Когда время становится круглым

– Идиотка! – перебил Спецназ. – В твоей голове не извилины, а кудряшки!

Лежебока, лениво потягиваясь, объявила:

– Если сейчас побежите искать Предателя и террориста, то я, пожалуй, прилягу. Хотя и голодная.

– Сограждане, – с пафосом проговорил Спецназ, – мы должны объединиться в борьбе за выживание!

– А если просто хочется кушать и объедаться? Если хочется всего лишь быть сытым и счастливым? – поспешила возразить Обжора.

Спецназ раздражён.

– Вы способны лишь визгливой стаей на проезжающие автомобили бросаться!

– Твои предложения, специалист? – проговорил Фашист, бросив насмешливый взгляд на Спецназа.

– Предложения? – вскинул голову Спецназ.

Он, кажется, готов изложить свои предложения максимально внятно и в общедоступной форме, но кому это интересно? Вот и Фашист, задавший вопрос о предложениях, уже отошёл в сторонку и устраивается на травке.

Спецназ подступает к Матери.

– Мать, где ты видела Таракана?

– Дети спят. Я же сказала. А это мимо надо. Не орать-то ведь никто не может.

– Да отоспятся они ещё! – нетерпеливо переступая с ноги на ногу, рыкнул Спецназ. – Если живы останемся. Веди нас!

– Хорошо. Но – с другой стороны. Тем более что он как раз от Эм-3 шёл.

– На холм? Нет. Мы проигрываем во времени.

– Я догадалась! – радостно подпрыгнула Сплетница. – Спецназ думает, что Предатель отправился к террористам!

– Вперёд, воины! – воззвал Спецназ. – Все за мной! Он не должен уйти!

– Мы растерзаем Таракана, разберём на кусочки! – с воодушевлением возвестила Обжора. – Большие – мне, а остальные…

Лежебока толкнула Обжору в бок.

– Но Предатель… Кхе! Предатель же наверняка сделал своё дело.

– Да, поесть, пожалуй, не получится, – погрустнела Обжора.

Турист отбежал в сторону, затем остановился и обернулся.

– Уходим! Предложение действительно в течение пяти минут! Кто согласен – ко мне! Проходим подготовку и, проинструктированные, – в путь!

– Далеко же, – простонала Лежебока.

– Зато места-то какие! – радостно парировал Турист. – И живёшь, как бездомный, но уже не бродяга. Дауншифтерами будем называться.

Спецназ гордо выпрямился.

– Ладно, туристы-беженцы, я один двину. Я, конечно, мог бы и приказать, и меры соответствующие… Но я, Бойцы Шустрые Ноги, пойду сейчас и в одиночку покараю врага. Мать!

Мать вздохнула, покачала головой, затем направилась к лесу. Спецназ окинул собак сердитым взглядом начальника, пребывающего в состоянии крайнего недовольства, порычал многообещающе, затем повернулся и побежал следом за Матерью.

Фашист проводил взглядом удаляющихся Мать и Спецназа и с презрением сказал:

– Вожак называется. Давно уж в город надо было переселиться.

– Да-да, – поддакнула Сплетница. – И вот почему мы всё ещё здесь?

– А не повёл почему-то нас на город начальник, – продолжил Фашист, саркастически улыбаясь. – Да взяли бы какой-нибудь городишко, пусть даже районный центр, и жили бы припеваючи.

О городе разговоры заходили уже не впервые. Действительно, город есть город. Жизнь в каком-нибудь миллионнике или даже стотысячнике многим почему-то представлялась если и не раем пятизвёздочного уровня, то уж, во всяком случае, не шла ни в какое сравнение с нынешним их существованием. И какая это жизнь, если ночевать приходится на свалке отжившей техники, прозванной Ржавой выставкой последних достижений, сокращённо – Эрвэпэдэ?

Ладно бы ещё, если бы поблизости находился какой-нибудь, хотя бы мало-мальски значимый, источник пропитания. Но его нет. Точнее, он имеется, и очень даже неплохой, по крайней мере, в недавнем прошлом, а именно – в период проживания на территории атомной станции, никто особенно не жаловался. Однако доступа к нему, а это столовая и имеющаяся при ней кухня, собак практически полностью лишили. Да, сначала выгнали с территории станции, где у каждого была крыша над головой, а потом и дыры и щели в заборе ликвидировали. Более того, охране станции поручили выявлять и закапывать все лазы, которые собаки путём неимоверных усилий, в кровь обдирая когти, рыли, устраивая подкопы под бетонные плиты забора.

И наступил апокалипсис. Это если мягко и по-научному. А если прямо и по правде – голодать стали бездомные собаки. До мора ещё не дошло, но голодная смерть уже многим не казалась чем-то фантастичным и несбыточным. Кое-кому даже снилась, заставляя вздрагивать, дёргаться и вскакивать по ночам, обливаясь холодным потом до костей пробирающего ужаса.

Собачья кровь и рваная перчатка

Таракан лежал на вершине холма, около небольших кустиков и, приникнув к окулярам бинокля, осматривал территорию расположенной неподалёку атомной станции, а также окружающий её бетонный забор, когда к нему подкрался Предатель. Появившись из леса, подступающего к холму с южной стороны, он уселся в десятке метров от Таракана и принялся лаять, громко и злобно, так, как лают на чужих и опасных.

– Пошёл вон! – обернулся к нему Таракан.

Однако Предатель продолжил лаять. Тогда Таракан, осмотревшись, сместился в сторону, подобрал сучковатую палку, потом развернулся и, приподнявшись, запустил ею в Предателя. Предатель, ловко увернувшись от летящего с посвистом снаряда, отбежал чуть подальше и принялся лаять громче, чем прежде.

– Вот же скотина! – выругался Таракан.

Он выхватил огромный кинжал из находящихся на брючном ремне ножен и с ненавистью уставился на Предателя. Предатель попятился назад и укрылся за стоящей на опушке леса сосной. И продолжил лаять.

Но это если со стороны смотреть. А на самом деле Предатель теперь уже не стремился излишне ярко выражать злобу, ненависть и презрение к Таракану, не старался брызгать горячей слюной и сверкать искусственно выпученными глазами. Предатель в данную минуту, откровенно, в общем-то, издеваясь над Тараканом, громогласно читал любимый стих знакомого оператора метеостанции:

– Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем. То кричит пророк победы: «Пусть сильнее грянет буря!»

Таракан убрал в ножны кинжал, упрятал бинокль в футляр, а потом поднялся и, пригнувшись, побежал к лесу.

Предатель поспешно отскочил в сторону, а затем, убедившись, что ему ничто не угрожает, закричал:

– Ты понял, придурок, кто тебе кровушку-то попортить может? Распорядок, поди, время обходов высматривает. Идиот! Если бы у Спецназа получилось с этим сбродом справиться…

Предатель замолчал, прервав себя на полуслове, и задумался. Затем он кивнул несколько раз головой, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями, и побежал следом за Тараканом. Да, он рассчитывал стать свидетелем кое-каких событий, способных некоторым образом развлечь и позабавить.

А незадолго до этого Спецназ и Мать, бежавшие по лесной тропинке, внезапно остановились. Точнее, сначала замерла следовавшая первым номером Мать, а уж потом – ткнувшийся головой в её зад Спецназ.

– Что? – спросил он.