Сорок лет большое время.
Сорок лет – не пять минут.
Придавило страсти бремя
Страсть безвольных слабых рук.
* * *
Не ревнуй березу, тополь:
Не достоин ты любви.
Не услышит душа вопли
О предательстве воды.
Начинается ручьями
С горных склонов на поля
Или девушек слезами.
Иногда не навсегда.
Ревность душу раздирает:
Часть, под редкие кусты,
Часть, невинная рыдает
Незамеченной в любви.
Видно, есть во всем причина.
Видно, строгость и покой.
Видно, на лице личина
Прячет щелочи разбой.
Не ревнуй березу, тополь:
Презирай, но не ревнуй.
Много ты уже протопал:
Свои ноженьки разуй.
Окуни в прохладу зноя,
В синеву студеных вод.
И спасешься от разбоя,
И спасешь свой рваный рот.
* * *
Открылась душевная рана:
Я снова тебя не люблю.
Я в этой жизни – гость незваный,
С собой свое не заберу.
Чужое не тронет презренье:
От радости радость сожгу.
Большое ночное волненье
Один в тишине подожду.
Возможно, возрадуюсь круто.
Возможно, ударюсь в бега.
Но только не буду тупо
Смотреть на тебя никогда.
Зачем оглушила ты криком?
Зачем ревновала весь день?
Упала в восторге диком
Большая черная тень.
Легла между нами надолго,
Прикрыла собой все года.
И стало зябко и колко,
И стала студеной вода.
Вновь голос застужен ночными
Рыданьями в тишине.
Рассветами голубыми
Ползет моя грусть по земле.
* * *
Алжир – страна чудес и мракобесья,
Меня встряхнул не мудрыми речами.
Моя проста и откровенна миссия:
Ее исполню чистыми руками.
Войду в сады и посмотрю на небо,
И провалюсь в бессмертие глазами.
Бороться надо за слова без хлеба
И без воды, но с цветами.
Нарву охапку свежих алых роз,
А хризантемы закричат от боли,
Что я охапку в тишину унес
Не мертвых, но уже без воли.
Морская плещется волна вдоль берегов,
И камни скалятся осколками кривыми,
Не встретил я друзей своих врагов,
Которых назову всех золотыми.
А вдалеке волнуется пустыня,
И движутся безмозглые пески.
И пахнет зрелостью большая дыня,
А страсть волшебная не требует любви.
Алжир, возьми себе мое волненье
И душу на ночь успокой мою.
Я отвергаю ни твое презренье,
А мракобесья лет и нищету.