Святые окопы

Вообще-то солдатам в армии настоятельно не рекомендуется иметь трубки, но в спецназе ГРУ обычно не слишком внимательно за этим следят.

– У меня в смартфоне мощный, – шагнул к командиру взвода младший сержант Вацземниекс и протянул свою трубку. – Три тысячи триста ампер-часов. Попробуйте…

Старицын легко справился с сенсорным экраном, но результат был тот же самый. Владислав Григорьевич для проверки набрал номер оперативного штаба Антитеррористического комитета, и опять та же картина.

– Почему-то дозвониться не получается…

– Нет сигнала, – сказал Вацземниекс, посмотрев в монитор. – Надо пробовать. Бывает, на три шага отойдешь, сигнал появляется. – Он сделал пять шагов в сторону, попробовал повторить выбор по уже набранным старшим лейтенантом номерам, и снова безрезультатно. – Попозже попробуем, – со вздохом пообещал он.

Со стороны костра показались два ефрейтора и рядовой. Каждый нес по четыре сумки с красными крестами.

– Сколько? – спросил Старицын.

– Ровно пять с половиной миллионов, товарищ старший лейтенант, – сообщил ефрейтор Сапожников. – Куда ставить?

– Леха! – позвал командир взвода своего заместителя.

– Я! – тут же отозвался старший сержант Ломаченко.

– Бандиты идут сюда вот за этим… – Владислав Григорьевич показал на медицинские сумки. – Там пять с половиной миллионов долларов. Надо все это перепрятать так, чтобы ни одна живая душа не видела и не знала. И чтобы никто не нашел. Работай!

– Товарищ старший лейтенант, здесь не деньги, – поставил одну сумку перед командиром взвода Жулудков. – Посмотрите сами, там по комплектам разложено. Возьмите один комплект, а остальное тоже спрячем.

Старший лейтенант раскрыл сумку. Комплекты были разложены в светло-зеленые пластиковые файлы. Если там все одинаковое, то вполне хватит и одного комплекта, хотя бы для ознакомления.

– Ты смотрел? Что там?

– Карты и планы мест, куда должны были разнести полтонны взрывчатки. С описанием точек заложения, с подробными характеристиками и даже со временем взрыва.

– Понятно…

– И расписание всех соревнований на Олимпиаде в Сочи… – добавил ефрейтор.

Старший лейтенант даже встал от такого сообщения:

– Планы? Сочи?!

– Спортивных объектов Олимпиады.

– Миленькое дельце! – хмыкнул Старицын. – Все слышали? Эти бандиты должны были работать на Олимпиаде в Сочи. И деньги, и взрывчатка, и оружие – все предназначено для одной цели. Наша цель – не допустить их до «норы». Мы уже спасли множество жизней, уничтожив пять звеньев этой банды. Я думаю, что все они разбиты на звенья и у каждого свое задание. Значит, уже на пять взрывов будет меньше. Работаем…

Глава первая

Эмир Аслан аль-Мурари никогда не думал, что зима может был такой холодной. Он даже представить себе не мог, что можно так постоянно мерзнуть и при этом оставаться в живых. Аслан аль-Мурари, конечно, был человеком грамотным и когда-то даже географию изучал, хотя все выученное давным-давно позабыл. Тем не менее знания о том, что где-то существуют страны, в которых жители даже летом ходят в меховых одеждах, ему запомнились. На Кавказе в меховых одеждах не ходили даже зимой, тем не менее такого холода, как здесь, он в своей жизни еще не встречал. Даже в пакистанских горах, где Аслан аль-Мурари провел последние несколько лет, перед тем как поехать в Сирию. Про Сирию и разговора не было, там климат был близкий к родному. Да и горячие дела не давали замерзнуть даже в период холодных дождей. Правда, дело там по вине союзников, которые обещали поддержку, а на деле ее тормозили, не пошло, и пришлось возвращаться в Пакистан. Кроме того, западные союзники поставляли оружие оппозиции, не стесняясь, а вот отрядам, подобным отряду Аслана аль-Мурари, не выделялось ничего. Он посчитал это несправедливым и сам напал на склад, чтобы довооружить свой отряд. Это вызвало скандал, и отряд отозвали в Пакистан, чтобы не возбуждать определенные слои тех, кто боролся с Асадом. После событий в Египте, когда запретили «Братьев-мусульман», идеологи «Аль-Каиды» решили на время притихнуть и не обострять и без того острую ситуацию. Аслан аль-Мурари думал, что из Пакистана ему вместе с отрядом придется совершать регулярные рейды в Афганистан, тоже холодный, но не настолько, как Кавказ, однако кто-то сверху, думающий за эмира, решил по-другому, и вот весь отряд уже на Кавказе.

Еще там, в Пакистане, аль-Мурари наблюдал издали вершины гор, на которых и летом лежит снежная шапка. А внизу снежный холод совсем не ощущался, там даже снега не было. И это радовало эмира. Он всегда любил солнце и тепло, как человек, родившийся и выросший среди обширных аравийских пустынь.

До аль-Мурари пройти через границу и углубиться в российскую территорию пытались два других отряда. Но оба «засветились» еще на той стороне границы, и их встречали пулеметами и гранатометами. Аслан аль-Мурари оказался умнее. Он свой отряд разбил на шестерки, то есть на звенья, которые потом и должны будут автономно работать там, в России, и переход границы осуществлялся в течение трех суток. Он осуществлялся из двух сопредельных стран, из Грузии и Азербайджана. Но все маршруты передвижения были составлены заранее, и каждое звено имело собственный график передвижения.

При переходе границы эмиру аль-Мурари помогал Камаль Суфатан, умный, хотя и беззастенчивый египтянин, который в своей жизни был в Египте только однажды – он там родился. Впрочем, он и жил там до трех месяцев от роду, а потом его родители перебрались в Америку, где Камаль окончил и школу, и колледж, и университет, и даже, после университета, специальный курс учебного центра ЦРУ в Харвей-Понте, штат Северная Каролина. Суфатан даже обещал как-то аль-Мурари устроить его учиться туда же. Впрочем, дальше обещания дело пока не пошло. Может быть, сам Камаль запамятовал, может быть, оставил дело до лучших времен, а эмир не напоминал ему об обещании. Тот же Суфатан, кстати, посоветовал напасть на склады, чтобы довооружить отряд и сделать его более боеспособным, даже предоставил план складов с указанием того, на каком складе что хранится. А перед отправлением отряда на Кавказ внезапно появился в Пакистане. Конечно, Аслан аль-Мурари информировал свое командование, что Суфатан является офицером ЦРУ, но это, кажется, и без того было известно. А потом Камаль приехал и в Грузию, а затем и в Азербайджан. Он там имел среди пограничников обширные связи и помогал составлять график перехода. И вообще для аль-Мурари стало неожиданностью, что египтянин слишком много знает. И о «схроне» в отдаленном ущелье, и об олимпийских планах отряда, и даже о сумме оплаты за проведение операции. А на прямой недоверчивый вопрос эмира Камаль улыбнулся:

– А как мне не знать твои планы, если я сам их разрабатывал. Как мне не знать сумму, если я сам «выбивал» ее в Лэнгли[3 - В городке Лэнгли штата Виргиния недалеко от Вашингтона находится штаб-квартира ЦРУ.]. Не дали бы, если бы не помог сенатор Файнстайн[4 - Дайэнн Файнстайн – глава комитета Сената США по разведке.]. Он «продавил» приказ…

А аль-Мурари по наивности думал, что это деньги «Аль-Каиды». Хотя о том, что «Аль-Каида» финансируется из-за океана, поговаривали давно. Эмир помнил, как несколько лет назад, когда в США был финансовый кризис, в горах Западного Пакистана остро чувствовалась нехватка в деньгах, и тогда все ругали США за их кризис, который аукнулся так далеко.

Перед тем как Аслану аль-Мурари перейти границу, Суфатан сказал напрямую:

– Четверть всей суммы отводится на твою долю. Иди, забери и выполни, что тебе приказано выполнить. После выполнения получишь еще столько же. И твои люди получат столько же. Только при условии, что они все сделают и Олимпиада будет сорвана. Повредить следует основные объекты, причем повредить сразу все, что указаны в плане. Тридцать взрывов должны прозвучать одновременно. Это в лучшем случае, как говорят, в идеале. Я допускаю, что спецслужбы России тоже не всегда спят. Но минимальная норма – пятнадцать взрывов. И произвести их следует за две недели до начала, чтобы и мысли не возникло о возможности восстановления. А мы уже постараемся поднять такой шум, после которого ни одна команда не захочет поехать в Сочи. Все национальные олимпийские комитеты желают сохранить свои команды живыми и потому поостерегутся. А для России это будет хорошим уроком…

– Уроком чего? – переспросил аль-Мурари.

– Уроком уважительного отношения к исламу. Или ты не знаешь, что основные соревнования Олимпиады должны проходить в местах, где покоятся кости воинов ислама, на полях сражений, в которых Россия захватывала Северный Кавказ еще в девятнадцатом веке?

– Слышал что-то об этом, – согласился эмир.

– А для нас и для тебя это будет хорошей репетицией похода в северные области России.

– Когда это начнется?

– Когда подойдет время. Пока еще рано. Мусульмане в России еще не горят, а только разогреваются. Но пламя вспыхнет, и Россия перестанет существовать в своем современном виде.

– Халифат?

– Да, халифат разрежет Россию пополам. Когда-то существовало Сибирское ханство. Сейчас русские считают Сибирь своей землей. Но мы восстановим историческую справедливость.

– А зачем Америке нужен халифат? – спросил аль-Мурари, понимая, что историческую справедливость собирается восстанавливать не «Аль-Каида», а США. «Аль-Каида» намеревается только воспользоваться американской помощью, без которой не может существовать.

– Америке нет дела до халифата. Все проще… Америке не нужна Россия… – улыбнулся в ответ офицер ЦРУ.

Аслан аль-Мурари был младшим сыном в большой и богатой семье торговца дорогими автомобилями. И, хотя он ни в чем не нуждался, его тяготило свое место. Весь отцовский бизнес достался старшему брату. Еще два брата были большими правительственными чиновниками королевства, а один занимал хороший пост в армии. Но все старшие братья много и долго учились, получили образование в престижных университетах Европы, тогда как самый младший если и учился, то плохо. Он рос избалованным ребенком и, когда пришло время выбирать жизненный путь, ничего для себя подходящего найти не сумел. Думал было получить религиозное образование, но не хватило усидчивости и сосредоточенного спокойствия. Из медресе его просто отчислили за неуспеваемость. Но там, во время учебы, он нашел нескольких друзей, которые впоследствии и привели его сначала в Афганистан к талибам, в потом вместе с талибами увели в Пакистан. Там Аслан аль-Мурари и нашел свое призвание. Сначала, когда был простым моджахедом, он ничем себя не проявил. Участвовал в нескольких рейдах в Афганистан и благополучно возвращался назад в приграничную пуштунскую деревню. А потом написал письмо старшему брату, у которого, судя по слухам, дела шли очень хорошо, и брат прислал Аслану крупную сумму, на которую можно было бы вооружить даже свой собственный джамаат, что аль-Мурари сразу же и сделал. Так он стал эмиром, и вдруг оказалось, что у него внезапно открылся организаторский талант. Джамаат аль-Мурари провел несколько стремительных и болезненных для натовских войск операций, что создало эмиру славу и принесло дополнительные деньги. Его действия хорошо оплачивались, как он узнал позже, из американского же кармана. Американским военным было необходимо, чтобы убивали их солдат. И чем больше, тем лучше. Тогда Сенат выделял на военные нужды солидные средства. Если бы солдат не убивали, то и средства были бы значительно меньшими.

Со временем джамаат разрастался и превратился в целый отряд. А потом его отправили в Сирию, включив в него дополнительно несколько более мелких отрядов.

Сначала, в первый день пути, Аслану аль-Мурари не казалось, что на Кавказе ужасно холодно. Конечно, после дня, проведенного в сложном и стремительном переходе, когда пришлось потрудиться, переставляя ноги, перепрыгивая с камня на камень, перебираясь через скалы, холод еще не ощущался. Он начал ощущаться только ночью. Но и в пустыне ночи даже летом не отличаются теплотой. Песок, прогретый солнцем, к середине ночи остывает и уже не дает привычного тепла. И потому думалось, что и здесь будет то же самое. Однако, не согревшись за ночь, группа, которую возглавлял эмир, а это была самая большая группа, состоящая из двадцати четырех бойцов, с трудом включилась в прохождение дальнейшего маршрута, но и когда включилась, не сразу согрелась. У самого эмира постукивали зубы до тех пор, пока он не начал потеть от трудного пути. К вечеру опять промокла одежда. Хорошо, что из гор каменных вышли в горы, поросшие лесом, и смогли развести костры, чтобы просушить одежду. Просушили, переоделись в сухое. Так ночь далась легче. Осталось совершить два последних перехода.

Несмотря на то что эмир всю ночь спал, повернувшись спиной к костру, он все же замерз так, что снова стучали зубы.

– Я вспомнил, мне рассказывали… – заговорил Субхи, давний помощник из окружения аль-Мурари, бывший борец и вообще физически очень сильный человек. А главное, всегда, при любых обстоятельствах верный своему эмиру. – Завтра утром мы не будем мерзнуть.

– Что тебе рассказывали? – спросил аль-Мурари.

– Не в дорогу вспоминать нечистых, но мне рассказывали, как русские охотники проводят ночь в сибирской тайге. Так у них в Сибири лес называется. Они прожигают большой костер, потом разбрасывают угли по большой площади, прогревают землю, а на эту землю, когда угли потухнут, укладывают еловые ветви и на них спят. И любые морозы им нипочем.

– Хорошая у тебя память. Только вспомнил бы раньше, – поморщился эмир и показал свернутую карту: – Мы через пару часов уже выйдем из лесной зоны и снова будем идти по каменным горам. Там не наберется дров на хороший костер…

– Поищем… – пообещал Субхи. – Хотя бы для своего эмира мы сумеем землю прогреть. А сами потерпим…

В этой фразе был весь Субхи. Он готов был всегда и собой, и своими удобствами, и даже, был уверен Аслан аль-Мурари, жизнью за своего эмира пожертвовать. Про здоровье уже и говорить не приходилось. Впрочем, на здоровье Субхи раньше никогда не жаловался.