Философия любви

Всё на свете изменилось,
хочется мне бег понять,
отчего так всё же мнилось
вечером в лесу опять.
Мне казалось появленье.
Несерьёзный странный ход,
словно грусти повеленье,
нестерпимый зимний плод

проникал в пространство грусти,
в беспокойстве веселясь,
буксовал авто на Чуйском
и месил под скатом грязь,
вырываясь на просторы
приснопамятных полей,
что не радовали взоры
разделением долей.

Развязать войну несложно.
Завязать, скажите, как?
А в России всё возможно
под весёлый дружный мат.

С мечтою

Да! Был я в преддверии Ада!
Вернулся на Землю назад.
И понял, что это награда –
высокая из всех наград!

Звезда полыхала над полем,
и райские кущи цвели.
Ходил неторопко по долям,
сгорая от нежной любви.

Всё было красивым по сути
на ветреном дне рубежей,
где время с желаньем несутся
и слышатся скрипы гужей.

Мы, времени не выбирая,
живём в продолжении лет
с мечтою земною о Рае,
где места, наверное, нет.

Убитыми заняты, видно,
на злобной Планете Земля.
В Аду мы пожили. Обидно,
что Рай нам не светит, друзья.

Не богатство

Наши годы не богатство,
а тяжёлый жизни груз.
Развалившееся братство,
вмиг исчезнувший Союз.

«Патриоты», где вы были
в роковые с танком дни?
По дверям ТВ бомбили,
но, не видев западни,

просчитались, сели в лужу.
Власть советская – Форос.
Был народ стрельбой разбужен,
с ходу он решил вопрос.

Наши годы не богатство.
Строки праведные Муз.
Разделились вновь на касты
и, взвалив приятный груз,

на Парнас взлетели с честью,
закрепились навсегда
и стихи, и наши песни.
Но богатство не года.

Не особое

Заютубил я однажды
непонятный агрегат.
Мат звучит там трехэтажный,
выставил я арьергард

впереди захвата власти
на шарнирах от хлопот,
изменил по ходу масти,
чтоб создать тупой оплот.

Для чего – понятно людям
не в эпоху торжества
с неприемлемостью блуда.
Совесть, знать, моя чиста?

Задаю вопрос от фени