Следствие ведут шулер и массажистка

– Куда? Ты с ума сошла!

– Туда. К бару с… креслами. Если они все такие, то я долго не продержусь.

– Какие такие? Чего ты несёшь? – проворчал Жек, направляясь вслед за Жанной.

– Эта-то – профура, и Маргарита – тоже, – словно жалуясь, выдала Жанна и печально вздохнула. – А ты даже орудие убийства не осмотрел. Ты неопытный и самонадеянный.

– Орудие ещё осмотрим. Ты не заметила, где это пресловутое лассо? Нет? Ладно, выясним. А насчёт неопытности это ты зря. Я по натуре своей психолог, я любые понты чувствую и вижу. Опыт общения с людьми у меня ого-го, и любой лох…

– А не все – лохи, – перебила Жанна. – Если убийца окажется не лохом, то ничего ты не сделаешь. Ты привык действовать избирательно. Согласись, не с каждым играть сядешь. А тут выбора нет. Понимаешь? – Жанна окинула взглядом ряды с бутылками и неожиданно выругалась: – Проклятье! Даже выпить от души нет возможности. Между прочим, то, что я выпила, уже выветрилось.

– Наливай, – махнул рукой Жек. – У меня если и не выветрилось, то осело – ноги чуть тяжеловаты, а в голове ясно и безоблачно. Но тебе я советую… Вам, Жанна Александровна, я приказываю переключиться на мартини с соком. Вопросы есть?

– Ладно! – раздражённо бросила Жанна, огибая стойку бара. – Ни выругаться от души, ни выпить. А рядом покойничек лежит и разлагается. От него уже душок идёт. Взять пару бутылок и вниз бы куда-нибудь свалить. Всё равно тебя ни труп, ни орудие убийства не интересуют. Ты ведь опять труп не осмотрел, недотёпа! – ворчала Жанна. – А труп положено осматривать, переворачивая туда-сюда, все повреждения фиксировать. Фотографировать даже положено.

– Да нет у меня аппарата! И прекрати нудеть! Я приехал сюда, чтобы с запиской разобраться. Кстати, а где ж записка?

– Вот-вот, ты даже с запиской до сего времени не ознакомился. Даже визуально. Я уж не говорю про гра-фо-ло-гическую экспертизу.

– Всё, хватит! Давай мой коньяк! – Жек почти с силой вырвал из рук Жанны коньяк и неожиданно разъярился: – Да где они там все?! Каждого по полчаса надо ждать!

Кто-то кашлянул. Жек в недоумении уставился на Жанну, потом обернулся. Высокий мужчина из коридора второго этажа стоял на верхней ступеньке лестницы и поглаживал свою коротенькую и острую бородку.

– Борис Андреевич, – представился он и слегка поклонился. – Звали?

– Точно так. Меня зовут Петром Аркадьичем. Я – старший опер из… В общем, я полагаю, вы в курсе. А это Жанна Александровна, наша сотрудница. Очень нехорошая тут у вас история приключилась.

– Да, такое вот несчастье, – вздохнул Борис Андреевич, и Жеку показалось, что худые ноги бывшего мужа жены покойника дрогнули и слегка подогнулись.

Жек с невольной поспешностью указал на кресло.

– Садитесь. И я вас слушаю.

– Что же конкретно вас интересует?

– Прежде всего, ваши, не буду этого скрывать, отношения с покойным. Сложные, как я смею догадываться, отношения. Да и всё остальное можно послушать. Или вы способны с определённостью сказать, что это этот, как его, ну, который вместе с вами парился, сделал?

– Андрей Сергеич? Да нет же, что вы!

– Так это вы сделали? – с нехорошей улыбочкой (к этому автор её и стремился) Жек приблизился к собеседнику и стал напротив, раскачиваясь с носков на пятки. – Никифорыч отбил у вас жену, предварительно, вероятно, оброгатив вас по самую притолоку, и вы, надо полагать, затаили злобу. Вы же тот, который бывший?

– Да.

– Во-во! Однако вы сумели каким-то образом скрыть негатив, втёрлись в доверие и принялись вынашивать коварные планы по уничтожению счастливого соперника. Утопить в бассейне при помощи лассо, притараненного аж из самих Штатов! Оригинально. За всю мою многолетнюю практику такое впервые встречаю. А ведь я… Впрочем, это не имеет значения. Так вот… О чём же я? – Жек, упустив ход мыслей, принялся морщить лоб и хмурить брови.

– Вы спрашивали меня о моих отношениях с уважаемым мною всемерно Владимиром Никифорычем, – напомнил Борис Андреевич. – Так вот позвольте мне вас уверить, что никакой злобы я на Владимира Никифорыча таить и не думал. Скажу более, я его даже любил по-своему.

– Да ну?

– Да, представьте себе. А с Маргаритой Степановной мы задолго до того были уж на грани развода. И с чего же мне злобу таить, ежели меня и женщины уже давненько практически не интересуют. По биологическим, так сказать, мотивам. Инна вот, например, изволит вертеть задом…

– Перед вами? Она ведь невеста…

– И что, что невеста и любовница? – перебил Борис Андреевич и в нетерпении чуть подпрыгнул в кресле. – Она, вот, сколько ни верти задом, мне это совершенно безразлично. Вот и ваша спутница – очень милая девушка, однако могу констатировать, прошу меня простить, – Борис Андреевич слегка поклонился Жанне, – что испытываю лишь эстетическое наслаждение. Скажу более, какой-нибудь рисунок из книжки анекдотов – вы, наверное, знаете, как там женщин изображают, – способен меня тронуть значительно глубже, нежели натуральная женщина из плоти и крови.

Неожиданная атака кроткого с виду собеседника слегка деморализовала Жека. Жанна, почувствовав это, пришла ему на помощь.

– А скажите-ка, Борис Андреич, чьей любовницей является Инна? – спросила она.

Борис Андреевич потупился и поджал губы.

– Извините, но я полагаю, что я не вправе…

– В доме произошло убийство! – суровым голосом напомнил Жек и вынул из кармана трубку.

– Инночка очень давно работает у Владимира Никифорыча… – словно нехотя проговорил Борис Андреевич. – И, в общем, между ними были некоторые отношения. Владимир Никифорыч ведь большой жизнелюб был. Ему всё очень легко давалось. А женщины тянутся к таким.

– А сыну его известно об этом? – вновь вмешалась в разговор Жанна.

– С определённостью утверждать не берусь, однако не исключаю. Доброжелатели, знаете ли, не знают пощады.

– Да, пожалуй, – согласился Жек и подумал, что таким доброжелателем вполне мог оказаться и визави. – А по какой причине вы исключаете из числа возможных убийц Андрея, как, бишь, его, Сергеича?

– Но это его старый друг, компаньон до некоторой степени. Они ведь некогда, на заре, как говорится, перестройки, вместе «бомбили».

– Кого бомбили?

– Нашего российского потребителя водки. По ночам с машины водкой торговали, – пояснил Борис Андреевич. – Они оба как раз из этой среды. Потом рэкет, а уж после строительный, до некоторой степени уже легальный, бизнес. Андрей Сергеич, правда, поотстал, в помощнички переместился.

– Так-так, поотстал, говорите? – зацепился за слово Жек. Одновременно он ухватил со стола и бокал с коньяком и отхлебнул приличный глоток. – А ну скажите-ка со всей откровенностью, не отлучался ли он из сауны накануне обнаружения Инной задушенного Владимира Никифорыча?

– Да мы оба отлучались. В сауне ведь долго не просидишь, как вы знаете.

– Хронологическую последовательность всех перемещений, пожалуйста! – потребовал «старший опер».

Борис Андреевич выставил перед собою руки и принялся загибать пальцы. В результате получилось следующее. Около двенадцати Владимир Никифорович покинул парную и отправился в бассейн. Вскоре вышли и Борис Андреевич с Андреем Сергеевичем. Окунулись, затем Андрей Сергеевич оседлал большой «кетлеровский» тренажёр, а Борис Андреевич прилёг на диванчик. Пока Владимир Никифорович плескался в водичке, Андрей Сергеевич погромыхивал тренажёром, а Борис Андреевич подрёмывал. Потом все, за исключением Владимира Никифоровича, вернулись в парную. Сначала Андрей Сергеевич, тотчас же за ним – Борис Андреевич.

– А Никифорыч, когда вы уходили, ещё плескался? – спросил Жек.

– На что вы намекаете? Что это я его?.. Так уверяю вас, что я не причастен. А плескался ли, нет ли, я как-то внимания не обратил. Но в сауне только Андрей Сергеич был. Значит, Владимир Никифорыч в это время в бассейне находился.

– Но, очевидно, уже мёртвый! – Жек покивал головой и допил свой коньяк. – Итак, вынужден сделать вам, Борис Андреич, официальное предложение написать явку с повинной.

– Но я не совершал этого преступления! – воскликнул подозреваемый. – А может, последним человеком, видевшим Владимира Никифорыча живым, была Инна.

– Вы хотите сказать?..

– А почему бы и нет? Это очень сильная и коварная женщина. Она же много лет, как я слышал, восточными единоборствами занималась. В теннис играет один день в неделю, это как минимум.