Хроники Януса

Штаны его были разорваны на левом колене и из кожи сочилась кровь, а на правом виске была видна большая гематома.

– Нужно сделать рентген, – сказал я. – Здесь неподалёку есть больница на 38-м километре в поселке.

Поколебавшись секунд десять, он кивнул.

Хромая, он подошёл к моей машине, открыл дверь и уселся на заднее сиденье.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, глядя в зеркало заднего вида.

Он не отвечал.

– Можно? – наконец спросил он и, не дождавшись моего ответа, протянул руку и взял бутылку с водой из подстаканника, потом отвернул пробку и опорожнил её всю себе в рот. Затем вытер губы рукавом.

– Я в порядке. Едем.

Мы едем молча.

Постепенно сомнения о моем попутчике начинают одолевать меня. Кто он такой. Как попал сюда в столь ранний час. И почему именно перед моей машиной он выбежал на дорогу. Он мог бы рассказать мне это сам, но было видно, что он не был расположен к разговору. Я мог попытаться разговорить его, но подумал, что в моём положении это будет бестактно …

Машина спускалась с холма. Набежавшая туча закрыла солнце.

Справа от меня проплыл очередной указатель.

31-й километр.

Вдруг молчание нарушилось.

– Похоже, ты ещё не знаешь что будешь делать, – неожиданно задумчиво и, в то же время, уверенно произносит он, словно в продолжении какого-то более раннего разговора, которого на самом деле не было, так как интонация его голоса никак не соотносилась с только что произошедшим,– …но, думаю, в последний момент у тебя просто не будет выбора. И то, что покажется тебе своей ошибкой, вдруг окажется чужой ошибкой. Но дело в том, что эта чужая ошибка с лихвой оправдает твою, сделанную раньше…

Звучало загадочно. Я удивился его словам, но не подал виду. Я списал его реплику на последствия шока или черепно-мозговой травмы.

– Знаешь, – продолжил он, – в момент неопределенности всегда есть только два решения. Одно из логики, другое из интуиции. Одно от мозгов, другое от сердца. Одно противоречит другому. Какое тебе выбрать? Нельзя заранее просчитать исход. Но можно сделать так, чтобы любой исход был приемлем для тебя…

Может он разговаривал сам с собой? Я не отвечал.

– …вот, например, ты чувствуешь, что что-то должно непременно случиться, хотя логика и ум говорят тебе «такого не может быть»…но ты чувствуешь, что так и будет. Доказательств, у тебя нет, но твоё сердце подсказывает, что этого не избежать – оно просто рвётся из груди. Ты сам не знаешь что, как и где это случится, но уверен, что случится.

– Интересно, как это я мог быть уверен, что собью тебя, а? – не выдержал я.

– Со мной исключение. Со мной особый случай.

– Особый? Это в каком смысле?

Я бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Он не ответил мне, лишь отвёл в глаза и уставился в боковое стекло. Я не понимал, о чём он говорит и не придавал его словам большого значения.

Мимо глаз только что промелькнул знак поворота на два населенных пункта.

Это был «Новый Раскат». Но мог быть и «Новый Рассвет», также. Оба населённых пункта были равно удалены друг от друга. На указателе же было видно «Но**й Р*с**т». Он был неисправен: светодиоды во многих местах перегорели и никому из дорожников до этого не было дела.

Воспоминания как река опять нахлынули на меня. Сорок лет назад мой первый брак был ошибкой молодости. Мой второй брак был последним и счастливым. Мне вспомнился тихий июньский вечер с моей дорогой супругой на веранде нашего старенького уютного дома на берегу. Стрекотали кузнечики и пар из стакана с чаем закручивался в спираль, окрашенную лучами заката. Я сидел в плетёном кресле из ротанга и, помню, как она встала, подошла сзади и положила руки мне на плечи. У моей супруги не было кисти левой руки (я, кстати, так и не узнал, как она её потеряла, а она не хотела говорить мне об этом), и её заменил смарт-протез, покрытый силиконом и управляемый через нейрочип. И вот она повернула ладонь. Помню, я ахнул. Я увидел, как эта ладонь была испещрена полосками. Я поразился: на этой искусственной ладони я увидел линии. Линию жизни. Линию судьбы. Линию брака. Как их называют в хиромантии и которых, я мог поклясться, там раньше никогда не было. Я не фантазирую и не лгу. Это было то, что я видел своими глазами. И это был настолько удивительно, что я не мог выговорить ни слова. Затем она склонилась и, улыбнувшись, что-то тихо прошептала мне на ухо. Я теперь не могу вспомнить её слов, как ни пытаюсь.

Если сейчас, в этом сломанном указателе «Нового Раската» или «Нового Расцвета» недостает каких-то букв, но, всё же, подсказка присутствует, благодаря чему ты можешь догадаться о чём речь – то в случае, что я описал выше, у меня не было даже этого. У меня хорошая память. Но тогда словно резинка стёрла напрочь её слова. Я лишь помню, что это было что-то удивительное. Что-то удивительно важное. И я многое бы отдал, лишь бы вспомнить то, что она сказала тогда.

– Эй!

Я вздрогнул. Это был его голос.

Потом случилось вот что.

На указателе 35-го километра сидела большая чёрная птица. При приближении моей машины, она вспорхнула и полетела прочь. Сразу вслед за этим я заметил, вернее, услышал странный гул. Гул этот явно исходил не из моей машины, а откуда-то извне. Он раздражал меня. Я бросил взгляды по сторонам, но вокруг на трассе не было ни малейшего намёка на то, что бы его вызывало. Этот гул нарастал довольно быстро, и вскоре вдобавок к нему, я почувствовал лёгкую вибрацию. Дальше – больше, впереди я увидел маленькое белое пятно. Пятно это быстро росло в размерах и, самое главное, было видно на встречной полосе. Через несколько секунд оно выросло в кабину большого грузовика…

– Сколько адреналина за день, – отчётливо услышал я фразу за спиной. – Когда ещё испытаешь такое, а?

Я бросил взгляд в зеркало.

Старик усмехался и его глаза задорно горели.

– Какого чёрта?

– Тише, успокойся. Теперь послушай, – начал он ровным голосом. – Там у него сзади в цистерне четыре с половиной тонны горючих отходов. У него заклинило руль и неисправны тормоза. Но у тебя-то всё в порядке, и ты можешь увернуться. Только знай, что в ста метрах за тобой едет автобус, везущий родителей с детьми из аэропорта.

– Чего-чего?

– Cам посмотри.

Я бросил тревожный взгляд в заднее зеркало – и действительно увидел автобус, которого ещё несколько секунд назад там не было.

– Откуда ты знаешь?

Он щёлкнул молнией и вытянул из-под куртки сложенный вчетверо лист бумаги, который развернул и протянул мне.

Лист оказался первой страницей какой-то газеты. Заголовок, написанный большими красными буквами, кричал:

ОГНЕННЫЙ АД НА ТРАССЕ ЕР-35. ВЗОРВАВШАЯСЯ ЦИСТЕРНА УНЕСЛА 68 ЖИЗНЕЙ.

Дальше шла обширная статья с фотографиями погибших, местами сильно замыленными, чтобы избежать натурализма. Я посмотрел дату в начале статьи. Это была дата завтрашнего дня. У меня расширились глаза.

– Так не бывает! Такого не может быть.

– Может, может.

Он усмехнулся.

– Послушай меня. Ты можешь предотвратить трагедию. Через двести метров будет небольшой подъём. Скорость грузовика спадёт. Ты можешь затормозить и подставить себя посередине. Так ты задержишь его. Цистерна не перевернется и взрыва не будет. Решай.

… белая огромная кабина стремительно летела навстречу.

– Решай!