Наказание по закону гор

– Офицер ФСБ решил жену проконтролировать. Прослушал ее разговоры, а потом застрелил вместе с любовником, помощником прокурора. Да ты, наверное, об этом и сам слышал.

– Слышал. Только про СОРМ упоминания не было.

– Тем не менее налицо грубейшее нарушение закона и опасное преступление. Все это с использованием служебного положения. Такие дела караются законом очень сурово. Даже строже, чем убийство в темном переулке ради грабежа. Сначала офицер ФСБ использовал СОРМ для прослушивания разговоров, потом со служебным удостоверением проник в здание прокуратуры, выбил ногой дверь кабинета, закрытого на ключ, и из табельного оружия застрелил свою жену и ее любовника. Для Кавказа это, может быть, и норма, но не с точки зрения закона. Многие высокопоставленные персоны по шапке получили. Хотя сняли тогда только заместителей прокурора и директора управления ФСБ. Остальные хватанули по выговору. Кому-то, кажется, дали неполное служебное соответствие.

– А нам данные СОРМ когда будут предоставлены? – спросил подполковник Чесноков, предпочитающий не погружаться в дебри местных семейных разборок.

– Я думаю, это и есть информационное обеспечение. Правда, я подготовил в черновике дополнительный запрос. Потом принесу вам, товарищ подполковник, на подпись. Там много вариантов. Требование на данные СОРМ в том числе.

– Что ты еще запрашиваешь?

– Беспилотники. Чтобы с большой высоты горы в районе начали контролировать. Как иначе до бандитов добраться, если мы не знаем, где они базируются?

– Если они на дорогу выходят, там их следует, мне кажется, и ловить,?– высказал свое предположение капитан Редькин.

– Это будет делать МВД,?– проговорил майор Помидоров.?– Или Росгвардия. Они одним миром мазаны, из одного корыта едят.

– А что главное действующее лицо скажет? – спросил командир сводного отряда и посмотрел на меня.

– Подумать надо, товарищ подполковник,?– осторожно заметил я.?– Навскидку я ничего предложить не могу.

Чесноков положил руки на стол ладонями вниз, на манер примерного первоклассника, и подвел итоги нашего разговора:

– Короче говоря, так. Ты, старлей, продумай, что можно сделать в этой ситуации. Оперативный отдел разработает нам план реальных мероприятий, совместимый с соображениями МВД или Росгвардии, и доложит его через сутки. Да и взводу твоему отдохнуть надо, сил набраться. Значит, ровно через сутки собираемся здесь же, в том же огородном составе.

Естественно, командир отряда подполковник Чесноков не мог обойтись без своей обязательной шутки насчет огорода.

Мой взвод получил целые сутки на отдых. С одной стороны, это было хорошо и правильно. Отдых бойцам, естественно, требовался.

Но когда командование отряда принимало такое вот решение, оно не учло мнение командира взвода, то есть мое собственное. Именно я знаю своих бойцов несравненно лучше, нежели кто бы то ни было еще.

А мнение командира взвода было вот каким. Излишний отдых кошмарно утомляет солдат. Иногда дело доходит едва ли не до полной потери боевой готовности. Это я по собственному опыту, по ощущениям своего тела прекрасно знаю.

А суточный отдых – это очень тяжелое испытание. Я бы даже сказал, что результатом его может стать сильнейшее расслабление. Не только физическое, но и психологическое. Оно, на мой взгляд, даже страшнее, поскольку быстро сводит на нет всю боевую подготовку.

После такого долгого отдыха солдаты превратятся в вялых и ленивых бесхребетных амеб, мало пригодных для участия в боевых действиях. Этого я, человек ответственный, допускать не желал.

Поэтому расслабляться я своим парням не позволил. Когда решил, что взвод после двухсуточных боев отоспался и отдохнул, восстановил силы, поднял солдат и сам возглавил марш-бросок на десять километров, вдоль забора, окружавшего военный городок. Правда, согласно карте, длина периметра, обозначенного этой изгородью, составляет четырнадцать с половиной километров. А бежать нам приходилось по дороге, что в общей сложности добавляло еще около километра.

Но я не говорил этого своим солдатам. Ни к чему им думать о собственной подготовке лучше, чем она есть на самом деле. В реальности их возможности лишь соответствовали необходимости, не более того. Годового срока службы не хватает на полноценную качественную подготовку. Получить таковую могут только солдатыконтрактники.

Марш-бросок, как ему и полагается, выполнялся при полной выкладке. То есть в полном обмундировании, в бронежилете и в шлеме, с оружием в руках. На ногах не легкие кроссовки, а тяжелые берцы.

Разница между этим марш-броском и теми, которые мы проводили в расположении батальона, состояла только в том, что здесь, в Дагестане, магазины автоматов у бойцов были снаряжены патронами. А это дополнительные килограммы. Особенно для тех, у кого на автомате «АК?12» стоит не стандартный классический магазин на тридцать патронов, а четырехрядный на шестьдесят или барабанный на девяносто пять. А таких парней во взводе большинство.

Патроны всегда имеют свой собственный вес, пусть и не слишком осязаемый. Чтобы не так остро чувствовать его в бою, следует привыкать к нему на занятиях, добиваться того, чтобы во время бега он стал незаметным и привычным.

Кроме того, солдату стоит научиться по весу определять количество патронов в магазине, чтобы вовремя менять его в условиях реального боя. Для этого проводятся специальные тренировочные занятия. Они касаются и офицеров. Так, я, например, могу подсчитать патроны с точностью плюс-минус два. Есть специалисты, которые вообще не ошибаются на этот счет. Я не уверен в том, что они не считают патроны при стрельбе, но предпочитаю не занимать этим голову.

В условиях батальона марш-бросок обычно проводится сразу после общего подъема или даже до него. Мы же бежали среди бела дня, что выглядело непривычно для местных жителей, дома которых стояли поблизости от военного городка. Поэтому, когда мы летели по дороге вдоль забора, я видел, как переглядывались люди, идущие по улицам. Они наверняка думали, что где-то случилась беда и солдаты побежали туда.

Но нам до этих взглядов дела было мало. Мы просто тренировались.

Еще до марш-броска я через штаб запросил в автороте грузовик для выезда взвода на гарнизонное стрельбище. Машина была выделена нам сразу, как только мы вернулись.

Но сегодня я остановил грузовик за пять километров до конца поездки, приказал взводу выгружаться, а машину отправил к пункту назначения пустой, чтобы потом не возвращаться к ней на своих двоих, не терять драгоценное время. До стрельбища мы снова бежали.

Задумал я это умышленно. При стрельбе всегда очень важно задерживать дыхание, иначе ствол автомата будет гулять, не позволяя качественно прицеливаться. А дыхание после бега, да еще в таком темпе, который я изначально задал, даже у самого тренированного спортсмена не будет ровным и безмятежным.

Но практика показывает, что в бою солдатам обычно приходится стрелять сразу после перебежки или даже в ходе таковой. Я хотел потренировать бойцов взвода на стрельбу по мишеням именно в ходе передвижения. Причем не при короткой перебежке, а после преодоления относительно продолжительного участка. Такие ситуации в реальных боевых условиях встречаются сплошь и рядом. Солдаты должны быть готовы к ним.

Вообще-то, говоря честно, они и без дополнительных занятий были готовы, поскольку уже не раз отрабатывали такие методы стрельбы на батальонном полигоне. Я же исходил из того, что навыки такого рода никогда бывают лишними. В этом меня убеждала действительность, ход всех последних боев с участием моего взвода.

На стрельбище нас уже ждали. Комендант, старший прапорщик, заранее предупрежденный моим звонком, выставил мишени на все три отделения. Еще с дистанции я взмахом руки потребовал у коменданта освободить место. Он спрятался в свой блиндаж с наблюдательной стереотрубой. Мы начали стрельбу сразу после бега, одновременно тремя колоннами, выходя на позицию по отделениям.

Я сам при этом не стрелял, сразу нырнул в маленький блиндаж коменданта, чтобы в стереотрубу просмотреть результаты стрельбы.

– Вы внепланово прибыли,?– сообщил мне старший прапорщик и глянул на часы.?– Через десять минут спецназ Росгвардии приедет. Вы к тому моменту закончите?

– Закончим за пять минут. Я дал приказ отстрелять только по одному стандартному магазину. Тридцать выстрелов.

– Это десять очередей.?– Старший прапорщик никак не мог привыкнуть, что в спецназе ГРУ принято давать очереди не по три, а по два патрона.

– Это по нашей норме будет пятнадцать очередей.

Я осматривал мишени в стереотрубу и довольно хмыкал. Солдаты мои стреляли очень хорошо. Бег и учащенное дыхание не помешали им. В реальном бою наш противник был бы уже уничтожен. Восьмисот с лишним патронов при такой точности стрельбы вполне хватило бы на то, чтобы положить любую, даже самую многочисленную банду.

Как раз в момент осмотра мишеней я услышал шум двигателей. Наша машина приехала раньше и стояла в стороне, на площадке, отведенной для транспорта. К ней подъезжали два грузовика, как я определил по звуку двигателей. Значит, раньше времени прибыл спецназ Росгвардии.

Но в оставшиеся четыре минуты нам никто не помешал. Росгвардейцы построились на автомобильной стоянке и терпеливо ждали, когда мы завершим занятия.

Мы быстро закончили их, отстреляли, как и намеревались, по стандартному магазину. Я дал отмашку замкомвзвода старшему сержанту Коле Сметанину, чтобы он построил бойцов и выводил их к машине по стационарной бетонной дорожке, вьющейся между насыпными холмами, имитирующими естественные преграды, а сам направился на автомобильную площадку прямым путем, через эти самые кучугуры.

– Здравия желаю, товарищ майор! – поприветствовал я командира отряда спецназа Росгвардии.?– Старший лейтенант Трилуков, командир взвода спецназа ГРУ. Мы отстрелялись. Можете выходить на позицию.

На стрельбище прибыли два взвода наших смежников. Майор махнул рукой капитану, приехавшему с ним, и тот повел людей на позицию для стрельбы. Причем не на ту, где только что отстрелялся мой взвод, а по крайней правой дорожке, еще не до конца забетонированной.

Видимо, им следовало выполнять другое задание. В той стороне, насколько я знал, недавно начался монтаж механического приспособления для передвижения мишеней в горизонтальной плоскости от одной бетонной плиты до другой. Своего рода имитация перебежек. И даже мишени в виде согнутых бегущих фигур уже были готовы.

Наверное, монтаж уже был закончен, и спецназ Росгвардии будет опробовать новый участок стрельбища. Жалко, что я не знал о его готовности. Иначе выпросил бы время, чтобы потренировать взвод там.

Вообще-то, это стрельбище официально считалось армейским. У МВД республики существовало свое, используемое совместно с управлением ФСБ. А Росгвардия, насколько я понимаю, формировалась за счет соединений и подразделений как раз МВД. Значит, ей следовало бы на свое стрельбище ездить.

Как я понял, спецназ Росгвардии готовился к проведению какой-то конкретной операции. Именно потому командиры привезли бойцов на новый участок армейского стрельбища. Но это был только логический вывод военного разведчика, который требовал подтверждения.

Поэтому я прямо спросил:

– К конкретной операции готовитесь, товарищ майор?