Встретимся на Марсе

– Мы подумали, раз хозяин волнуется, значит ему нужна помощь.

– С чего вы взяли, что я волнуюсь?

Молодцы дружно рассмеялись:

– Пульс учащённый.

– Сердцебиение.

– Голос непривычно взволнован.

– Словарный запас ниже нормы.

Артём закатил глаза и покачал головой:

– Сделайте так, чтобы я вас не видел.

– Будет исполнено.

Они мигом исчезли, но тут же наперебой активно зажужжали в уши:

– Красивая.

– Мне тоже понравилась.

– Отличный выбор, хозяин.

– Давай, поможем!

– Не отказывайся.

– Завали её прямо сейчас на столе, – излишне весело предложил один из молодцов, гадко хихикнув при этом.

Второй возразил:

– Ты дурак? Как ты это себе представляешь?

– А чего? Мы выставим голографическую ширму. Никто не увидит.

– Дубина! Дело не в этом. А цветы, а тортик к чаю, билеты в кино, прогулки при луне и проводы до дома? Как без этого?

– Ну-ка, цыц! Чтобы я вас не только не видел, но и не слышал, – прикрикнул Комаров

– Как скажешь, хозяин… – уныло пробурчали двое из ларца, одинаковы с лица.

Ярославна с интересом наблюдала за Артёмом:

– Это местные помощнички? Из «Ватрушки»?

– Нет, мне их дружок подарил. Он разрабатывает подобные фенечки. Но уж больно много отсебятины в них напихал. Иногда ребята перебарщивают со своими инициативами.

В это время «Скатерть» взобралась выше крыш и двинулась над Крюковым каналом в сторону Невы. Собеседники на время умолкли, любуясь залитыми утренним солнцем куполами храмов и церквей. Из устройства по приготовлению напитков полилась старинная песня.

Что будет – то и будет…

Пускай судьба рассудит

Пред этой красотою

Всё – суета и дым…

Бродяга и задира

Я обошёл полмира,

Но встану на колени

Пред городом моим…

– Сердце щемит, – вздохнула по-детски искренне девушка. – Не зря я приехала сюда. Не зря…

– Да, «не зря…»

– Что вы говорите?

– Странно, но мне кажется, что мы давно знакомы. А ведь ты могла и не приехать. Могла сесть за стол минутой раньше или минутой позже. И я бы тебя никогда не увидел. Случай? Или всё решается не здесь, не на Земле?

– Всё решается в Роскосмосе, – она постаралась натянуть маску серьёзного выражения лица. И это у неё почти получилось: – Там решили дать нам дополнительный выходной, вот я и приехала. А на «ты», как мне кажется, я не давала повода переходить.

Артём выдержал удар. Такого с ним никогда не было. Он сам себе удивился: не потупил взгляд, не умолк, не отвернулся. Наглость? Нет, скорее необходимость. Не отводя глаз от девушки, он вполне серьёзно заявил:

– Простите, вы правы, я поспешил. Вы не давали повода. Но я чувствую сердцем, если я сейчас не буду спешить, потом мне придётся грызть локти за промедление, за бездействие, за недосказанность. Сейчас «Скатерть» спустится вниз и у Зимнего дворца мне надо будет сойти, чтобы не опоздать на работу. Сегодня особенный день, мне ни в коем случае нельзя опаздывать. Но сегодня не просто особенный день, сегодня он для меня главный в жизни. Я это чувствую. И я готов в этот день вообще не ходить на работу. Одно твоё слово решит, – он снова перешёл на «ты», – особенный у меня день, или главный.

Она долго смотрела глаза в глаза, словно сканируя его мысли, проверяя на честность его слова и чувства. Наконец произнесла:

– Нет, Артём, ничего не получится. Сегодня у тебя не главный в жизни день.

Она тоже перешла на «ты». Но, кажется, сама не заметила. Артём грустно прикрыл веки:

– Я так и знал, такие девушки не могут страдать от одиночества. Не имеют права страдать.

– Расстроился? А что делать? Хотя, ты не прав. У меня никого нет. Но дело не в этом.

– Боюсь спросить, тогда в чём? Может, дело во мне?

– Опять мимо. Сегодня я возвращаюсь назад. А послезавтра полёт. Ближайшие три года я проведу на Марсе. Это слишком много для мимолётного знакомства. Только не надо клятв. Ты не будешь ждать так долго. Так не бывает.

Чудо-конвейер опустился вниз и двинулся по набережной Невы мимо памятника Петру Великому в сторону Эрмитажа.