Вера из Кологрива

– Начнем с торгового центра, сейчас подъедет туда Борис.

Дальше картина была как в фильме «Красотка». Борис сам завел меня в нужный отдел, что-то сказал продавщицам, и сел в кресло разговаривать по телефону.

Купили мне стильный брючный костюм и платье. Не вечернее, просто летнее для улицы и еще джинсы. Я и была в джинсах, но Борис сказал, что в таких не ходят.

Вечером я позвонила служанке, чтобы она не приходила, и решила сама приготовить ему ужин. Хотя я и работала тогда в кафе, готовить ничего не умела. Сделала, зато очень красивую яичницу. Обложила ее зеленью. В тот вечер я решила расстаться со своей девственностью. Не могу сказать, что я уже любила Бориса, но такого мужика в моей жизни, понятно не было. И если мы с ним расстанемся, уже никогда не будет.

Так уж лучше с ним, чем с кем придется. Я не знала, как это надо сделать, и просто через несколько минут, как мы улеглись в разных спальнях, пришла к нему.

– Ты точно решила это сделать? – спросил Борис.

Я ничего не могла ответить. Просто обняла его и прижалась. И вся дрожала.

Знаешь, я тогда не знала, что ночи любви бывают так прекрасны. Лучше этого ничего не может быть.

– Даже наша? –пошутил я.

– Молчи, дурачок – Вера прижала палец к моим губам, – Я же тебе рассказываю.

– А на следующий день случилось ужасное. Я случайно услышала из-за двери его телефонный разговор. Видимо, с другом, и видимо, обо мне.

– Да понятно, что она скоро станет такой же как все. Деньги будет из меня тянуть. Но знаешь, какое-то время я проживу в счастливом неведении. как простой бедный человек. Потом откуплюсь, и она уедет!

Я похолодела. Вот и вся любовь!

Не следующий день я попросила водителя довезти меня до Ярославского вокзала, отдала ему ключи от квартиры и попросила передать Борису, что меня срочно вызвала мама. Завтра приеду. И уехала. Мне просто нужно было переждать какое-то время, прийти в себя. А в Москве в общежитии института жила моя школьная подруга. Я к ней и уехала. Конечно, мне хотелось знать, будет ли меня искать Борис.

Да. первые несколько дней он звонил. По пять-шесть раз в день. Я не отвечала. Потом перестал. Ну что ж думала я, вот и конец нашей сказки!

А через две недели вдруг открывается дверь нашей комнаты, входит Борис, просто берет меня на руки и молча выносит.

– Стой! – кричит подруга, – а вещи?!

И бежит за нами с моими вещами.

Потом все разрешилось. Оказывается, подруге надоело видеть мои слезы, она нашла в моем телефоне номер Бориса и все ему рассказала.

– А почему ты перестал меня искать?– спросила я потом Бориса.

– Ну не могу же я навязываться девушке, которая меня бросила и не хочет даже отвечать на мои звонки.

– Миленький, у тебя все в порядке, – вдруг прервала свой рассказ Вера, опять обеспокоившись состоянием моих трусов. Провела руками и, убедившись, продолжила.

– А потом, мы полетели в Париж! Да, не удивляйся, он хотел дать мне все счастье, какое только мог. Сам в Париже он, конечно, был. Знаешь, в Париже мы были большими парижанами, чем сами парижане! Потому что все представляют себе Париж как город любви, где все конечно целуются и обнимаются. Так вот, скажу тебе, что никто там не целовался на улице, и не обнимался. Кроме нас. Мы просто сто метров не могли пройти без того, чтобы не сплестись друг с другом, не целоваться в засос!

Наверное, это все-таки Париж действовал! Про ночи я тебе рассказывать не буду. А то ты опять возбудишься, а мне нельзя. Он мне, как безумный, такие слова говорил!

Я его спросила тогда – может быть он меня уже любит? Он ответил:

– Не знаю. Мне с тобой хорошо.

А я его любила. Я это знала точно.

И она замолчала. Молчала долго. То ли вспоминала, толи плакала. В темноте не видел.

– А дальше что было? – спросил я, наконец.

– А дальше мы вернулись в Москву. И через неделю его убили. Не знаю кто. Кто я такая, чтобы мне докладывать. Просто вместо Бориса вечером пришел водитель. Сказал, что убили. Когда я пришла в себя, еще сказал, что завтра отвезет меня на вокзал и заберет ключи. Потому что эта квартира теперь жены Бориса. И она теперь отдает приказы. Вот так, как видишь, я теперь здесь.

***

Утро было хмурым. Вера тоже была хмурой, неразговорчивой и какой-то разбитой.

Когда я проснулся и вошел на кухню, она молча отодвинула мне стул.

Завтракали.

– Вер, а дочка твоя от Бориса? – вспомнил я ночную исповедь.

– Какого Бориса?

– Ну, твоего Бориса. Ты же мне всю ночь рассказывала.

– Не было никакого Бориса. – равнодушно сказала она. И жизни той не было. Я все это выдумала. Хотела бы, конечно, прожить такую жизнь. Но ее не было. И не будет. Ты что, правда поверил, что девушку из этого Кологрива, она кивнула за окно, – увезет в Париж миллионер!?

Дождь стучал в окно. Скрипели почему-то половицы, по которым никто не ходил. Ветер завывал в печной трубе. Утро начиналось в этом маленьком провинциальном городке. Где пройдет Верина жизнь.