Антем вечности. Книга первая. Аппроксимация

Основанные на технологиях пока еще не изученных физических принципов, устройства действующей тарелки, буквально высасывали свою материнскую звезду. Всполохами огненных протуберанцев, извергающих в черноту открытого космоса снопы плазмы, звездная материя потоком поглощалась исполинскими щупальцами выступающих конструкций, рассеиваясь вдоль исполинского шпиля этого потрясающего воображение астросооружения. Табианцы, в отличии от землян, использующих синтез антиматерии и материи, для звездных перелетов использовали аккумулированную искусственными гравитационными аномалиями мощность энергии родной звезды. Также, для поддержания орбиты и корректировки текущей позиции Хнарра, древние инопланетяне, использовали искусственно созданные специальными конденсаторами локальные гравитационные катализаторы. Покорив и подчинив своей воле силу гравитации, Табианцы смогли обеспечить постоянную скорость обращения своего «Устройства Дайсона» вокруг звезды в сорок семь километров в секунду. Работающая тарелка совершала полный оборот вокруг Табии всего за сто восемь земных дней.

Астрономами с земли, наблюдающим звезду Табия, еще в начале двадцать первого века, выдвигалась гипотеза о наличии на ее орбите подобного сооружения. Однако ни подтвердить, ни опровергнуть данные наблюдения не представлялось возможным до начала эры сверхсветовых перелетов.

Величественное и невообразимо-огромное сооружение являлось свидетельством абсолютного доминирования Табианцев в галактике. Другие, «младшие» виды разумных существ всегда воспринимались табианцами как дети, которых нужно направлять и воспитывать. Никем не оспариваемое могущество выражалось не столько в наличии такого колоссального объекта как Хнарр, сколько сильнейшей армией галактики.

Космическое пространство вокруг Хнарра было зоной интенсивного транспортного движения. Миллионы космических кораблей всех типов и форм одновременно прилетали и улетали, взлетали и садились на причальных блоках массивной станции. Хнарр был цивилизационным центром галактики, столицей галактического совета, образцом и примером для всех разумных видов млечного пути.

Рассеянные в пустоте космоса в границах системы маркеры гипер-пространственных маршрутов мигали разноцветными огоньками, обозначая прибытие и убытие судов. Медленно дрейфовали озаряемые светом монтажных работ новые платформы и уровни для суперсооружения табианцев.

Моргнула очередная слабая вспышка бело-голубого цвета. Рябь псевдодвижения рассеялась, когда слева от исполинского диска тарелки, ближе к обручу, материализовался, выйдя из прыжка, красно-черный челнок «Кадьяк».

– Не ид’ентифицировавш’ий с’ебя кораб’ль, говор’ит комит’ет обороны Твердын’и Хнарр, вы вошл’и в пространство галактич’еского сов’ета, н’ем’едл’енно предостав’т’е коды опознаван’и’я, – ужасный даже в синхронном переводе языкового модуля корабля и синхронизированного с ним личного инструфона, ломанный акцент табианца огласил нудным басом рубку пилота маленького шаттла.

– Твердыня, на связи коммерческий шаттл кодьяк, начинаю передачу опознавательного кода и идентификатора, – практически сразу же ответил Кат щелкнув тумблером внешней связи на приборной панели.

Через пару минут из динамиков кабины пилота снова послышался гнусавый голос табианца:

– Пр’едоставл’енный ид’ентификатор соотв’етствует кодам доступа и общ’ей баз’е данных м’истер Х’аск, добро пожаловать к истокам, доброго дня!

Облегченно выдохнув, Кат бросил невидимому собеседнику язвительное «Спасибо», и, заложив крутой вираж, направил шаттл к станции.

Покачивая стабилизаторами, кораблик устремился к основанию комплекса «северных» уровней космических портов и причальных блоков гигантского объекта.

Пролетая мимо снующих всюду космических судов, челнок, накренившись на левый борт, пропустил над собой заходящий на посадку в посольском секторе человеческий легкий крейсер с ярко синими дипломатическими знаками различия Конфедерации.

Хнарр, экономический и политический центр галактики, встречал маленькое судно, мириадами бегущих огней: ховеров, флаэров, иллюминаторов, неоновых вывесок и рекламных голограмм. Выступающий с обеих сторон практически на восемь километров и протяженностью более двухсот, комплекс северных уровней космических портов в масштабах всей станции казался не более чем узелком на ниточке обруча, тянущегося к исполинской громаде тарелки непрерывно поглощающей материю родной звезды.

Ловко лавируя между кильблоками причалов, сидевший в кресле пилота Кат ожидал, когда с ним свяжется административный персонал космопорта чтобы указать свободный для посадки ангар. Наконец, спустя пару минут, нужный индикатор на приборной панели мигнул розовым огоньком.

– Челнок класса Ульфа три, говорит диспетчерская альфа-семь-танго, – послышался уставший голос молодой табианки, – пожалуйста назовите цель прилета и время пребывания, пока мы подбираем для вас свободный ангар…

– Диспетчерская альфа семь танго, говорит коммерческий шаттл Кодьяк, я ненадолго, сорок восемь стандартных часов, по делам кампании «Комбине-консалтинг инвест менеджмент» у меня зарезервирован ангар, должен быть, промокод, сейчас… Ага, шесть, девять, четыре, два, одиннадцать…

– Два, одиннадцать? – переспросила табианка.

– Да, да, два, потом одиннадцать, – проговорил Кат поправив недавно одетый черный деловой костюм.

– Ульфа три, это диспетчерская, бизнес-класс обслуживания по предоставленному промокоду подтвержден, пожалуйста следуйте к доку шесть девять восемь, дробь два.

– Вас понял альфа семь, захожу на посадку, до скорого, – оперативник, улыбнулся потянув штурвал на себя. На дисплее бортового компьютера спроецировался маршрут полета до необходимого ангара дока. Сбросив скорость, Кат завел шаттл за выступ очередной угловатой конструкции. Впереди по курсу показалось силовые поля нужного комплекса.

Не без труда разглядев на дисплее свой док, оперативник, выпустив катки посадочного модуля, подал шаттл вперед. Скользнули мягким нежно-салатовым сиянием по бортам кораблика силовые поля, не выпускающие воздух со станции в открытый космос, и, юркий челнок замедляя ход, влетел в один из сорока ангаров закрытого бизнес-сектора. Одинаковые комплексы тянулись в шесть этажей вдоль верхних уровней космопорта станции. Просторное помещение, где без труда поместился бы даже военный фрахтовик, занимало огромную площадь. Пустое пространство посадочной палубы, освещаемое мерцающими лампами световой подсветки, было практически ничем не занято, за исключением пары редких ящиков и боксов. Вдоль стен, снизу вверх тянулись короткие контрфорсы, под потолком ангара, на стапелях подвесной посадочной платформы шли работы по погрузке нескольких энергетических конверторов на панель гравитационного грузового лифта.

Чуть накренившись на правый борт, челнок, подняв облачко легкой пыли, остановился. Катки посадочного модуля мягко опустились на настил палубы ангара, погас свет кормовых прожекторов, герметичная дверь шаттла, звоном металла отъехала в сторону.

Ступив на холодный настил покрытия ангара, Кат одернув рукав пиджака бросил взгляд на голографический циферблат часов инструфона на левой руке.

Времени еще полно, прежде чем идти на встречу с другим агентом, оперативник был твердо намерен немного расслабиться и отдохнуть. Проверив на месте ли, кредитка, мужчина быстрым шагом направился прочь от своего корабля в направлении шлюзовой камеры коридора, ведущего к залам ожидания бизнес-класса.

***

2195 г. 8 ноября 01:30 МСК

Конфедеративная Республика, земля, Константинополь

Исключительная экономическая зона «Атлас», территория опережающего развития.

Мягкий рассеянный свет ламп подсветки, разрывая клочья редкого для этих мест ночного тумана, причудливыми узорами освещал массивный архитектурный комплекс в викторианском стиле. Высокие прямоугольные окна, фрески и барельефы, вычурные контрфорсы, арки и греческие колонны в практически первозданном виде, в темных контурах своего былого величия, хранили память целой эпохи. Сложный ансамбль прямоугольных массивных исторических зданий был окружен аллеями живой изгороди и не широких, мощеных камнем, дорожек. Шелест зеленой листвы, журчание струек бьющей из фонтанов воды умиротворяли и придавали редким посетителям ночного парка чувство спокойствия. До начала девятнадцатого века на этом месте находилась небольшая бухта, вероятнее всего именно здесь, когда-то очень давно стояли морские корабли. Практически возле каждой лавочки и кованного уличного фонаря, мерцающим бледно-лиловым сиянием, парила информационная голограмма, оповещающая ночных туристов о том, что они находятся на особо охраняемом историческом памятнике.

По приказу султана Абдул-Меджида I, тщеславного и падкого на роскошь монарха, всеми фибрами души желавшего затмить европейских королей своего времени, бухта была засыпана землей, после чего место, получившее название Долмабахче, стало масштабной строительной площадкой огромнейшего дворца. Растянувшейся более на шестьсот метров в длину вдоль побережья пролива Босфор с европейской стороны, дворец Долмабахче стал подлинным символом неуемной роскоши турецких султанов девятнадцатого века.

Сейчас, к концу двадцать второго века, этот удивительный историко-культурный комплекс представлял собой открытый в любое время суток для посещения, исторический парк. Дежурившие полицейские дроиды на земле и в воздухе, превентивно пресекали любые попытки вандализма на этом историческом объекте.

В поздний час парк был почти пуст. Редкие парочки, подвыпившие туристы и местные отдыхающие да пару инопланетян с миров галактического совета, вот те немногие, кого в современном мире интересовала «эпоха колониальных империй человеческой цивилизации», а точнее тихий и уютный парк в центре Константинополя.

На освещенной золотистым светом старинного фонаря лавочке, съежившись и обхватив подтянутые к груди колени руками, сидела одинокая девушка.

От самых кистей, вдоль всей длины рук по направлению к плечам тянулись яркие татуировки, танцующие драконы на одной руке и красивые, распустившиеся бутоны цветов на другой.

Девушка, погруженная в свои мысли, казалось, не замечала редких проходящих мимо людей и пришельцев.

Стандартная невыразительная мелодия входящего вызова заглушила стрекот светлячков. Подняв заплаканное лицо, девушка бросила взгляд на левое запястье. Невесомым лиловым браслетом, мерцающая голограмма телефона ее инструфона, подрагивая вращалась вокруг руки. Незнакомый номер настойчиво трезвонил, не желая прекращать непринятый вызов. Тревожно размазывая растекшуюся тушь, девушка неуклюже попыталась вытереть слезы.

Она старалась не брать трубку если звонили с незнакомых номеров. Звонок вызова оборвался, истекло время ожидания ответа.

– У вас появилось не прослушанное сообщение автоответчика, – тонким женским голосом оповестила вишка инструфона.

– Тири, воспроизведи сообщение, – хлюпнув носом попросила девушка.

– Воспроизвожу аудиофайл рекординг пять шесть восемь ноль, эмпэг четыре: «Алло, надеюсь я не ошибся номером… Катя верно? Это тридцать четвертый тебя беспокоит, ты оставила мне номер, позавчера на Титове, ну эта… ну в общем… Ты как?.. Ну как в целом? …. Я тут подумал… Ну, я не прочь встретиться… Ну не в смысле чтобы… ну ты поняла… неет, не для этого… ну может тебе надо поговорить с кем? Я не буду приставать, пообщаемся просто, ты не раскисай. Может тебе помощь нужна? Мне не надо ничего такого, просто помочь хочу. Ты это, если хочешь, перезвони пож… пожалуйста. Ну а если хочешь, не перезванивай. Да. Ну пока» Конец аудиосообщения.

Где-то глубоко внутри внезапно что-то екнуло, когда, задумавшись, Катрин, уже было собралась отключить инструфон.

Ведомая сиюминутным порывом, нервно прикусив губу, девушка провела аккуратно подстриженным остреньким ноготком по голограмме вызова.

Длинные гудки прервались. На том конце невидимый собеседник взял трубку.

– На проводе, алло?

– Это ты?

– Эмм… Кать… кхм, Катерина? – грубый уверенный голос мужчины сквозил нотками старательно подавляемого дружелюбия.

– Да, слушай… ты просил перезвонить? – Алисова не знала, что сказать. По правде говоря, ей конечно было очень неуютно.

Привыкшая быть раскованной девчонкой, потеряв мать, она вдруг, также растеряла все свое природное чутье и обаяние. Легкость, с которой девушка еще позавчера общалась с представителями сильной половины человечества, улетучилась, не оставив и следа.

– Да, эмм, это, да я хотел узнать может тебе помощь нужна. Ну с похоронами, со всем этим? Ты если тебе помощь нужна, я могу… это… ну помочь могу. Знаешь? Мне выходных дали, на пару дней, тут операция у нас была, вот и дали. Вот, – замявшись проговорил парень на том конце линии.