Агатовый зрак пустоши

Ветерок принёс со стороны города обещание свежести и влаги: Огдар портовый город, и после войны море отступило от его длинных причалов совсем недалеко. Кэран дёрнул поводьями, глаза коня засветились изумрудным, фургон пошёл немного быстрее. Хотелось если не воды, то хотя бы тени.

– Эй, не гони, коня сожжёшь! – недовольно буркнул Барджус, спускаясь с крыши. – И вообще, дай сюда, сам поведу.

Стены белого камня с толстыми круглыми башнями становились всё ближе, теперь можно было разглядеть обвалившиеся боевые галереи и разрушенные площадки для теургов. На одном из флагштоков одиноко хлопал выцветший до белизны длинный узкий флаг.

– Даааа, – протянул Кэран. – Починили бы они стены-то…

– Кому надо, пусть тот и чинит, – фыркнул Барджус. – У нормальных людей других забот хватает, кроме как каменюги по жаре тягать. Да и против кого стены-то городить? От этих что ли?

Шестипалый ловко сбил кулаком в воздухе особо наглое перекати-поле, решившее проскочить прямо перед их носом.

– Дракона видно по полёту, – ответил Кэран. – Вам в гильдии Уборщиков вообще что ли не рассказывают, кто нынче в пустыне обитает? Не хотят пугать, наверное. А то ещё откажетесь башкой рисковать и по подвалам разбежитесь.

– Я про пустыню поболе тебя знаю! – на щеках Барджуса вспыхнул румянец. – И повидал всякого. И сфинксов, и колдунов, и гарпий, и петроедов!

– Тогда чего споришь?

– А того, что на стенах стоять кто-то должен! А на весь Огдар сейчас хорошо если полк наберётся. Про теургов вообще молчу: их тут с войны не видали, да и видеть не хотят. Вот и выходит, что от стен этих твоих польза только одна – тенёк. Да и то лишь пока буря не началась. И чтоб ты знал: уборщики отродясь от опасности не прятались! Хотя, куда тебе допереть до такого, золотой листок! Таким как ты лишь бы золото звенело, а на людей плевать.

Кэран погладил бороду. Горазд этот рыжий поучать, ничего не скажешь. Наверняка, в геройскую гильдию просился, а не взяли.

– Небось, когда припрёт, все на стены выходят. Некроволна не будет спрашивать, сколько у тебя бойцов. Она просто заберёт то, что нужно. Мёртвые слушают только ветер.

Барджус зябко повёл плечами и на всякий случай привстал, глядя в сторону моря. Тот, кто видел это один раз, потом уже не забудет. Блекло-лиловое облако, влекомое ветром в мгновение ока накрывает весь город. Становится тяжело дышать, а потом из бледного тумана выходят мертвецы и то, что звенит лёгкими колокольцами за их спинами…

– Не накличь. В этих краях Некроволн давно не видали, – буркнул Шестипалый. – Почитай, с войны. Тпру! Здравствуйте, уважаемый!

Фургон подкатился к воротам. С бочонка у стены, поднялся огромный мордатый мужик с чёрными сросшимися бровями. Кэран по габаритам и серо-зелёному оттенку кожи прикинул, что в родословной у этого человека не обошлось без петроедов или кого-то в том же роде.

Стражник подошёл к повозке куда быстрее, чем можно было бы ожидать от человека таких габаритов. Аккуратно взял двумя пальцами-дубинками подорожную и уставился в неё. Долго, нахмурившись и шевеля губами, разбирал написанное, потом, наконец, махнул рукой.

– Опять чистильщики пожаловали… чую не к добру… – прогудел и окинул насупленным взглядом фургон с колбой, окружённой лавровым венком. – Ладно. Проезжайте.

Копыта Хомяка впервые за долгое время зацокали по камням, эхо запрыгало вокруг, когда они въехали под свод ворот. Огдар встретил путников пустынными улицами, на которых брусчатка готова была расплавиться от жары. Даже слабый бриз с моря не приносил облегчения, а только запах несвежей рыбы и гниющих водорослей.

– Города… – Кэран сплюнул на мостовую. – Ловушка для человека.

– Чего это ловушка-то сразу? – спросил Барджус. – Где ещё ты пивка попьёшь и ночью нормально поспишь?

Мечник покрутил сигнию на цепочке вокруг пальца. Полированное золото весело поблёскивало на лету, блики сливались в яркое кольцо, которое тут же распадалось стоило позволить цепочке намотаться на палец.

– Без разницы, где ночевать, в доме или у костра. Пустошь и там, и там достанет.

– Стреляный грифон, везёт мне на мрачных людей. И чем только заслужил? Был у меня напарник, до войны, Мастером кликали, тоже сыч был тот ещё. Сгинул на третий год войны. Или на четвёртый?.. А остался бы в городе, может выжил.

Рыночная площадь сразу за воротами пустовала, только стела Героям-Праведникам тенью отмеряла время, оставшееся до заката. В дверях немногочисленных кабаков скучали зазывалы: до вечера никто на улицу и носа не покажет. “Гусь и лестница”, “Русалий хвост”, “Приятное”… Барджус сглатывал слюну каждый раз, когда они проезжали мимо очередной пивной. Кэран только усмехался в бороду.

– Эх, вот довезу тебя сейчас до гильдии, а сам в город пойду. Приму кружку холодненького, а там и кости катнуть можно. Или вот под розовый фонарь зайти.

– Ага… – Кэран неопределённо пожал плечами. Он не хотел мешать полёту фантазии Барджуса.

С площади они двинулись по проспекту Лучников в сторону моря. Уклон здесь был довольно велик. Город скатывался вниз по склону, за красными черепичными крышами можно было разглядеть неподвижную блестящую гладь Огдарского залива и Сторожевой остров на выходе в море.

– Листок, ты глянь, глянь! – Барджус ткнул пальцем в блестящую свинцовую гладь. – Замерла, вода-то. Ежели и шелохнётся когда, то только по большим ордынским праздникам. Как война утихла, так и встала. Ни тебе штормов, ни, упаси Пастырь, Некроволны. Как думаешь, почему?

– Откуда мне знать, – Кэран пожал плечами. – Я не теург, не алхимик и не матрос даже. Я солдат.

– А как здесь оказался?

– Ищу кое-кого.

Барджус вздохнул и покачал головой.

– А ты немногословный.

С проспекта они повернули налево, на Молочную улицу. Здесь большие пятиэтажки сменились трёхэтажными строениями, а кабаки и магазинчики стали заметно попроще, чем в центре. Молочная не отличалась шириной, и поэтому часть её была в тени. На весь фургон тени не хватало, но если спешиться, вполне можно было укрыться от злыдни в небе.

– Шестипалый, скажи, – нарушил молчание Кэран, – а как в вашей гильдии относятся к бывшим героям?

– Нууу, это смотря что за человек, – осторожно протянул Барджус. – Да ты не переживай, меч твой тебе компенсируют.

– Я и не переживаю. Думаю, гильдмейстер у вас человек добрый, раз болтунов нанимает.

– Не только добрый, но и честный, потому что не велит проходимцев всяких в пустыне бросать, стреляный грифон! – надулся Барджус. – Хорошо, что наше с тобой знакомство скоро закончится. До гильдии всего ничего осталось.

Чуть-чуть не доехав до конца Молочной, фургон повернул направо в Храбрый переулок. Дома тут совсем измельчали, до обычных, почти деревенских хат, камень сменился посеревшими от жары брёвнами, а мостовые стали обычной дорожной пылью. Переулок упирался в высоченный забор с двустворчатыми воротами, окованными медью. Поверх забора зорко посматривали часовые с мушкетами. Всё вместе выглядело как настоящая крепость. Собственно, огдарская гильдия Уборки за Героями ею и была.

***

Петли заскрипели, створки нехотя поползли в стороны, герб гильдии, вытравленный по центру, разломился надвое, фургон миновал ворота и въехал на просторный двор, вымощенный каменными плитами. Напротив ворот высился трёхэтажный терем из массивных брёвен, витражные окна переливались в вечерних отсветах. Приехали. Барджус вдохнул поглубже и прикрыл глаза. Дома. Наконец-то. Здесь нет засад, не нужно высматривать колодцы, а потому можно позволить себе медленно врастать в родную обстановку, по частям, наслаждаясь, растягивая чувство возвращения, смакуя его как вкус довоенного вина. Нос улавливает густой мясистый запах похлёбки – скоро ужин, Толстый Ип вот-вот будет стучать в свою рынду. Рот наполняется слюной, стоит только представить, пряный вкус варева… Вот усталый стук копыт и мягкий стук колёс по камню; даже Хомяк – даром, что железный – похоже, притомился, соскучился по родной конюшне, заботливым рукам механиков и хорошей смазке. Барджус выдохнул, выпуская напряжение похода и нервотрёпку последних дней. Открыл глаза, окинул взглядом двор. Всё на своих местах.

– Ну, мечник, вот и гильдия, как я и обещал. Слазь давай. Да не хмурься ты, стреляный грифон! Коня к мастерам загоню и отведу тебя в оружейку, подберёшь себе клинок.

На просторном, вымощенном плитами дворе, стояли ещё три фургона, похожих на тот, на котором приехали Кэран и Барджус. Из распахнутых настежь высоких ворот каменного здания справа веяло жаром и разогретой смазкой. Видимо, остальные уборщики тоже приехали недавно и задали конюхам работы.

– Ишь ты, да у нас тут слёт. Отлично, будет с кем посидеть вечерком! – осклабился Шестипалый. Он дождался, пока Кэран спрыгнет на землю, достал из-под сиденья большой разводной ключ, слез с облучка и направился к Хомяку, чтобы снять с него оглобли. Несмазанные болты сложных креплений поддавались с трудом, и раскрасневшийся Барджус вновь дал себе обещание обязательно следить за ними в следующий раз.

Кэран стоял рядом и с интересом наблюдал, как Шестипалый с натугой снимает крепления, то и дело поминая Небесного Пастыря, пустыню и фургоны недобрым словом.

– Чего встал? – зыркнул на мечника Барджус, когда с левой оглоблей было покончено. Он вытер пот со лба и взялся за правую. – Нравится смотреть, как другие работают?

– Жду, когда ты меня к гильдмейстеру отведёшь, – пожал плечами Кэран.

– Нечего тебе там делать, – Барджус налёг на ключ, но упрямый болт поддаваться не желал. – Стреляный грифон! Думаешь, гильдмейстеру заняться больше нечем, кроме как, – Шестипалый изо всех сил налёг на ключ, закряхтел от натуги, – с каждым бродягой трепаться?

Кэран подошёл к нему и тоже налёг на ключ. Вместе они принялись давить на упрямую железку.

– Думаю, ваш гильдмейстер… вполне может…