Амадзин

К посту пришли засветло. Ограды или частокола у поста нет, зачем если его, словно стена, окружают горы. Я коротко кивнул стражнику у прохода. Со стороны он смотрелся мохнатым чудовищем. Накидка сшитая из множества хвостов пушистика, напрочь закрывает фигуру часового. Эдакий ком увешанный полосками шерсти. (Пушистик – маленький горный зверёк, хвост у него почти в три раза длиннее тела. Грызун укутывается в непогоду своим хвостом.)

Из-за такого одеяния горцев и считают «квадратными», что в ширь, что в рост. Женщины носят ту же одежду, отсюда и недоразумения насчёт одинаковости полов. Зато в такой накидке можно смело спать прямо на камнях. Цвет серый с белым, даже если горец стоит в полный рост, его не отличить от валуна пока не наступишь на ногу – идеальная маскировка в горах. Кстати, эта шерсть не намокает, влага скатывается с неё мелкими каплями.

Пост – двухэтажное главное здание, вырубленное прямо в скале. Ещё два каменных домика по бокам, кузница в пещере (я её уже упоминал, именно её горн способен плавить мирфил), да площадь. Ну, площадь звучит слишком громко, свободное пространство перед главным зданием, метров тридцать в поперечине. Посреди площади алтарь – деревянный стояк для единственного торчащего в нём копья. Это реликвия, ради которой, собственно, горцы тут и живут.

Последнее оставшееся оружие кого-то из амадзинов. Оно, естественно, давно утратило силу, иначе потомки Квеизакотла его бы реквизировали в момент. Сомневаюсь, что оно вообще настоящее, но выглядит красиво. Длинное гладкое древко, витой золотой наконечник в форме листа. Рубины, вплавленные в золото, переливаются в лучах светила, словно кровавые капли. На параде с таким копьём шагать надо, а никак не в бою.

По площади бродит Хларт. Худенький дедок с постоянной полуулыбкой на морщинистом лице. Он, как и копьё-реликвия, достопримечательность этого места. Полубезумный мудрец дворфов. Мне иногда кажется, что Хларт не ест, не спит и никогда не греется у очага. Сколько бы я не появился тут, он всегда стоит в центре поста и всматривается вдаль или ходит кругами по площади.

Я слегка склонил голову и передал щуплому деду кисет с табаком. Тот принял подарок, открыл кисет, принюхался, смешно сморщившись, и благосклонно кивнул.

– Как Алада? – голос у Хларта низкий и хриплый.

– Так же.

– Дед?

– Живой.

– Ну и славно, – Хларт шагнул ближе опираясь на посох замотанный грязным тряпьём, положил руку мне на плечо. – Сам как?

– Хожу. Вожу, – развёл я руками. – Вот решил проведать дядьку.

– Проведать он решил. Если бы не очередной срочный клиент, – Хларт кивнул в сторону Брадли. – Так бы и забыл старика.

– Не без того, – пожал я плечами, нагло глядя ему в глаза.

– Стервец, – сразу же заулыбался Хларт. – Ладно, располагайтесь пока, позже побеседуем.

Так, или почти так, мы приветствуем друг друга постоянно, дядька ненавидит, когда перед ним лебезят или теряются. Дворфы ценят честность и смелость, ну и ещё наглость, но только в меру, а говорят коротко и по делу, без долгих расшаркиваний. Я отвёл Брадли в сторонку и зашептал ему на ухо.

– Гостевых комнат тут нет. Спать будем в общей зале. Зато тепло и может даже накормят. Не забывай помалкивать.

– Помню: бэ, мэ. А можно эту их реликвию поближе рассмотреть. Много слышал, но никогда не видел.

Я мельком глянул на двух, несущих почётный караул у золотого копья, горцев. Бланта среди них нет, тот бы непременно ссору затеял, если близко кто сунется, а эти постовые спокойные и возражать не станут. В конце концов они тут и стоят чтобы реликвию путникам показывать. От неё толку то, посмотреть, да повспоминать былое.

– Можно, но близко подходить, а тем более трогать, не стоит.

– Я ещё в своём уме, – округлил глаза Брадли и почесал синяк на скуле. – Быстро гляну и всё, будет, что друзьям рассказать.

И зашагал к оружейной стойке, что-то весело насвистывая под нос. Подойдя вплотную, по мне так уже через чур близко, закивал головой и присвистнул громко – восхищаясь. Надо будет объяснить ему, что свист в горах не приветствуется и от меньшего шума иногда лавины сходят, а то ещё накличет где-нибудь на переходе.

Сделав себе заметку на будущее, я направился к главному зданию погреться и поприветствовать малочисленных знакомых. Надеюсь Блант дрыхнет, а то опять начнёт подкалывать, а после обижаться на пустом месте, когда я отвечаю на глупые шутки адекватно.

Делая пятый шаг слышу сбоку крики и ругань. Неужели Брадли, всё-таки, полез трогать реликвию руками? Предупреждал же …

Поворачиваюсь. Рядом со стойкой лежат двое дворфов, у одного в плече торчит сабля. Сабля? А мой идиот-клиент быстренько подхватывает золотое копьё и начинает бежать в сторону снежного поля за крайним домиком. Совсем мозгов нет? Да его же через пять минут догонят, если сам в скрытую трещину не провалится. Догонят и … Впрочем, я ему уже ничем помочь не смогу, да и не буду я этому кретину помогать. Даже, пожалуй, сам догоню и прирежу. Он же одного из караульных ранил или может даже убил, а ведь это я этого «гостя» сюда привёл. Однозначно будет лучше, если я его и похороню, что бы потом ко мне меньше претензий.

Я рванул наперерез убегающему. На ходу вытащил короткий изогнутый меч, можно даже сказать длинный кривой нож. Единственный в своём роде клинок, кстати. В нём есть примесь мирфила. Лично его ковал. Острый как бритва и почти не тупится, но точить его одна морока. Собственно, им-то я обычно и бреюсь. Поскольку использовать мирфил для оружия простолюдинов запрещено. Посему я считаю его просто бритвой, но всё равно мало кому показываю. Видели этот клинок только особо доверенные лица, ну или те, кто скоро обретёт моё полное доверие по причине своей скоропостижной кончины.

Баланс у меча плавающий, благодаря ртути внутри полого лезвия (Хларт научил делать), идеальный для метания. Долго не мудрствуя, я привычно размахнулся, чтобы метнуть клинок в спину убегающему Брадли. Что-то здоровое и серое мелькнуло рядом и сильно ударило меня в бок. Кубарем прокатившись несколько метров я, наконец, смог затормозить падение и вскочить. Нож улетел в снег.

За Брадли гигантскими прыжками мчался мохнатый волк размером с годовалого бычка. Эта туша даже не заметила, что сбила меня. Откуда тут волк, да ещё такой здоровый? Дворфы разводят? От удивления я даже не стал продолжать погоню. Зверь, тем временем, поравнялся с удирающим клиентом. Тот прыгнул, ухватился за загривок серого монстра и оседлал его.

Волк ускорился, легко оторвавшись от дворфов, что гнались следом. Выскочил на снежное поле и стал стремительно удаляться. Что за чепуха происходит?

Я растерянно глянул на Хларта. Дед осуждающе покачал головой и стукнув посохом о камни указал на удирающего Брадли.

– Убить! – от удара часть лохмотьев с посоха слетела, обнажив острый копьевидный наконечник слабо вспыхнувший синим, вернее мне показалось, что он вспыхнул, а всё из-за солнечных бликов.

Стоящие вокруг дворфы засуетились, хватая копья из декоративной стойки. Две такие стойки рядом с реликвией создают антураж оружейного склада. По сути, вместо копий простые палки, хотя и смотрятся солидно со стороны.

Как дворфы беглеца убивать собрались? Палками!? Или на палках догонять поскачут? Мозг отказывался выдавать подходящие к происходящему идеи. Я совсем растерялся, просто наблюдая за происходящим.

Тут глаза сыграли со мной шутку, мне показалось, что когда очередной горец берёт в руки палку, она чуть видно вспыхивает синим и вытягивается. Сморгнув попавший во время падения на ресницы снег, я уставился на дворфов. Парни впятером выстроились в линию и занесли руки для броска. Они собрались метать? Брови сами поползли вверх. Навскидку расстояние до волка и его всадника – шагов восемьсот и быстро увеличивается. Да ну, тут и настоящее копьё уже никто не докинет, не то что…

Горцы синхронно выбросили руки вперёд. Снаряды взвились в небо, но почему-то не упали через шестьдесят шагов, как я предполагал, а продолжали набирать высоту и даже ускорились. Тут я уже потёр глаза кулаками, видать моргание не помогло.

Ровно через пять ударов сердца все копья достигли цели, насквозь проткнув зверя с наездником. Похититель даже не упал, оставшись висеть на древках как пришпиленная булавкой бабочка. Тут до меня стало доходить произошедшее, а бабушка Алада-то, рассказывала мне на ночь совсем не сказки.

Хларт невозмутимо накручивал разорванное тряпьё на свой посох. Теперь понимаю, что не посох, а древнее оружие дворфов. Кем является Хларт тоже догадываюсь. Я вздохнул и направился к нему. Поклонился, чуть ниже обычного кивка, выражая уважение и раскаяние.

– Прости достойный амадзин, что я привёл к тебе этого вора, он казался нормальным парнем.

– Волкогон? Нормальным? Что совсем никаких странностей?

– Странности были, – честно признал я. – Даже вести его не хотелось, но…

– Ладно, – отмахнулся Хларт, закончив наматывать тряпки. – Он бы всё равно пришел. Лучше уж ты, чем кто-то другой. По крайней мере, произошедшее останется в кругу семьи. Да?

– А? Да, да конечно, амадзин. Какие вопросы.

– Небось раньше думал бабка байки тебе травит на ночь?

– Ну…

– Думал, думал, – усмехнулся старик. – Но ты меня так не называй, привыкнешь ещё, вылетит некстати. Да, и ещё, реликвию принеси, ты проворонил, тебе и возвращать.

Я вздохнул, глянув на проткнутые тела волка и наездника виднеющиеся вдали. Тысяча шагов по снежному полю, а уже вечереет, нужно спешить. Солнце тут скрывается быстро. В темноте, среди трещин под снегом, особо не погуляешь. Схватив щуп и ледоруб, я уже было побежал за золотым копьём, но одумался и схватил весь мешок – горы неподготовленности не прощают, даже в малом.

На снегу остались чёткие отпечатки лап, каждый след чуть меньше моего ботинка, ну и громадина. Зато щуп не пригодится, знай себе по следам прыгай. Я рахобрал раскладного помощника на десять частей и засунул в мешок.

Быстро волк бегает. На то расстояние, что он преодолел за тридцать секунд, у меня ушло полчаса. Следы далеко друг от друга, у меня так ноги не раздвигаются, пришлось все время прыгать. Запыхался даже, пока добрался.

Крови с волкогона натекло не много, замёрзла быстро, перекрыв раны. Крепчает морозец, я пока скакал упарился и не заметил, что температура упала. Палки, торчащие из тела волкогона, на ладонь вонзились в камень. Вот это да! Простые палки прокололи горную породу как бумагу. А ведь настоящий артефакт держал только амадзин. Получается, любой дворф из его отряда взявший в руки обычную деревяшку может кинуть её на тысячу шагов и пробить насквозь рыцаря в доспехах?

Ясно почему Квеизакотл уничтожил Сталагор, держать таких союзников у себя за спиной побоялся. Побоялся предательства и поскорее предал союзников сам, на всякий. Не посмотрел, что слово горца нерушимо как скала, подлец.