Молчание солдат

– Девять месяцев, – повторяет дежурный, задумчиво и с неодобрением покачивая головой. – Плод созрел. Кого вы, интересно, выродите?..

– Змеиную мудрость, – отвечает Сохно, – которая заставит нас иначе смотреть на многие вещи. Так всегда бывает. Сначала нервная усталость, а потом змеиная мудрость.

– Наверное, это полезная штука, – соглашается дежурный. – Всем бы ее заиметь. Гостям выделили шестой кабинет. Там вас ждут. У них там и начальник штаба сидит. Тоже что-то хмурится. Нервничает...

Два подполковника шагают в длинный и узкий коридор, а полковник задерживается около дежурного, смотрит на того с вопросом.

– Что?

– Какую карту запрашивали гости?

– Кажется, «восьмерку», – дежурный с порога бросает взгляд на высокую стену коридора, где вывешена большая карта Чечни, составленная из отдельных пронумерованных листов. Полковник смотрит туда же, куда и подполковник – восьмой лист.

– Понятно...

– Что понятно?

– Что дело будет касаться отряда Руслана Имамова.

Дежурный задумчиво с хрустом чешет затылок, на котором жесткие, как проволока, волосы торчат, как у ежа иголки.

– Могу поделиться информацией. Отряд Имамова сейчас прижали к леднику. Ледник трескается. Ходить туда, согласно прогнозам, никому не рекомендуется. Но Имамов пойдет. Прорваться вниз у него нет возможности, к тому же...

– К чему же?

– К тому же это верная гибель. Окружат и додавят...

– Он пойдет, – соглашается Согрин. – И пройдет. И ледник перейдет, и хребет перевалит... А дальше?

Дежурный вдумчиво рассматривает карту.

– А дальше снова ледник. Последний на нашей территории. Тремя языками, как дракон, сползает. В другую сторону. Тоже, говорят, трескается. Спускаться еще более опасно. А вот за ледником... Там может быть спасение, если наши за ним не пойдут. А они не пойдут...

– За ледником граница. И Руслан до нее дойдет. Последний стоящий командир из всех что остались. Остальные не боевые командиры, а простые террористы и бандиты...

– А он? – спрашивает дежурный с легкой несогласной насмешкой. Дежурный привык считать всех полевых командиров банд боевиков террористами. Это уже почти устоявшаяся терминология.

– А он диверсант.

– Недавно только этот диверсант фугасы на дороге выставлял.

– Вот-вот. И я про то же... Он не «черных вдов» готовит, не машины со взрывчаткой отправляет в стену госпиталя. Он ставит фугасы там, где должна пройти военная колонна. Это и есть то, что отличает диверсанта от террориста. Имамов действует против войск, а не против мирного населения, и в этом я вижу большую разницу.

– Может быть, – вяло соглашается подполковник.

– Я это знаю, потому что по воинской профессии сам диверсант. Не террорист, а диверсант... Кого за ним пустили?

– Десантура, омоновцы, четыре взвода спецназа ГРУ, отдельная мобильная офицерская группа подполковника Разина и... и эти... Новые части. Только сформированные. Горные егеря. Специальная подготовка. Для подобных условий. Все специалисты фигурного ползания по горным склонам...

– Слышал. Эти смогут догнать и обогнать, но военная подготовка у них, говорят, не самая лучшая. Не успели под пулями походить...

Дежурный кивает, соглашаясь. Но его другой вопрос интересует.

– Ты Руслана хорошо знаешь?

– Лично не знаком. Только слышал.

– Он же в ГРУ служил...

Полковник хмыкает:

– В ГРУ служили многие. Не все в спецназе ГРУ...

И Согрин, резко прекратив откровения, быстро шагает вдогонку за Сохно и Кордебалетом, которые уже ждут его у дверей шестого кабинета.

* * *

Кабинет тесный. Совсем не генеральский. Тем более не кабинет московского генерала. Но весь штаб группировки в тесноте живет. С этим бороться пока невозможно, потому что пребывание штаба здесь считается явлением временным. При этом категорично забывается пословица, что нет ничего более постоянного, чем временное.

– Задача крайне сложная и очень важная для страны, – с пафосом говорит один из депутатов, черноволосый, с физиономией, которую в окно высунуть невозможно – не пролезет.

Второй шириной физиономии первому уступает мало, но цвет его волос не разобрать по причине до блеска выбритой головы. У этого нос сломан не меньшее число раз, чем у Сохно, и голос такой, словно он с самого детства на сквозняке живет. Второй добавляет:

– Мы просто обязаны оградить Россию от подобных посягательств.

Это «мы» выглядит не слишком убедительно, и спецназовцы переглядываются. Начальник штаба группировки крутит в пальцах спичку. Буквально мнет ее ребра до того, что спичка становится круглой. И ничего не говорит. Смотрит исподлобья. Он вообще по нраву мужик суровый. А сейчас почему-то суровый вдвойне. Генералы в штатском, выделить которых не составило труда, пока тоже молчат, но полковник Согрин правильно понял, что конкретную задачу будут ставить они, после того, как депутаты выговорятся по полной собственной программе.

Депутаты уже выговорились. Они общими словами объяснили, что существует негласный план ряда влиятельных стран ЕС по отторжению Чечни от России и строительству через Чечню нефтепровода из Баку в Европу, бедную на собственные энергоресурсы. Под видом голландского журналиста Клааса Раундайка в Чечне уже почти полгода работает технический представитель Евросоюза, который вместе с отрядом полевого командира Руслана Имамова произвел исследования наиболее подходящих участков для строительства нефтепровода. Вскоре на заседании Европарламента предстоит большое обсуждение положения в Чеченской Республике. И необходимо добыть документы, составленные голландцем, чтобы они могли послужить аргументом в выступлении представителя России в Европарламенте. Только при предоставлении всех необходимых данных Россия сможет в ответ на обвинения в свой адрес предъявить встречные обвинения.

– Вопросы есть? – завершает сдвоенный доклад лысый.

– Есть, – простодушно смотрит на лысого подполковник Сохно. – Чем вас в Думе кормят?

– Что? – Лысый не понимает и переспрашивает. Глаза вылуплены, рот раскрыт, словно в самом деле есть просит. Теряется от непонимания.

– Тоже в Думу хочу, – наивно улыбается Сохно. – Всю жизнь мечтал такую рожу иметь, чтоб трескалась...

Один из генералов в штатском морщится, второй сохраняет невозмутимость. Депутаты шокированы и не находят подходящих случаю слов, а материться здесь им вроде как ранг не позволяет. Стесняются.

– Мы ждем постановки задачи, – говорит полковник. – Нас мало интересует вступление. Политикой пусть занимаются политики. Наше дело армейское.

Тогда из-за стола поднимается тот генерал, что сохранял невозмутимость, – сухопарый, с коротким ежиком седых волос, торчащих, словно упругая проволока.

– Конкретно дело обстоит так. Нам необходимо иметь все бумаги голландского лжежурналиста Клааса Раундайка, или кто он там еще в самом деле... Абсолютно все записи и его ноутбук. Он с собой ноутбук таскает. Желательно захватить самого лжежурналиста живым, но последнее вовсе не обязательное условие. При этом прошу учесть: записи могут быть зашифрованы, могут храниться в каком-то тайнике, на магнитоносителе или на микропленке. Следовательно, необходимо иметь все его личные вещи. Абсолютно все. Специалистам решать, что может пригодиться, что следует выбросить. Все – подразумевает даже драные и вонючие носки, если он сам их не выбросил. Если вещи достанутся нам без своего хозяина, это будет потеря, но небольшая... Следующая задача – или захват, или уничтожение самого эмира Руслана Имамова. Учтите, уничтожение эмира допустимо только в том случае, если удастся захватить документы журналиста и документы, о которых я скажу позже... Если документов нет... Делайте то, что вы хорошо умеете делать, но перейти границу с Грузией он не должен. Если сумеет перейти, вы идете за ним, и без прикрытия. Вы знаете, что это такое. Попадетесь грузинским спецслужбам – от вас откажутся. Но Имамова необходимо достать в любом месте. И доставить к нам. И еще одно, очень важное... У Руслана Имамова есть воспитанник, молодой человек, которого зовут Аббас Абдутабаров. Этот воспитанник ведет дневники, в которых отражены все перемещения отряда. День за днем, постоянно. Дневники служат прекрасной иллюстрацией маршрута, который исследовал голландец. Это как раз и есть те вторые документы, о которых я сказал ранее. Парень нам не нужен, и вообще не нужен никому, кроме Руслана Имамова, который его воспитывает вместо родителей. Можно проработать оперативный вариант с ловушкой – захватить воспитанника и через воспитанника выйти на самого командира. Думайте сами. Но дневники необходимо захватить...

– У вас, товарищ генерал, хороший информатор, – говорит Согрин.

– У нас хороший информатор, – сухо соглашается генерал.