от каждого цеха. Им вменялось в обязанности защищать интересы пролетариата перед заводской администрацией. Явочным порядком вводился укороченный рабочий день по субботам и накануне праздников. Один за другим проходили митинги. Два из них закончились столкновениями с полицией. Одним из самых популярных был лозунг «Долой самодержавие!».

Полугодовщина январских событий отмечалась в июле 1905 года. Дирекция завода намеревалась отвлечь рабочих от участия в общероссийской политической забастовке, но праздник тысячного паровоза, намеченный на 22 июля, был сорван. Завод встал. Прекратилось даже железнодорожное и пароходное сообщение с Нижним Новгородом.

В те же дни активизировались и черносотенцы, устроившие погром в Нижнем Новгороде. Погибли члены сормовской боевой дружины Леонид Командин и Алексей Дмитриев, но забастовка продолжалась.

В августе завод закрылся. Все без исключения были уволены. Принимали только благонадёжных. Но «фильтрация» не помогла. В октябре власть в Сормове фактически находилась в руках рабочих, а в декабре здесь стали строить баррикады…

Напоследок

В департаменте полиции подсчитали общее количество жертв в период с 1905 по 1907 годы. Погибших и раненых было в общей сложности 9 тысяч человек. В их числе генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, московский и петербургский градоначальники граф П. П. Шувалов и В. Ф фон Лауниц, начальник Пензенского гарнизона генерал-лейтенант В. Я. Лисовский, губернаторы С. А. Хвостов, И. Л. Блок, Н. М. Литвинов, К. А. Карангозов, С. А. Александровский, П. А. Слепцов, К. С. Старынкевич, командир лейб-гвардии Семеновского полка Г. А. Мин, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Г. П. Чухнин, главный военный прокурор В. П. Павлов, начальник Главного тюремного управления А. М. Максимовский, начальник Нижегородского охранного отделения А. В. Грешнер и другие. Кого-то боевики убили за проявленную жестокость при подавлении революции, кого-то по ошибке. Такова, увы, цена любых попыток свержения власти.

ИГРОК

В ночь с 14 на 15 апреля 1912 года в ледяных водах Атлантики затонул легендарный «Титаник». На его борту вроде бы находился и нижегородец Михаил Жадовский. Судовой кассир, каковым его считают, погиб, как и многие другие пассажиры и члены экипажа, хотя за ним якобы было зарезервировано место в шлюпке. Жадовский уступил его женщине с ребенком. Но только ли благородством был продиктован этот шаг? И был ли вообще Жадовский на борту суперлайнера?

Россияне на «Титанике»

Имена большинства пассажиров и членов экипажа «Титаника» установили практически сразу же после катастрофы. Естественно, прежде всего, тех, кто значился в списках страховой компании. Но кое-кто вообще не оформлял страховку. Вместе с миллионерами, которые путешествовали в поисках развлечений, были и эмигранты, стремящиеся попасть из Европы за океан, чтобы обрести лучшую долю.

Среди российских подданных, находившихся на «Титанике», нельзя не сказать о 16 пассажирах еврейского происхождения. Все они приобрели самые дешевые билеты в третьем классе и все до одного утонули, поскольку их сажали в шлюпки в последнюю очередь. Погибли также трое англичан с двойным гражданством – директор петербургской мануфактурной фабрики Артур Джи, агент по продаже стальных изделий Смит, а также владелец крупной мастерской готового платья в Гродно Банивур. Их участь разделили десять армян с российскими паспортами, два ксендза из Ковно – Монтвилло (Монтовил) и Буковецкий. Всего, по неполным данным, до Нью-Йорка не добрались около ста россиян.