Маленькие рассказы о больших историях

Андрей не ответил. Вдруг после некоторого молчания, за спиной что-то зашуршало, и перед ним показалась медленно входящая в воду голая спина и зад Валентины. Он оглянулся. Нижнее белье ее лежало на аккуратно расстеленном платье, а сама Валентина уверенными взмахами уже плыла к противоположному берегу. Она развернулась и легла на спину.

– Жарко! – прокричала она. – Вся потная, окунуться надо!

Андрей уставился на темный треугольник между ног и два бугорка на груди поднимающихся вверх.

– Не смотри, – засмеялась Валентина, – Я сейчас выходить буду. И видимо достав ногами дно, медленно, не стесняясь, пошла к Андрею.

Колыхались большие тугие груди. Изгибы бедер показались из воды, темный треугольник между ног серебрился от капель воды, и ни слова не говоря, она без стеснения в плотную подошла к Андрею.

Она сейчас, выходящая из воды, была очаровательна, но Андрей уже не понимал ни этой красоты, ни того, что с ним происходит. И ничего не оставалось, как обнять эту женщину, прижать ее к себе и начать целовать в шею, в плечи, опускаясь все ниже, соски ее груди и мокрый живот….

– Стой! – прошептала она, – не здесь! Пойдем домой! Не помня себя, они взялись за руки,– лихорадочно нашли платье Валентины, которое она натянула прямо на голое тело, прихватив белье, и буквально побежали по поднимающейся вверх тропинке к домам.

Раза два падали, скатываясь в огромные листья лопухов, и Андрей, целуя ее, бешено начинал стаскивать с нее платье…

– Потом, потом, – шептала она, не сейчас…

И они вставали и опять бежали, и только достигнув улицы, опомнились и сдерживая бешено бьющееся дыхание попытались спокойно пройтись по улице. Достигнув, наконец, дома, распахнули двери комнат и наконец упали на не застеленную кровать, и уже не сдерживая себя слились в поцелуях!

Очнулся Андрей от легкого прикосновения Валентининых губ. Она ничего не говорила, только тихо дышала и нежно гладила его ладонь.

Андрей благодарно молчал. Да и что он мог сказать этой женщине, которая обрушила на него минуту назад неожиданное счастье.

И говорить ничего не хотелось. И даже если что-то сказать, это была бы ложь!

Просто так лежать, ощущать ее тело, слегка прикасаясь к ее груди и просто молчать. Слова были лишними. И он был благодарен ей за то, что и она ничего не говорила. И только потом, обняв его и вставая, тихо произнесла:

– Ты мне сделал так хорошо!– И уже вполне будничным голосом:

– Ужинать будешь?

Они ужинали тем подготовленным ужином, который видимо заранее сделала Валентина, и пили вино самодельное, из ее, Валентины запасов, сделанное из яблок , опять шли в постель и любили друг друга!

Теперь, уже заботясь, друг о друге, и спрашивая, как еще нравится ей, чтобы ее любили. Валя ответила просто:

– Как ты делаешь, так и нравиться!

– А что, нет никакого опыта?

– Была только с мужем, недолго, лет пять ну, еще правда, было разок. Не знаю ничего.

И стала рассказывать. Андрей ни о чем не спрашивал, сама рассказывала. Видимо, накопилось за долгую жизнь. А жизнь простая – после школы поступила в медицинское училище в райцентре. В то время село было большой центральной усадьбой, в которой жили около двух тысяч человек, и было здесь все, в том числе и медпункт, с тремя врачами, фельдшерами, медсестрами. Ее туда и направили. Выскочила замуж – а что было еще здесь делать? Ну, не было большой любви, но так было надо. Родился сын. Сейчас он взрослый, зарабатывает деньги на Дальнем Востоке. А что ему здесь делать? Раз в год приезжает. Отпуска у них большие. А муж ушел. Через пять лет. Тоже на заработки. И пропал. Ни слуху, ни духу уже двадцать с лишним лет.

А чего она здесь осталась? А куда деться? Здесь дом, думала, что будет долгая жизнь, они его с мужем построили на родительском участке, завели хозяйство – куры, огород, поросята есть.

Центральной усадьбы и медпункта давно нет. Так она, когда делать дома нечего, подрабатывает в районной больнице, сутки через двое. А летом конечно здесь. Смотри, здесь как хорошо!

… – Валь, ты извини, но спать я все-таки пойду к себе. Не за тем все-таки приехал! – сказал Андрей уже за полночь.

– Ну, иди, – спокойно сказала Валентина. – Приходить-то будешь?

… Конечно. Андрей приходил. Не смотря на то, что с утра он говорил себе, что проведет день один – не за любовными прелестями приехал! – Как- то проходя мимо – а потом понимал, что специально приходил, заворачивал к Валентине, и заставая ее на огороде, нарочно вроде спрашивал:

– Помочь надо?

Она также специально делала вид, что заправляет в кофту вывалившиеся груди, усмехаясь, указывая на них:

– Помоги!

Он медленно заправлял их в кофту, и в ту же минуту, они, как бешеные мчались в дом….

… Почти каждый день гуляли. Валя водила его в березовую рощу, где знала каждую тропинку, как на экскурсию.

Она выводила его неведомыми дорожками к маленькому лесному озеру, стоящему в окружении берез, которое, конечно, никогда не нашел бы сам, и они подолгу молча сидели на его берегу, глядели как падают на водную гладь отлетающие от жары листья. Или водила на поляну, сплошь заросшую медуницей, и дурманящий запах плыл над их головами.

Она собирала лесные цветы и плела из них венок, для них обоих, сидя на траве и раскинув ноги, прислоняясь к березе. С венком на голове она так красива и сказочно была на этой лесной поляне, что Андрей, укладывался на спину между ее ног и говорил:

– Какой красивый мир, в котором ты живешь!

Валентина накрывала его подолом своего платья и спрашивала:

– А я?

Надо ли говорить, что она тут же оказывалась без трусов, и только кружившийся в высоте ястреб мог бесстыдно наблюдать эту сцену любви.

Про любовь из них никто не говорил. Просто июль, просто жара, просто легкая одурь и сумасшествие от этого зноя.

***

Пролетел отпуск. Прошло лето. Сентябрь уже раскрашивал аллеи Московских улиц в яркие краски. И в окна офиса Андрей смотрел на спешащих внизу людей, на мчащийся по проспекту поток машин, и даже уже не верилось, что есть где-то там, где он был в отпуске, другой мир: неспешный, спокойный, красивый русской красотой, и неспешными занятиями. Где спокойно живут люди, и вся их проблема заключается в пространстве их дворов, их отношений с двумя-тремя соседями.

С Валентиной они расстались как-то просто, без лишних слов, и уж конечно без ненужных душащих слез и обещаний.

– Ну, прощай! – сказала Валентина.

– Почему, не до свидания? – стараясь пошутить, улыбнулся Андрей.

– Потому что – прощай! Ты сюда, конечно, больше не приедешь. И я к тебе тоже.

– Ну, ты могла бы и приехать, – понимая, что говорит что-то не то, выдавил из себя Андрей.

– Мой ты только здесь. Там ты чужой.

Уже спускаясь на крыльцо дома, она повернулась к нему и с каким-то отчаяньем, вскричала:

– Езжай, не оглядывайся!

Андрей и не оглядывался. Завертелась московская жизнь, работа, друзья, по два часа в день уходило на дорогу в московском метро с толкающейся толпой в переходах, с разборками с бывшей женой….