Волчья тропа

Когда прибыл контейнер с вещами, Александра встретила его на семейной машине на станции и сопроводила грузовик до места назначения, после чего позвонила на службу мужу. Тот хотел было попросить помочь с разгрузкой старшего прапорщика Шевченко, чтобы тот и сам занялся физической работой, и солдат свободных подогнал, но старший прапорщик оказался занят: в ротной каптерке раскладывал для солдат нижнее белье – рота, как оказалось, готовилась к бане. Одуванчиков еще в дверях каптерки понял, что он со своей просьбой пришел не вовремя – старшина роты обычно сопровождает солдат в баню, это его прямая обязанность, – и не стал ни о чем просить Михаила Юрьевича. Вместо этого он обратился с просьбой о помощи к оказавшемуся там же командиру первого взвода старшему лейтенанту Анисимову. Тот пообещал подойти, взяв с собой несколько солдат из взвода.

– Да у меня вещей мало, половина контейнера едва набралась, – успокоил командир роты старшего лейтенанта, видя его недовольное лицо. – Вдвоем бы справились.

Но Анисимов не только пришел раньше Одуванчикова, он все же взял с собой парочку солдат крупного телосложения, и, когда капитан подошел к своему дому, разгрузка контейнера уже была завершена, а старший лейтенант, стоя у калитки палисадника, разговаривал о чем-то с Александрой. При этом лицо у старшего лейтенанта было красное, как у рака, и капитан Одуванчиков сначала списал это на физическую работу, к которой Анисимов был непривычен, хотя и имел разряды по нескольким видам спорта. Но вскоре он свое мнение переменил.

– Уже завершили? Опоздал я… Начальник штаба батальона задержал, – словно извиняясь за опоздание, проговорил Одуванчиков.

– Представляешь, Вася, а мы с Сережей не только земляки, мы еще и в одной школе учились, только я на два года младше, – отчего-то смущаясь, стала что-то объяснять Александра. – И вот, надо же, где встретиться довелось…

– Так вы что, незнакомы? – спросил Василий Николаевич.

– Знакомы… – покраснев еще сильнее, хотя, казалось, больше уже и некуда, сказал старший лейтенант.

– Хорошо знакомы, – добавила Александра многозначительно.

Это ее «хорошо» наверняка что-то значило, но капитану Одуванчикову было не до расспросов. Он сам смутился от своего опоздания и от того, что всю работу уже сделали без него. Его смущение не позволило ему сразу выяснить отношения. Тем более неподалеку, на крыльце дома, стояли два солдата из взвода Анисимова. А выяснять отношения при посторонних капитан никогда не любил.

Он прошел в дом мимо солдат, вытянувшихся по струнке перед новым командиром роты, пожал им руки и поблагодарил, чем несколько смутил парней – обычно офицеры подобные услуги воспринимают как обязательные. Александра прошла за ним в дом и сразу направилась в кухню, где уже был накрыт стол.

– Сначала солдат накорми, им в баню надо торопиться… – остановившись в дверях, сказал ей Одуванчиков.

В ответ жена только сердито громыхнула какой-то посудой.

В тот день она все сделала, как он просил. Накормила сначала солдат, для которых домашнее застолье было праздником после гарнизонной столовой, потом позвала в кухню мужа и Сергея Николаевича. За столом все прошло обыденно, без каких-либо эксцессов.

Эксцессы начались через несколько дней, когда Василий Николаевич пришел домой пообедать чуть раньше, чем обычно, и увидел, как входит в дом его жена – с растрепанными волосами и в слегка порванном на груди платье.

– Что-то случилось? – спросил Одуванчиков.

– Случилось, – коротко и сердито ответила жена.

– Что такое?

– В магазин пошла, очередь отстояла, все нормально. Потом заходит эта ненормальная, хватает меня за волосы и при людях таскать начинает! Вон, платье порвала! Ладно хоть один мужчина в магазине оказался, оттащил ее. А то ведь убить обещала, если я от ее мужа не отстану! А я его и видела-то за все последние годы только один раз, когда контейнер с вещами пришел! Не знаю уж, что он ей наговорил!

– Кто? – не понял Одуванчиков.

– Да твой Анисимов! Старший лейтенант.

Василий Николаевич вспомнил красную физиономию Анисимова в тот самый день и понял, что покраснел старший лейтенант не от физической работы. Вспомнил он и то, как непривычно вела себя тогда же и сама Александра, и ему многое стало понятно.

– Между вами раньше что-то было? – спросил он более серьезно, чем тема разговора того заслуживала.

– Еще не хватало, чтобы и ты меня сейчас начал за волосы таскать и бить! – Александра поддержала тон разговора и ответила так же: – Ну, было когда-то… Это же школьная любовь. Дела давно прошедших дней… Об этом сейчас и вспоминать нечего. – Она вдруг резко сменила тон разговора и на какой-то момент стала прежней, хорошо знакомой и нежной: – Но ведь сейчас у меня есть ты. Самый лучший на свете, самый любимый и любящий. И я ни на кого тебя менять не собираюсь. А то, что раньше было, – это детство.

– День вчерашний, – в свою очередь сменив тон разговора, сказал он и обнял жену.

– День вчерашний, – твердо повторила Александра и прижалась лицом к плечу мужа. – Но ты все же поговори с Анисимовым. Пусть он свою жену утихомирит. А то я и в магазин выходить не смогу…

– Поговорю… – пообещал Одуванчиков, даже не понимая, как и с какой интонацией он заведет подобный разговор со своим командиром взвода. – Завтра же поговорю. Обещаю…

Глава четвертая

Конечно, Абдул-Меджид во время борьбы на тренировках во всем уступал Нариману – и в силе, и в скорости проведения приемов, и в быстроте принятия решений, и во многих других компонентах, но когда однажды возникла проблема с партнерами по спаррингам, тренер бросил клич среди односельчан. Легко набралось полтора десятка желающих потренироваться вместе с Бацаевым, тогда еще не носившим звание чемпиона промоушена, но уже ставшим двукратным чемпионом мира. Абдул-Меджид сам отбирал подходящих через тренировочные схватки с самим собой. Он победил всех до последнего, хотя сам к завершению испытания дышал как загнанная лошадь. А завершив последнюю схватку, долго сидел на ковре, засунув голову в волосатые колени, и встал на ноги только после того, как Нариман подошел к нему, протянул руку и поднял. Тем не менее троих для спаррингов с Нариманом тренер все же выбрал. Правда, на следующий день один из них не пришел на тренировку, сославшись на то, что «старик сильно поломал» его накануне и он повредил спину. И Абдул-Меджиду пришлось самому заменить молодого парня и вспомнить, что и он когда-то был молодым.

– А функционал[22 - Под словом «функционал» в боевых единоборствах и вообще в спорте часто подразумевают функциональную выносливость.] тебя как, не подведет? – спросил Нариман.

– У меня есть то, чего многим молодым не хватает.

– И чего же им не хватает?

– Силы духа! В этом компоненте я и с тобой могу еще потягаться при необходимости.

– Да, здесь я, пожалуй, соглашусь, – раздумчиво ответил Бацаев, отлично знающий характер своего бывшего тренера, его упорство и упрямство и нежелание признавать себя побежденным.

– Ну так что, Абдул-Меджид, ты готов мне что-нибудь предложить?

– Что я тебе могу предложить? Я просто наемный работник, которому ты платил зарплату. Я никогда не был твоим менеджером и не знаю твои финансовые возможности. Я только тренировал тебя. Да и то лишь в одной борьбе. А, скажем, боксу тебя другие люди обучали – сначала колумбиец, потом мексиканец. А теперь, в нынешние времена, все упирается в деньги, как мой брат говорит. Так уж повелось. Каждый эмир создает и вооружает свой отряд на свои собственные средства. Я знаю, что ты не беден, но и не знаю, настолько ли ты богат, чтобы создать отряд. Для начала хотя бы небольшой, хотя бы в сотню человек. А потом, если будешь людям хорошо платить, они сами к тебе потянутся. Ты будешь зарабатывать на этих людях. Тебе решать.

– Я должен посчитать, как долго я смогу платить. Да и семью без денег я держать не могу. Дома тоже что-то оставить следует. Не все же на брата взваливать…

– Посчитай… – мрачно откликнулся бывший тренер. – Если потянешь, я беру на себя всю организацию. И тоже свои возможности посчитаю. Может, смогу тебе чем-нибудь помочь. Может, даже взаймы дам…

– Ты или твой брат? Это разные вещи.

– Я с его помощью. И людей тебе подобрать берусь. Главное – их не обманывать. Иначе получится, что обманщик – я. Наобещаю одного, а на деле совсем другое выйдет. А обратного пути уже ни у кого не будет. Оттуда не бывает обратной дороги. Я надеюсь, что это только до поры до времени, но кто-то иначе думает…

Считал Нариман недолго. Как раз в село приехал из Ирака друг детства Наримана, простой моджахед по имени Батал. Приехал якобы в отпуск. Батал так много и красиво рассказывал про свою жизнь, такую развеселую и беззаботную, что Бацаев невольно задумался, не является ли он простым вербовщиком, никогда не покидавшим территорию Турции или Саудовской Аравии, а теперь заехавшим в родное село за новой добычей. Тогда же был убит и капитан МВД, сельский участковый, собиравшийся выйти вскоре на пенсию. Участкового многие уважали и его убийство не одобряли. И тогда же исчез из села Батал вместе с несколькими молодыми парнями, оформившимися на учебу в исламский университет Медины. Нариман подумал, что Батал вернулся в Турцию или в Ирак. А тут и для него самого пришло предложение с той стороны. И Нариман собрался в дорогу вместе с Абдул-Меджидом…

Визу они оба оформляли, естественно, в Турцию, чтобы избежать лишних вопросов. А оттуда уже собирались перебраться в Саудовскую Аравию. В документах, предоставляемых в многофункциональный центр, целью поездки обозначили обучение в исламском медресе. Относительно Наримана заявленная цель поездки сомнений не вызвала. Хотя он и был уже немолод, но в студенты еще годился. Но вот возраст Абдул-Меджида вызывал сомнения. Разные женщины несколько раз переспросили тренера, не поздно ли ему учиться. Абдул-Меджид возмутился:

– А вам какое дело? Я с возрастом только, может быть, мудрости набрался. У меня с Америкой никогда проблем не возникало. На каждый бой своего ученика Наримана летал, секундировал ему. А тут соседняя Турция, и что-то не так… Выпускать не желаете!

Женщины в многофункциональном центре разом повернули головы и посмотрели на Наримана. Хотя они были женщинами, то есть существами далекими от всяких мужских забав вроде спортивных единоборств, имя Наримана Бацаева они от мужей и братьев многократно слышали. Да и от детей тоже. Но не подумали, что это тот самый знаменитый боец. После этого документы были оформлены сразу, оставалось только наведаться к турецкому консулу. Но и там никаких вопросов не возникло. Консул, похоже, отлично знал, что представляет собой исламское медресе, кто едет туда и с какой целью.

Так тренер вместе с учеником оказались сначала в Турции, потом в Саудовской Аравии, а потом и в Ираке…

* * *

Нариман Бацаев намеренно сбавил шаг, оттягивая до последнего момент, когда будет виден его родной дом. В палисаднике углового дома, что располагался через дорогу, росло несколько деревьев винной ягоды. Когда Нариман уходил из дома, деревья были еще молодыми. Теперь они выросли, составляли в высоту около четырех метров и закрывали половину окна на втором этаже.