Не летал бы, правду говорю,
Если бы не появилась ты!
Стар, как мамонт. Но опять, дурак,
Я взлечу! Осталось с крыши шаг!
Как гладиатор
Лоб окрестил, хоть в церковь не хожу.
Гитару в руки, рюкзачок за плечи,
Захлопнул дверь, ушёл куда гляжу.
И крыть моим домашним стало нечем.
Жилплощадь? Гаражи? Оставил я!
Бог вам судья! А я судить не буду.
И где-то на дорогах бытия
Наверно ваши имена забуду.
А сорок лет как будто и не жил,
Как будто ни со мной кино снималось,
Я на порог спокойно положил.
И всё другое… То, что там осталось…
Устал от лицемерия и лжи!
От бешеной погони за вещизмом…
Что? Я не прав? Ну, знаешь, не скажи!
Я кое в чём уверен в этой жизни!
Уверен, что в миру и без друзей
И шагу не ступил бы, ради Бога!
И в мир, как на арену в Колизее
Я гладиатором шагнул с порога.
Уверен – всё моё ко мне придёт.
Не возжигайте поминанья свечи!
Давно перекрестился. И вперёд!
Гитару в руки… Рюкзачок за плечи…
Казнить нельзя помиловать
Отрубите мне голову на гильотине!
Расстреляйте над старым, забытым оврагом!
Это будет лучшим подарком мне, скотине.
Милосердием вашим. И моим благом.
Вот тогда наконец я успокоюсь.
И уже никогда, никому не буду мешать.
Что ж меня, дурака, то тянет на поезд,
Самолёт иль корабль? Или просто бежать?
А куда? И зачем? Если б знал, ответил
Почему по свету меня мотает.
Сахалин, Москва, Оренбург, Имеретия,
Пермь, Приморье… да кто меня, чёрта, знает!
Впрочем, знаете, не казните! Не надо!
Одного желать никогда не устану:
Остановишь меня, хотя бы взглядом,
Я и сам на якорь, на мёртвый стану.
А не сможешь – казните на гильотине!
Расстреляйте над старым, забытым оврагом…
Это будет мне лучшим подарком, скотине!
А для вас – милосердием. А может благом.