Отчуждение: точка контакта

– А вот что это за штука, я понятия не имею. Наверное, потому, что воровать меня не учили или учили, но не очень хорошо.

Инструктор мою шутку если и понял, то никак на нее не отреагировал, смотрел серьезно и сосредоточенно. У меня появилась крамольная мысль, что он лишен чувства юмора.

– В идеале это устройство для считывания всех данных с пластиковой банковской карточки, предназначенной для бесконтактного использования. Просто провести прибором рядом с карманом, в котором карточка лежит, и все банковские коды считаются. Конечно, наш прибор несравненно сложнее, хотя он в состоянии выполнять как функции кодграббера, так и настоящего RFID-ридера. И вообще, как мы надеемся, он сможет снять информацию с любого ее носителя, самого носителя не касаясь и не повреждая. Делает он это совершенно незаметно. Испытания мы проводили на стационарном компьютере, с которого прибор снял все данные, а компьютер, имея мощную антивирусную программу, этого даже не заметил, как и человек, который в это время за компьютером работал. Он не знал, зачем мы положили ему на стол пластиковый пакет и что в пакете находится. В том компьютере, помимо антивирусной программы, стояла мощнейшая система защиты, которая тоже была скопирована. Эксклюзивная разработка для компьютеров военных институтов. Пресекает любую попытку дистанционного взлома. Сейчас специалисты пытаются научить этот сканер работать через сеть Wi-Fi, чтобы контролировать все компьютеры любой локальной сети без введения пароля.

– Очень полезная вещь для военной разведки, – сразу оценил я и посмотрел в сторону командующего, который уже давал инструктаж группе майора Медведя. Я извинился перед инструктором, знаком приказал старшему сержанту Камнеломову отвести бойцов, которые шли со мной туда, к командующему.

– Только я сразу обязан предупредить, что, отдавая свой прибор вам для эксплуатации, мы у себя в лаборатории оставляем только его принципиальную схему, – ничего не замечая вне собственной удивительно маленькой головы, продолжал инструктор. – Второго экземпляра такого сканера, именно так мы пока называем этот прибор, в природе не существует. Комплектующие при сборке использованы очень дорогие, добытые всеми правдами и неправдами из-за границы, вплоть до того, что пришлось использовать агентуру Службы Внешней Разведки, поскольку наша промышленность такие высокотехнологичные вещи пока не производит. Только думает производить… Я представляю, сколько это будет у нас стоить. И весь прибор, соответственно, очень дорогой. Не столько, скажем, в денежном исчислении, сколько в возможности комплектации второго сканера. И потому я повторю слова генерала Вильмонта: сканер следует беречь и обращаться с ним осторожно. Принцип работы у него простейший. Расположить на расстоянии не менее метра от источника информации и включить.

– Как долго должен длиться процесс сканирования? Я же не вижу, что он будет сканировать и когда будет достаточно… Когда, скажем, заполнится память сканера…

Я предпочитал говорить о практической стороне своей работы, мало интересуясь вопросами деятельности самой лаборатории и ее трудностями.

– Чем дольше вы сможете удержать сканер рядом с объектом, тем лучше. Я не думаю, что вы сможете стоять рядом в течение пяти часов. Объема памяти у сканера хватит на запись в течение пяти часов. В нашем приборе установлен прекрасный SSD-диск. И объем достаточный, и скорость записи высокая. Я говорю, что вопрос упирается, единственно, в физическую безопасность прибора. Я смотрел ваши видеосюжеты о «гуляющих дымах». И считаю сами столбы дыма опасными. Мы в лаборатории даже пытались сделать спектральный анализ по вашей видеозаписи. Не знаю, рассказывал вам об этом Виталий Витальевич или не рассказывал… Единственное, что мы смогли определить, столб дыма имеет высокий заряд электрического тока. Возможно, вольт там немного – у нас не было возможности проверить, но количество ампер должно зашкаливать. Еще раз прошу поберечь сканер. Удар мощного тока может его просто изуродовать.

О том, чтобы я поберег себя, инструктор ничего не сказал. Впрочем, это была не его забота, а моя собственная. У меня же мелькнула мысль.

– Хорошо. Данные вы получите по нашему возвращению.

– А если вы не вернетесь? – довольно грубо и бестактно спросил меня инструктор. – Ваша экспедиция считается чрезвычайно опасной…

– Не опаснее обычных командировок, когда мы уничтожаем банды.

– Вы слишком легковесно относитесь к порученному делу, как мне кажется. Но это вопрос не моей компетенции. Что касается моей, то вот здесь, – он вытащил из кейса еще один прибор, размером с портсигар, – внешний диск. Самый обычный, только с гигантским объемом памяти. Соединение через USB-порты. На том и на другом основных приборах тоже есть порты. Нажимаете красную кнопку… Вот эти кнопки… На сканере и на спектрофотометре, и запись будет перекачиваться на внешний диск. Забрать его у вас мы сможем. Ваш командир группы в курсе как. Он обеспечит. Этот заберем, другой пришлем.

– Вас как зовут, уважаемый? – поинтересовался я.

– Алексей Викторович. Я инженер-исследователь из лаборатории профессора Вильмонта.

– Так вот, Алексей Викторович, ваше задание я понял. Но есть у меня и собственные соображения – обратитесь сейчас к людям, что с вами прибыли, загляните к экипажу вертолета – это мне кажется даже надежнее. Мне нужна стеклянная банка и кусок прочной проволоки, чтобы сделать хомут для удержания банки отверстием вниз. Так, я надеюсь, смогу доставить вам пробу вашего электрического дыма. Деревянную ручку я сделаю сам. Можете себя не утруждать.

– Как вы это сделаете? – не понял инженер-исследователь. Вопрос касался, конечно, не ручки, а метода добывания пробы.

– Просто. Приделаю с помощью хомута к банке ручку и зачерпну дым из столба. Дерево не проводит электрический ток. Значит, это безопасно. Но лучше бы вы нашли мне и диэлектрические резиновые перчатки. У механика из экипажа вертолета они должны быть.

– Это было бы великолепно, товарищ старший лейтенант, – взволновался вдруг Алексей Викторович. И, кажется, сильно зауважал меня. – Только имейте в виду, что дым имеет способность подниматься вверх. Банку необходимо будет прочно закрыть.

– Да. Хорошо бы кусок стекла. Стекло тоже не проводит электрический ток. Поторопитесь, а то нам скоро выходить.

– Мне кажется, я видел подходящую посуду в вертолете. Только банку необходимо будет промыть. Там какая-то темная жидкость…

Инструктор ушел в сторону вертолета, продолжая что-то говорить себе под нос, а я направился к командующему.

– Извините, товарищ полковник, меня задержал Алексей Викторович.

– Да, я видел, что ты с полковником беседуешь, – кивнул командующий. – Он, конечно, человек многословный, дотошный, но очень нужный.

– Так Алексей Викторович – полковник…

– Да – это полковник Баранников из лаборатории Вильмонта. Куда он так торопливо поскакал? Чем-то ты его напугал…

– Никак нет. Скорее, обрадовал своим предложением попытаться добыть пробу объекта с высоким зарядом тока.

– Что за объект?

– Столб «гуляющего дыма».

– Вон, полковник уже обратно бежит. Несет что-то… – сообщил майор Медведь. Сам майор в это время убирал в рюкзак к капитану Волкову кусок доски со свежим спилом. Доска была с одной стороны покрашена обычной армейской краской. Я, кажется, догадался, для чего нужна эта доска. Но уточнять пока не стал. Потом само выяснится.

Я обернулся в сторону вертолета.

Алексей Викторович передал мне толстую стеклянную крышку для стандартной стеклянной банки, какую используют для консервированных продуктов. Крышку я взял.

– А что я буду ею закрывать?

– Сейчас механик принесет банку, трехлитровую. Он спирт перелить должен. Полная банка технического спирта.

– Отдал бы нам, – сказал Медведь. – Мы нашли бы, куда перелить, – и демонстративно погладил себя по животу, хотя был, как я знал, человеком непьющим.

– Проволоку для хомутика и диэлектрические перчатки тоже принесет, – не обращая внимания на майора, добавил инструктор.

– Как принесет, будем отправляться, – констатировал Медведь. – Пора уже…

Глава вторая

Конечно, транспорт, чтобы доехать до Земли Отчуждения, был у нас, что называется, под рукой, тем не менее мы пошли пешком, выстроившись в привычную для спецназа ГРУ неровную колонну. Небольшой отряд в одиннадцать человек. Старший сержант Камнеломов радостно постарался и выслал передовой и боковые посты охранения. Охранение должно было передвигаться в пределах визуального контроля вплоть до гор, то есть до места, где кончалась Полоса Отчуждения и начиналась собственно территория Резервации. На сдвоенные посты у нас просто людей не хватало, потому посты были одиночными.

Поскольку я не командовал группой, то и место ведущего занимать не стал. Майор Медведь умел ходить вполне прилично. А как иначе! Он же был офицером спецназа ГРУ. Был когда-то и лейтенантом, и старшим лейтенантом, и капитаном, пока, получив майорскую звездочку, не был переведен в штаб. Наверное, засиделся на штабной работе у себя в батальоне, соскучился по нормальным темповым маршам, хотя я несколько раз видел, как офицеры штаба их батальона тренируются вместе с солдатами в различных дисциплинах, даже на «полосе разведчика», что вообще-то не слишком легко даже постоянно там работающим солдатам.

Говорили, что в их батальоне даже существует график занятий по общефизической и специальной подготовке офицеров штаба. Такой у них был в батальоне начальник штаба. Сам форму всегда поддерживал и других офицеров заставлял. Впрочем, это нормальное отношение к штабным офицерам спецназа ГРУ. Слышал я, подобное практикуется повсеместно, только везде по-своему. И батальоны, где такого нет, скорее составляют исключение из правил.

В нашем батальоне, впрочем, ситуация была несколько иная. У нас сам комбат был хорошо подготовлен, занимался и с солдатскими, и с офицерскими группами, и самостоятельно. Точно так же занимались и офицеры штаба, поддерживая боевую форму на должном уровне. Многие даже ко мне во взвод приходили, например, чтобы вместе с солдатами совершить марш-бросок.

Вообще марш-бросок спецназа ГРУ всегда считается кульминацией физической подготовки подразделения. Даже спортсмены-марафонцы не так часто бегают на дистанцию пятьдесят километров. А у нас это обязательное еженедельное мероприятие. Некоторые командиры взводов, правда, предпочитают такую тренировку проводить раз в десять дней. График занятий обычно бывает отдан на откуп командирам взводов, хотя и утверждается командиром роты. При этом я отдаю себе полный отчет в том, что соревноваться со спортсменами-марафонцами на олимпийской дистанции в сорок два километра сто девяносто пять метров[3 - Дистанция в сорок два километра сто девяносто пять метров впервые была применена в 1908 году на лондонской Олимпиаде. Это расстояние от Виндзорского дворца до финишной черты на стадионе Уэмбли было установлено специально, чтобы английская королева с балкона своего дворца могла дать старт марафонскому забегу. Действительное же расстояние от города Марафон до Афин, где проходил первый официальный олимпийский старт марафонского забега, составляет сорок километров.] ни я, ни мои солдаты не в состоянии. Но и марафонцы не всегда сумеют выдержать наш темп так, как это у нас полагается. Мы не практикуем бег на время. Более того, мы бег чередуем с быстрым шагом и даже даем себе время от времени возможность отдохнуть.

Особенно необходимым бывает привал не на тренировках, а в боевой обстановке, где важно сохранить силы бойцов, которые должны были сразу, с марша, вступить в бой. Вот этого у марафонцев нет. Как всякие спортсмены, они все силы тратят только на прохождение дистанции. Им не до боя. У них даже в мыслях такого нет. А за финишной чертой спортсмены падают, как будто пулю получили.

Майор Медведь вел отряд так, как и положено было идти, чтобы не переутомиться раньше времени. Для простых армейцев этот темп показался бы неоправданно высоким, но для спецназовцев военной разведки считался даже щадящим. Бывало, что я задавал своему взводу гораздо более высокую скорость движения. Но – только при необходимости или на тренировках.

Шли мы в траве по уже утоптанной тропе, оставленной моим взводом, когда мы еще не планировали возвращение и не боялись «наследить». Однако едва оказавшись в Резервации, отряд по непонятной причине остановился.

Я поспешил вперед, как человек, уже бывавший здесь и относительно знакомый с обстановкой. Именно по этой причине меня вообще-то и пригласили в группу Медведя. Еще не догнав ведущих, я спросил по связи старшего сержанта, который шел сразу за майором:

– Камнеломов! Что там такое?

– Товарищ старший лейтенант, мы вот тут с товарищем майором думаем, если черная кошка перебежала тропу в одну и в другую сторону, она отменила беду или удвоила ее?

– Какая кошка! – возмутился я. – Откуда здесь кошке взяться! Здесь до ближайшего села семьдесят шесть километров.