Инквизитор

Дайлана улыбнулась. Похоже, ей понравилось сравнение Бориса. Очевидно, случались и похуже.

– Чему вы улыбаетесь? – спросил Борис.

– Мне понравилась твоя реакция, – честно призналась ведьма. – Не все принимают это так… оптимистично.

– А какова была ваша? – поинтересовался Борис.

– Ну… – Дайлана вдруг смутилась. – Когда я узнала Истину, я уже ненавидела Его. Сейчас мне трудно сказать, как бы я повела себя при других обстоятельствах.

– Вы ненавидите Его?! – спросил Борис,

В принципе, все правильно. Какие еще чувства можно питать к тому, кто рассматривает тебя только как пищу?

– Сейчас это давно уже не ненависть. Что-то другое, – ответила Дайлана. – Скорее я просто не люблю Его.

– Но ведь сражаетесь за Него. Вы на Его стороне! – изумился Борис.

– И всегда буду, – уверенно сказала ведьма и, встретив непонимание во взгляде Бориса, постаралась объяснить: – Ты пока видишь только то, что на поверхности. Но на самом деле все не так уж плохо и гадко, как тебе сейчас кажется. Творец дал тебе жизнь. Дал тебе свободу. Ты сам выбираешь свой путь в этом мире. Он позволил тебе радоваться и плакать, ненавидеть и любить. Ты любил когда-нибудь?

– Да, – ответил Борис.

– Расскажи, – попросила Дайлана.

– Думаю, не стоит…

– Расскажи, – ведьма была настойчива.

– Ну, хорошо, – неохотно согласился Борис – Мы работали вместе. Она была немногим моложе меня. Очаровательное создание, нежное, робкое и трепетное. В первый день, когда она только появилась у нас, я не обратил на нее совершенно никакого внимания, а уже на четвертый осознал вдруг, что мне все труднее оторвать от нее свой взгляд. С тех пор моя жизнь превратилась в сладостное безумие. На работе мы встречались с ней каждый день, и каждый день у меня замирало сердце, стоило мне только посмотреть на нее. Все цветы мира цвели лишь для нее, а она была невероятно холодна и даже не знала, каких усилий стоят мне мое внешнее безразличие и спокойствие. Довольно красноречивый с другими, с ней я всегда превращался в идиота, бормочущего всякую чушь. Я даже не знал, как сказать ей то, что я чувствую на самом деле.

– Но в итоге сказал? – спросила Дайлана заинтересованно.

– Я попытался, но… Понимаете, я никогда раньше не влюблялся. Совсем не было опыта. Наверное, сделал что-то не так. Что-то не то сказал, или наоборот – где-то промолчал. Так боялся потерять ее, что в итоге наделал кучу ошибок. Одно дело – наговорить любимой массу красивых комплиментов, и совершенно другое – сказать, как она на самом деле дорога мне. В общем – она оказалась занята.

– Другой мужчина?

– Если честно, то для меня это так и осталось загадкой. Я пытался достучаться до ее сердца долгое время, но стену, которой она отгородилась от меня, оказалось невозможно пробить. Стоило мне выдернуть один кирпичик, как на его место она ставила два новых. В общем, была очень хорошим строителем. Не знаю, что она подумала и думает до сих пор. Возможно, решила, что для меня это просто игра, легкий флирт. Возможно, считает меня полным кретином, возможно, насмехается в душе. Кто теперь может сказать. Я хотел просто любить, а чего хотела она, было известно только Богу. Наверное, я слишком слаб в психологии. Она могла просто побояться ошибиться. А может, не захотела взрослеть, струсила, испугалась серьезных отношений, спрятавшись в своем маленьком мирке старых подруг и привычных образов. В мире, лишенном настоящей любви, но зато таком теплом, тихом и уютном. Я даже не представлял, что любить может быть так больно! Видеть, чувствовать, что совершенно не интересен той, кого ты считаешь самой чудесной девушкой на свете. Я неоднократно старался выбросить все это из головы, жить, не думая о ней, но говоря словами одной песни: «Поставил бы точку, но опять запятая». – Хранитель грустно усмехнулся, глядя в пол. Немного подумал и добавил: – И самое смешное, что до встречи с ней я вообще не верил в любовь. Говорил, что ее нет. Только посмеивался над другими. Вот, наверно, и получил в наказание любовь к девушке, которой я совершенно безразличен.

– А что случилось потом? – спросила ведьма.

– Ничего. Я постарался наладить свою жизнь, даже пытался встречаться с другими девушками. Но это был обычный самообман. Игра с чувствами, которые расцвели для одной-единственной. А потом дела в нашей фирме пошли неважно, мне предложили новую работу, более творческую и неплохо оплачиваемую. Я подумал, решил, что это шанс не только подняться выше, но и возможность как-то вырваться из этого безумия, и больше уже не видел ее. В реальности. Она еще долго не покидала мои сны, а ее очаровательную улыбку, сводящую меня с ума и способную плавить лед, я, наверно, не забуду уже никогда. – Борис помолчал. Ему было тяжело и больно копаться в прошлом. Затем он продолжил: – А вот теперь я приехал сюда. И уже не уверен, что вернусь обратно. Надеюсь, она вздохнула с облегчением, когда я, наконец, исчез из ее жизни. И еще очень надеюсь, что ее избранник будет любить ее так же, как любил я, видя в ней нечто большее, чем домработницу и тело на ночь. Я слишком много повидал таких мужей, посасывающих вечернее пивко с дружками и обсуждающих прелести чужих жен. Не хочу такой участи для нее. Хотя, конечно, решать уже не мне.

– Да, мужчинам Бог дал право выбирать, а женщинам – право отказывать. Часто от этого страдают и те и другие, но с этим ничего не поделаешь, – согласилась Дайлана.

– Ага. Я хотел подарить ей весь мир, а она подумала и предложила взамен губозакаточную машинку, – вздохнул Борис.

– Жестокое предложение, – согласилась с Хранителем ведьма. – Но все же ответь мне, ты хотел бы забыть все, что испытал? Никогда не видеть ее, даже во сне, никогда не вспоминать?

– Нет, – решительно произнес Борис – Пускай мне не суждено быть с ней, но я благодарен Богу за то, что он послал мне ее, подарив те чудесные мгновения, когда я мог говорить с ней, ловить ее несмелые улыбки, нежно касаться взглядом ее лица. Я все еще помню то невероятное чувство, с которым просыпался по утрам и шел на работу, зная, что могу там снова увидеть ее. И я счастлив от мысли, что она просто есть, даже если она дарит свою любовь кому-то другому.

«Ведьма улыбнулась, качнула головой, оценивая сказанное Хранителем.

– Вот ты и выразил свое отношение к Творцу, – проговорила она. – Как бы Он ни относился к нам, Он однажды создал эту жизнь. И жизнь стоит того, чтобы ее прожить. Не ради Него. Ради тех, кого ты действительно любишь.

– Жить, зная, что ты всего лишь овощ на грядке Господней? – хмыкнул Борис.

– Это обидно. Согласна с тобой. Но какая-никакая, это все же цель жизни. Разве хоть один священник сможет утвердительно ответить, зачем Творец однажды создал этот мир и населил его людьми. Просто потому, что увидел, как это хорошо? Наивная отмазка. А еще можно сказать: «Неисповедимы пути Господни». Тоже здорово. Очень умный ответ. Мол, только Творцу дано знать, зачем Он это действительно сделал, а вы, твари мелкие, со всякими глупостями не лезьте. Но тварям тоже интересно, чего хотел Создатель. Может, просто поиграть? Или еще чего? Дал Адаму его Еву, не сказал, что они голые, и наблюдал из-за кустов, что эти странные создания будут делать дальше. И только змей подкинул им пару светлых фруктовых идей, за что в итоге всем троим настучали по башке и с треском вышибли из рая. Нет, все это бред. Истина гораздо неприятнее, но она существует. И никто не сможет этого изменить. Именно поэтому людям не дано знать правды. Они могут догадываться и предполагать, но никто никогда не подтвердит им этого. Им так спокойнее.

– Значит, церковь, священники и прочее – просто бред? Сплошная ложь?

– Ни в коем случае. Я знаю дархов, которые воочию видели Христа и беседовали с пророком Мухаммедом. Это были великие люди. Вернее – камперы. Их видения были невероятны, а деяния – велики, и многие дархи считают, что их действительно вел Творец. Все мессии появлялись в нужное время и в нужных местах. Они даровали людям надежду, объяснили природу непостижимого. Пускай ни одна из конфессий не идеальна. Но они были нужны, и они появились. А священные храмы, в которые люди приносят свои радости и скорби, надежду и отчаяние, действительно наполнены Светом. Чистым Светом. И если тебе нужна защита от Тьмы, ты всегда сможешь найти ее там. Уж поверь мне, я давно на этой войне и знаю, что говорю.

– Вот мы и добрались до войны, – обрадовался Борис. О высших сферах они поговорили. Теперь о насущном. – Что происходит, в конце концов? Армагеддон или бой местного значения?

– Это, смотря с какой точки зрения посмотреть, – грустно улыбнулась Дайлана.

– С моей. С точки зрения нашего несчастного мира, – уточнил Борис.

– Армагеддон. Хотя определение неточное.

– Очень приятно. А поподробнее.

– Конечно, – отозвалась Дайлана. – Понимаешь, Творца нельзя персонифицировать. Он – Суть всего. Трава, деревья, ты, я. Наш мир зовется Творением. Еще есть Силиорд. Но даже Тьма является частью Творца, ибо Он вездесущ. В примитивном понимании Он – вся Вселенная, многомерная и бесконечная. Именно поэтому, пожирая созданные Им Творения, Тьма пожирает и Его самого. Меняет, делая собой. Как раковая опухоль, что является частью человека, но при этом убивает его.

– Постойте. Вы сказали ТВОРЕНИЯ. – Дайлана говорила не совсем то, что хотел слышать Борис, но ее слова заинтересовали его. – Наш мир не одинок? Я правильно вас понимаю?

– Вполне, – подтвердила Дайлана. – Творец создает миры постоянно, новые, разнообразные, сходные лишь в одном – все они предназначены для людей.

– Значит, мы не одинокая грядка. Есть и другие?

– Я бы сравнила немного иначе. Представь себе огромное поле, засеянное пшеницей. Так вот, наше Творение – всего лишь зернышко в одном из колосьев. – Дайлана хитро прищурилась. – Кстати, как ты считаешь, если это зернышко склюет птичка, хозяин поля заметит потерю?

– Черт! – проскрежетал зубами Борис – Черт! Черт!

– Черт завтра будет здесь. Потерпи немного, – спокойно проговорила ведьма и добавила: – Именно поэтому такие, как мы, и не любят Его. Наш мир могут сожрать, а Он даже не обратит на это внимания. Не заметит. Иногда я молю Его о чем-то, но на самом деле никто не знает, слышит ли Он нас или нет. А если слышит, то прислушивается ли. Некоторые считают, что Ему давно наплевать на нас, некоторые, как я, пытаются говорить с Ним, вслушиваясь и ожидая ответа.

– Он когда-нибудь отвечал?

– Никогда. По крайней мере, мне. Или я просто не умею слушать. Ведь уши здесь совершенно ни при чем. А может, мы действительно давно не интересны Ему. Нас ведь так много со своими мелкими неразрешимыми проблемками, по сути своей, совершенно одинаковыми. Если мы вспоминаем о Нем, только когда нам плохо, то почему Он должен помнить о нас? Кажется, все справедливо.

– Спасибо, что позволили почувствовать себя полным ничтожеством, лишенным всякой надежды на будущее. Было очень приятно побеседовать. – Борис встал, разминая ноги.

– Ты куда? – удивилась Дайлана.

Очевидно, она решила, что Хранитель уходит. Борис решил подыграть.

– Пойду повешусь. Дам Ему немного энергии для новой стройки века, – ответил он, но не сумел сдержать улыбки и проговорил, глядя на обалдевшую от его заявления ведьму: – Шучу. Просто встал ноги размять. Все сказанное вами неприятно, но и не столь болезненно на самом деле. Многие люди вообще живут без веры, не сомневаясь, что за гробовой доской не будет уже ничего. А я всегда был оптимистом.

– Ты забавный, – с облегчением рассмеялась Дайлана. – Далеко не каждый воспринимает это так, как ты. Твой брат воспринял все гораздо тяжелее, хоть и стремился к Истине, а ты, по сути, узнал ее, став жертвой обстоятельств.