Двойная засада

– Нам ее в дверь… В дверь сунули… – голос женщины звучал неуверенно.

– Кто сунул? – теперь вопрос прозвучал жестко.

– Люди какие-то… Два человека… Сунули, велели спрятать… Сказали, завтра заберут…

– Что за люди?

– Чеченцы… Вы их арестовали… Я видела в окно…

– Почему вы не вышли и не принесли нам винтовку? Почему вы решили выбросить ее и тем самым, хотели дать возможность оружию попасть неизвестно в чьи руки…

– Я… Я не знаю… Я растерялась…

Внешне, однако, казалось, что первоначальная растерянность женщины прошла уже полностью, и теперь она отвечала четко, обдуманно, зная, что говорит. И голос с каждым словом звучал все увереннее.

– Расскажите подробнее, как вам принесли винтовку, – предложил старший лейтенант милиции. – Что они сказали, какие условия выдвинули?

В руках у старшего лейтенанта был диктофон, и он его не прятал. Даже наоборот, поднял перед собой, чтобы лучше записать ответ на свой вопрос.

– Как… Просто… Позвонили в дверь, я вышла… Двое чеченцев… Стоят… Сунули за косяк… И сказали…

– А откуда вы знаете, что они чеченцы? Вы знакомы? – спроси старший лейтенант.

– Мы дагестанцы, два народа на Кавказе рядом живут… Умеем друг друга отличать… Даже по лицу, по языку…

– Вы не ответили на вопрос… Вы знакомы? – настаивал старший лейтенант.

– Нет… – ответила женщина твердо.

– И вы решили выбросить винтовку… – сказал подполковник Капустин.

– Решила выбросить… Испугалась… И решила выбросить… Сына послала… Он не виноват… Я послала…

– Умное решение… – вступил в разговор подполковник Буслаев. – А разбирал ее ваш сын?

– Что? – переспросила женщина уже совсем другим голосом.

– Я спрашиваю, винтовку ваш сын разбирал? Чтобы ее разобрать и даже чтобы ее просто разломать, надо знать, как это делается… Позвольте спросить вас прямо: где вы учились обращаться с «винторезом»?

Женщина опустила глаза и ничего не ответила. И плечи у нее опустились, чувствовалось, что она устала.

– Где ваш муж? – спросил Капустин и встал, показывая, что предварительный разговор подошел к концу. – У вас же есть муж? На вешалке висят мужские вещи…

– На работе он…

– Где он работает?

– Охранная фирма какая-то… Я название не знаю… Охранник он… Я могу ему позвонить?

– Не надо… – сказал Капустин. – Мы вскоре к нему заедем… Вместе с вами… После того, как в квартире произведут обыск… Итак, как вас зовут?

– Зара… Зара Алиевна…

– Фамилия?

– Магометова…

– Зара Алиевна Магометова, вы задержаны по статье 205 уголовного кодекса России по подозрению в содействии террористам… Собирайтесь, вы поедете с нами…

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Я внимательно наблюдал за ее реакциями. После того как я задал неожиданный вопрос, она растерялась, но быстро взяла себя в руки. Вопрос вызвал шок. И не удивительно. Первоначально женщине, по сути дела, и предъявить было нечего. Ну и что с того, что ей в руки сунули винтовку. Женщина могла испугаться и потому не отказалась ее взять. А испуг ей в вину не поставишь… И сына послала выбросить оружие – это тоже от испуга… Это в какой-то мере ее оправдывает… Но потом последовал вопрос о том, где она научилась обращаться с «винторезом», и этот вопрос выбил Зару Алиевну из колеи. Хотя ненадолго. В глазах уже через минуту появилась жесткое выражение. И слез на глазах не было. Более того, взгляд скоро стал надменным и высокомерным, с некоторой долей презрения ко всем нам, пожаловавшим в ее квартиру с какими-то наглыми претензиями. И это уже было интересно. Она вела себя, как крепкий, с характером боевик. И это, естественно, давало повод к размышлению.

На улицу мы вышли все вместе.

– Вам придется посидеть в горячей машине, пока не закончатся следственные мероприятия во дворе… – почти посочувствовал подполковник Капустин. – Старлей, конвойных приставь, пожалуйста, из своих… Мои пока все заняты… Потом, Зара Алиевна, как здесь закончат, мы к вам поднимемся и проведем обыск в квартире… В вашем, естественно, присутствии… – И он протянул женщине ключи от ее квартиры, чтобы не возникло вопросов к тому, что в квартире будет найдено, и не говорилось потом, что это следствие подбросило для предъявления обвинения.

– Ордер на обыск предъявите? – насмешливо спросила женщина, показывая, что в правовых вопросах она грамотнее, чем показалось вначале.

– По закону об антитеррористической деятельности, я имею право проводить обыск без ордера, но по составлению акта. – Капустин сразу показал задержанной, по какой статье она привлекается, и это не могло поднять женщине настроения. – Акт я составлю сразу же, как к вам поднимемся…

Мальчика отпустили во дворе, но он от машины, где держали его мать, не отходил. Общаться им возможности не дали, чтобы мать, разговаривая на незнакомом для всех остальных языке, не дала Руслану какие-то указания и чтобы сам мальчик не позвонил отцу. За ним присматривал специально выделенный милиционер, тот самый, с лицом гоблина. И, в дополнение, гоблин строго предупредил Руслана, что если тот надумает куда-то уйти, с матерью уже не увидеться может никогда… Увезут ее, и все… Это особенно подействовало, хотя лично мне такие суровые меры воздействия на мальчика не слишком понравились…

Для оперов началась настоящая работа. В основном, для оперов РОСО, поскольку дело было, очевидно, по их части, но и милиционеры пока еще не отказались от участия в расследовании, хотя и понимали уже, что весь материал, скорее всего, уйдет в следственный отдел ФСБ, а их только поблагодарят чуть-чуть перед расставанием. Но инерция и инстинкт ищеек работали… И сам подполковник Капустин уже оживился и не производил больше впечатления сонной осенней мухи. Да и осень еще не наступила, на улицах стояла непривычная для середины августа жара…

* * *

А для меня наступил момент напряженных раздумий… Теперь, когда я знал, что они нашли ниточку и могут идти по ней, можно было отстраниться от событий сегодняшнего дня и начать собственный поиск. Но мой поиск должен уходить в события минувшие, потому что только они могут дать возможность понять причину покушения. А найти эту причину было необходимо, потому что только так я мог избежать повторного покушения. От выстрела снайпера, естественно, никто не застрахован, и никакая боевая подготовка не в состоянии помочь человеку в подобной ситуации – это я могу смело заявить, как специалист с опытом. Практически невозможно контролировать дальние расстояния, с которых тебя могут рассмотреть в оптику, – все открытые окна, все крыши, все заросли деревьев и кустов, что могут находиться вокруг тебя. И я не имею ни желания, ни возможности постоянно прятаться от такого выстрела и жить в ожидании пули не только всю оставшуюся жизнь, но даже день. Если хочешь жить спокойно, дело следует пресекать в корне, то есть этой самой пуле идти навстречу, чтобы иметь возможность понять, откуда она летит, укрыться от нее и точно определить, когда и с какого места стоит ждать нового выстрела… Последнего… Последнего потому, что другого быть не должно… А это можно решить, только поняв причину, по которой на тебя покушаются.

Пресечь в корне… Беда в том, что неизвестно, как до корня добраться…

* * *

– Я попрошу вас пока без предварительного уведомления не покидать город. Мало ли что…

Так подполковник Капустин неназойливо показал, что он желает на сегодня со мной распрощаться. Ладно, хоть так… В начале встречи, когда я только объяснил подъехавшим операм ситуацию и сдал с рук на руки двух чеченцев, Капустин готов был, кажется, и мне обвинения предъявить. Но желание подполковника РОСО от меня побыстрее отделаться вполне естественно. Я тоже не могу работать, когда кто-то находится у меня за спиной. Когда за спиной свои солдаты, это другое дело, ты их ведешь, и это не мешает… А когда сам что-то делаешь, сосредотачиваешься, а кто-то наблюдает, чуть ли не контролирует, это всегда неприятно. Особенно когда это представитель другой силовой структуры, который и методы сравнивать может начать. И потому я понял Капустина и согласился с его решением.

– Я вообще-то планировал сегодня вечером в часть съездить…

По правде говоря, я сегодня не планировал поездку в бригаду. Более того, мы даже договаривались с братом сегодня вечером сходить в гости к общим знакомым. Но предпочел предупредить о возможном отъезде. Просто не люблю, когда меня в чем-то ограничивают, и всегда предпочитаю на всякий случай оставить себе пути свободного отхода в любую, удобную для меня на данный момент сторону.

– До вас, если мне не изменяет память…

– До нас девяносто с небольшим километров. Но перед этим, перед поездкой, хотелось бы с вами побеседовать… Узнать подробности, чтобы попытаться проанализировать ситуацию. Может быть, в части кто-то подскажет. Из тех, кто со мной в Чечне был. У нас, вообще-то, сборный отряд работал. С трех бригад. Я его возглавлял. С другими бригадами тоже созвониться не мешало бы. Тоже подсказать могут. Со стороны бывает виднее. Такая связь по открытым каналам не приветствуется. Это еще одна причина для поездки.

– Хорошо, – согласился Капустин. – Телефонными номерами мы уже обменялись. Позвоните ближе к вечеру… Или лучше я сам вам позвоню. Наверное, сразу после предварительных допросов. Кабинетный допрос совсем не то, что допрос здесь, на месте. Могут появиться интересные сведения. Я в любом случае позвоню, будут сведения или не будут. А в часть вы надолго?