Бикфордов час

– Это не только возможно, Валентин Иванович, это необходимо, – за майора ответил полковник. – Причем поехать следует с особым заданием. И задание это напрямую касается холодильника твоих родителей.

А тут уже я догадался. Лаборатория! Холодильник забрали для нужд лаборатории… Вероятно, именно она интересует ГРУ. И я сразу задал вопрос:

– Лаборатория?

– Лаборатория, – подтвердил полковник.

– А чем она занимается? Или это предстоит выяснять?

– Лабораторий в Украине много. И нам вовсе не обязательно знать, какая из них чем занимается. Эта вот конкретно, что расположена в Терриконовке, занимается разработкой и изготовлением взрывных устройств и взрывчатых веществ повышенной мощности. И испытывать им есть где – в Донбассе. Кроме того, есть данные, что там планируется изготавливать боевые отравляющие вещества. Но нас больше интересует не деятельность самой лаборатории. Таких лабораторий у украинской армии много, финансируются они чаще всего с Запада, и мы часто контролируем их деятельность. Если возможность появляется, армия ДНР или ЛНР, а иногда, честно говоря, и наши специалисты подобные лаборатории ликвидируют. Но здесь – особый случай…

Полковник с майором ждали от меня вопроса, но я его не задал, я ждал продолжения. И Росомахин вынужден был сам продолжить.

– Эта лаборатория финансируется совместно Украиной и ИГИЛ. И работают в ней специалисты и с Украины, и с Ближнего Востока. По крайней мере, у нас есть сведения, что три специалиста там работают точно. А руководит лабораторией некий выходец из Турции, полковник украинской армии. У него в подчинении граждане Саудовской Аравии – майор Абу Саид Хайят, человек, окончивший в свое время Кембридж, молодой, говорят, чрезвычайно талантливый профессор-химик, разработавший очень мощное жидкое взрывчатое вещество, и второй химик, выпускник Принстонского университета в США, некий лейтенант Амин эль-Габари, специалист по отравляющим веществам. Нас конкретно интересует связь Украины с ИГИЛ. Необходимо добыть подтверждение. Это должно стать вашим главным заданием. И выяснить, чем заняты химики с Ближнего Востока на Украине. Это вторая часть задания.

– Работать будете, возможно, не в одиночку, – снова вступил в разговор майор. – Пока вы осядете на месте, мы подберем вам группу. Постараемся, по крайней мере, найти освободившуюся от задач ОМОГ[4 - ОМОГ – отдельная мобильная офицерская группа. Если спецназ ГРУ считается элитой среди других подразделений спецназа, то ОМОГ считается элитой в самом спецназе.]. Вы должны будете обеспечить группе прием, проживание, питание и возможность работы. И в дополнение закажете для себя необходимых специалистов. Работа группы – это помощь вам. Главное теперь – группу свободную найти…

Я слышал, что ОМОГ может состоять полностью из старших офицеров. Это значило, что я автоматически попадаю под чье-то командование и теряю самостоятельность. Это было не совсем то, что я уже надумывал в своей голове. И потому сразу возникло предложение:

– Можно и солдат моего бывшего взвода. Я на них всегда могу положиться. У меня там есть надежные парни.

Но это пока не обсуждалось. Люди из головного управления обычно недооценивают солдат. И это не только к москвичам относится. На местах, в штабах, к солдатам тоже относятся не так, как они того заслуживают.

– Вам предоставляется возможность отказаться, – сообщил полковник Росомахин. – Поскольку в случае провала мы от вас откажемся. Никто, скажем, его не посылал. Он сам решил так отпуск провести. Постарайтесь все взвесить и обдумать. Суток на размышление вам хватит?

– Я готов, – твердо произнес я. – Согласен!..

Глава первая

А неба-то вообще не видно! Тучи сплошняком…

Даже если на спину ляжешь, чтобы все стороны одновременно взглядом охватить, все равно ничего не увидишь. И сколько ни поднимай взгляд кверху, никакого просвета в вышине. И кажется, что вот-вот на землю упадет мощный снегопад, которым пугали еще дома. Это для Абу Саида Хайята непривычно и даже слегка неприятно. Его глаза привыкли смотреть в раскаленное добела небо родной ему Аравийской пустыни. Говаривали разные люди, что пару раз снег и там, бывало, выпадал, и даже ссылались на какие-то фотографии, выставленные в Интернете, но Хайят за свои тридцать четыре года жизни с таким явлением не встречался. А фотографиям в Интернете он верил мало, поскольку хорошо знал, как такие фотографии делаются. Сами снимки могли сделать и на Северном полюсе, а снизу подписать, что это Саудовская Аравия. Никаких проблем с уровнем современных технологий. Да и кто разбираться будет, кому это нужно…

Раньше Абу Саид Хайят вообще считал, что любой снег может лежать только на Северном полюсе. В его голове вообще не укладывалось, как могут люди длительное время жить среди снега и морозов. Однако потом убедился, что живут люди и среди снега, и морозов не боятся. И даже сам начал понимать, что это такое, когда смотрел на столбик термометра. Температура воздуха уже несколько дней вертелась вокруг десяти градусов в плюсе. Для жителя Саудовской Аравии это было почти заморозками. Ночами Абу Саиду казалось, что стоят небывалые холода. И даже пришлось надеть на себя непривычные теплые одежды, которые мешали даже ходить, не то что жить. А потом красный столбик термометра уверенно стал опускаться к нолю и прочно застрял где-то поблизости на несколько дней. Все вокруг говорили, что скоро выпадет снег, хотя прогноз метеорологов и не слышали. Абу Саид Хайят подумал, что теперь-то он хорошо знает, что такое русская зима, хотя по календарю зима только недавно кончилась, и наступила весна. Да и находился он не в России, а намного юго-западнее. Но его пугали, что и здесь зима еще далеко впереди – почти настоящая зима. Весь первый месяц весны, который еще не кончился, вероятны сильные снегопады и заморозки. Зима всегда перед уходом злится и срывает свое зло на людях. Таковы местные условия. Хотя бывают годы, когда весна приходит необыкновенно рано и уже в марте зеленеют поля. Но пока знающие местные условия люди тепла не обещали. Значит, возвращения зимы ждать стоило. Это ожидание радости не приносило, тем не менее и не сильно угнетало, потому что Абу Саид Хайят хорошо знал, что люди любят преувеличивать предстоящие трудности, и тем самым пугают друг друга, и даже радуются чужому испугу.

Вообще-то он зиму видел. И снег видел. Но не в России и не в Украине, а в Англии, когда учился в Кембридже. Правда, там зима запомнилась больше туманами и холодными дождями, а снег в памяти бывшего студента-химика отложился только кратковременным покровом, который вскоре смывало очередным дождем. Однако и английская слякоть Абу Саиду Хайяту была не больше по душе, чем украинский снег. Тем не менее приходилось терпеть, как терпел он годы учебы в Кембридже. Климат Восточной Англии очень мало похож на климат Аравийского полуострова. Но в Абу Саида Хайята вложили деньги, как могли бы вложить в банк, чтобы со временем и он, как банк, приносил проценты. И он сам был с этим полностью согласен. Выходец из бедной семьи, у которой из ценного имущества было только три верблюда, Абу Саид по прихоти какого-то богатого и знатного знакомого своего отца получил сначала приличное образование в своем королевстве. А потом, когда определилась его склонность к химии, был отправлен на учебу в другое королевство, которое сам он называл «Королевством туманов». Уже по возвращении, получив в Англии ученую степень магистра, юный Абу Саид, так ни разу и не встретив лично своего покровителя и благодетеля, был отправлен на учебу в королевскую военную школу в пригороде Эр-Рияда. Этот пригород по сути своей являлся элитным кварталом города и носил название Эд-Дери’ййа. Большинство курсантов военной школы проживало именно в этом пригороде, и эти курсанты часто отлучались домой. Иногда они брали с собой и Абу Саида. Так он приобретал влиятельных знакомых, чаще всего из числа военных, потому что курсанты военной школы, как правило, продолжали дело своих предков и намеревались посвятить свою жизнь службе в королевской армии. По окончании военной школы Абу Саид получил младшее офицерское звание и должность в королевских инженерных войсках. С таким денежным содержанием, которое никогда и не снилось его отцу. Королевство Саудовская Аравия – страна богатая и услуги своих защитников имеет возможность оплачивать щедро. Но прослужил в этих войсках Абу Саид меньше трех месяцев и, как магистр химии, был переведен в лабораторию, принадлежавшую Генеральному штабу королевских вооруженных сил. Там платить стали столько, что оклад армейского лейтенанта казался молодому магистру тем же, чем казались раньше заработки отца. А скоро и повышение по службе подоспело. Уже через три года работы в лаборатории Абу Саид Хайят стал носить капитанские погоны. Но это его в первой лаборатории не задержало. Сразу после получения нового звания его перевели уже в другую лабораторию, которая курировалась королевской службой безопасности. Абу Саиду поручили работу над новым перспективным проектом. Необходимо было создавать новые взрывчатые вещества, причем разрабатывать такие технологии изготовления, чтобы сами взрывчатые вещества производить не на заводах, а чуть ли не на кухне в собственной квартире.

При этом командование молодого химика не хотело выпускать в «большой мир» такие технологии, прекрасно понимая, какая опасность может возникнуть, в том числе и для самого королевства, в котором более-менее спокойно до тех пор, пока кто-то не бросит горящий окурок в отношения между салафитами и шиитами, которых в королевстве тоже немало. И потому было поставлено обязательное условие: изготовление взрывчатых веществ должно быть исключено без участия специалиста – химика высокой квалификации. Такого, к примеру, как сам Абу Саид Хайят или хотя бы ненамного скромнее. При этом с восточной вежливостью намеком было сказано, что Абу Саид, без сомнения, единственный в своем роде специалист. Но не единственный в мире химик. И без присутствия химика изготавливать взрывчатые вещества должно быть опасно и вообще невозможно. То есть, описывая технологию, Абу Саид должен был пропускать такие вещи, которые понятны химику, но непонятны человеку со стороны. Конечно, такие меры безопасности настоящей безопасности, как понимал сам Абу Саид, не давали. Только мелкие гарантии. Поскольку даже спецслужбы всего королевства не могли держать под контролем всех химиков государства. В королевстве, которое на протяжении многих лет живет в основном за счет добычи и переработки нефти и газа, специалистов этого профиля, естественно, громадное множество. Их даже сосчитать невозможно, как верблюдов в пустыне.

Как руководителю группы, Абу Саиду снова повысили оплату труда. И опять в три раза. Он уже даже не представлял, как такими деньгами распоряжаться. И первым в своем большом семействе завел банковский счет, чем очень удивил своих родителей, не слишком хорошо понимавших, что это такое. Ислам запрещает давать деньги под проценты. А вложение денег в банк по сути своей это и есть давать деньги под проценты. И потому родителями банковский счет не одобрялся. Тем не менее, как человек современный, Абу Саид понимал, что с его доходами без банковского счета не прожить. Тем более этот банковский счет регулярно пополнялся, но Абу Саиду Хайяту уже казалось, что пополняется он непростительно медленно. Появилось желание стать не просто обеспеченным человеком, каким он к тому времени являлся, а богатым, и даже очень богатым. Хотя, если бы его спросили, он не сумел бы ответить на простой вопрос – зачем ему это нужно? Просто хотелось, и все… А потом ему предложили по завершении проекта платить еще в два раза больше, но для этого он должен был перейти на другую работу. Ему даже откровенно не сказали, на какую работу. Сначала прозрачно обмолвились, что есть место с хорошей оплатой труда. Но произнесена сама фраза «место с хорошей оплатой труда» была таинственным полушепотом. И добавлено, что трудиться на новом месте придется как раз по теме, над которой Абу Саид Хайят работал в настоящее время. Только уже в практической плоскости. То есть из разработчика стать производителем.

– Какое место? – наивно спросил молодой руководитель проекта, когда впервые прозвучало предложение. Он еще не понимал того, что не все можно спрашивать. Вернее, не на все вопросы услышать обязательный ответ.

Абу Саиду, естественно, и в тот раз не ответили, но стали сильно интересоваться его отношением к религии. Причем спрашивали про это многократно, и разные люди. Он привычно отвечал то, что от него хотели услышать, хотя по жизни все обстояло не совсем так, как он говорил. Абу Саид был, как и большинство его сограждан, приверженцем государственной религии королевства[5 - Государственной религией Королевства Саудовская Аравия является салафизм (ваххабизм).]. Но никогда не был религиозным фанатиком. Однако, как всякий восточный человек, он обладал естественной жизненной хитростью, помогающей выжить в сложных ситуациях, и умел вести себя адекватно этой ситуации, которую он умел прочитать без проблем. Или хотя бы считал, что умеет прочитать. Но когда начались такие расспросы, он и вести себя начал иначе. Если раньше Абу Саид Хайят считал для себя обязательным посещать только пятничный намаз в мечети, да и то лишь дома. А в Кембридже, где по пятницам шли занятия, он посещал университет и о молитве забывал, хотя мечеть в городке тоже была и действовала, то сейчас спешил в мечеть по первому зову муэдзина[6 - Муэдзин, азанчи – служитель мечети, призывающий верующих на молитву.]. И сам себя научился уверять, что является истинно верующим. Это, кстати, помогало стать таким в самом деле.

Именно там, в мечети, к нему подошел незнакомый человек и позвал его на собрание в королевский Фонд помощи изучающим ислам. Собрание должно было состояться на следующий день. Об этом фонде Абу Саид Хайят слышал, еще когда был армейским офицером, и потом много раз слышал, когда работал в лаборатории, принадлежащей спецслужбам. Фонд тоже относился к системе спецслужб королевства и финансировался государством, хотя и не являлся официальной государственной структурой. Молодой химик не отказался от приглашения, но, поскольку он был руководителем секретного проекта, он обязан был докладывать о всех новых знакомствах своей службе безопасности. Естественно, Хайят позвонил и доложил. Был выходной день, но в службе безопасности абсолютных выходных не бывает. Его выслушали и пообещали все узнать, а потом перезвонить.

Ему перезвонили через час. Причем не сотрудник службы безопасности, а сам начальник лаборатории. И сказал, что только что разговаривал с человеком, который Хайята пригласил в фонд. Начальник лаборатории назвал этого человека полковником и сказал Абу Саиду, что приглашение отменяется. Полковник был просто не в курсе настоящего положения вещей и потому пытался продублировать работу других людей. И вообще ему ни к чему знать, какие планы относительно своего руководителя проекта есть у службы общей разведки и контрразведки[7 - Главная спецслужба Королевства Саудовская Аравия.]. Голос начальника лаборатории, с которым Абу Саид Хайят до этого встречался только дважды или трижды, показался довольным. Видимо, он радовался, что его руководитель проекта оказался таким верным и перед важным событием позвонил в службу безопасности лаборатории. Начальник сам так сказал – «перед важным событием». А ведь Хайят не посчитал это важным событием. Он сам не знал, зачем позвонил в службу безопасности лаборатории. Просто вспомнил, что так положено делать, и позвонил. Звонить каждый сотрудник обязан, даже если отправляется в гости к родителям любимой девушки. И капитан Хайят, естественно, понятия не имел, что пригласивший его на собрание фонда человек носит высокое в понимании Аба Саида звание полковника. Такое же звание, как и начальник лаборатории. Говоря честно, Абу Саид Хайят всегда помнил, что происходит он из бедной семьи простолюдинов, и стал относительно заметной фигурой только благодаря чьей-то помощи. А для простолюдина воинское звание полковника – это величина значительная. Для простолюдина даже звание капитана в обычной жизни недоступно. Сам Хайят и не предполагал, и не мечтал, что когда-нибудь может стать полковником и даже вообще старшим офицером.

Уже на следующий день, когда он пришел в лабораторию, его сразу вызвали в службу безопасности. Там, в кабинете, где Абу Саид когда-то проходил первое служебное собеседование и получал инструктаж, его оставили наедине с незнакомым человеком в непривычном глазу саудовца европейском костюме. Вообще-то, когда Хайят учился в Кембридже, он к таким костюмам привык, и тогда они не казались ему чем-то неприличным. В Эр-Рияде европейцев было мало, и человека в таком костюме можно было чаще увидеть проезжающим в автомобиле, чем на улице. Столица Саудовской Аравии город не туристический, и приезжих здесь бывает мало. В основном это политики и бизнесмены. Мутавва, как официально называется религиозная полиция, строго следит за тем, чтобы местные жители не нарушали нравов своего народа. И даже мужчинам не рекомендуется носить рубашки с коротким рукавом, не говоря уже о шортах или коротких юбках у женщин. Но этот человек, желавший побеседовать с Абу Саидом, казался саудовцем, и разговаривал на привычном саудовском диалекте арабского языка. Представиться он не захотел, и разговор сразу повел в повелительном тоне, словно не имел в жизни никаких сомнений и уверен был в том, что его мнение – единственно правильное.

– Мне сказали, что вы созрели для выполнения задания. И согласны перейти на новую службу. Это так?

– Извините, но меня никто об этом напрямую не спрашивал…

– Или я чего-то недопонимаю, или вы недопонимаете. Так вы что, против того, чтобы послужить своему малику[8 - Малик – в странах Востока царский и королевский титул. В отличие от титулов эмир или султан, имеет прямой перевод, как «король» или «царь».] и исламу в целом?

Такое восточное искажение того, что он сказал, Абу Саида не смутило. Он все же окончил Кембридж, человеком был грамотным и умел правильно строить фразы. Да и с логикой дружил.

– Я разве говорил это? Я сказал лишь о том, что меня не спрашивали. Если меня не спрашивали, то я не имел возможности дать ни положительный, ни отрицательный ответ.

Это прозвучало достаточно твердо, на грани резкости.

– Не повышайте на меня голос. Я член королевской семьи!

– Извините, я просто сказал категорично, но голос я не повышал. Кстати, как мне вас правильно называть?

Абу Саиду показалось странным, что член королевской семьи носит европейский костюм, но он ничего об этом не сказал, хотя в душе этим слегка возмутился – какой же пример может подать этот человек. А ведь он просто обязан быть примером для других. Но даже удивления своего Абу Саид не выказал, поскольку не забывал о своем происхождении, которое по большому счету даже не позволяло бы ему в каких-то других условиях разговаривать с представителем королевской семьи. Он только смиренно и покорно, как и полагается простолюдину пред лицом высокого вельможи, опустил взгляд в пол.

– Можете обращаться ко мне просто: полковник-эфенди[9 - Эфенди – господин. Форма обращения, титул и даже, в какое-то время, воинское звание в некоторых странах Востока.]. Если бы у меня была необходимость, я назвал бы свое имя раньше.

– Я понял, полковник-эфенди.

Знакомство показалось Хайяту не слишком теплым. Из этого можно было сделать вывод, что и будущее его пока достаточно туманно. Но, видимо, у полковника в голове были уже сформированы какие-то свои, уже облеченные в конкретность планы, и менять их было сложно. И потому полковник тяжело вздохнул и, не продолжая прежний разговор, перешел сразу к главному, и сказал уже без строгости в голосе:

– Я больше не буду спрашивать вашего согласия или несогласия. Вы – капитан королевских вооруженных сил и обязаны подчиняться приказу. Пока приказ такой… Сегодня к вам в лабораторию подойдет человек, который будет в вашем подчинении. Он ваш коллега, тоже химик. Вам вместе ехать в командировку и вместе выполнять задания. И вы должны будете друг другу помогать. В выполнении своих профессиональных обязанностей… У вашего подчиненного своя тема работы. Если сможете в силу своей компетентности, поможете ему. Не сможете, он сам справится. Будете вести разработки параллельно. Я не настаиваю на том, чтобы вы подружились. Это уже, как получится. По крайней мере, вражда между вами недопустима.

– Можно задать вопрос, полковник-эфенди? – все так же, не поднимая взгляда на собеседника, спросил Абу Саид.

– Можно. Я слушаю.

– Я в настоящий момент работаю над конкретным проектом. И потому командировка…

– Я понял, – полковник остановил Хайята жестом. – Успокойтесь. Проект продолжается. Командировка во многом зависит от успешности вашего настоящего проекта. Мы будем его рассматривать на пригодность. И испытывать как раз во время командировки. Работайте спокойно…

И последовал жест, словно полковник от мухи отмахнулся. Абу Саид, хотя и в пол смотрел, жест уловил и понял, что относится он к нему. Его отпускают…

* * *

Лейтенант Амин эль-Габари, как звали нового помощника, появился в лаборатории во второй половине дня. Его привел и представил офицер службы безопасности лаборатории. Эль-Габари возрастом был лет на восемь-десять моложе Хайята, но, как сразу выяснилось в разговоре, тоже имел иностранное образование. Только учился не в Великобритании, а в Америке, в Принстонском университете, где, как слышал Абу Саид, готовят неплохих химиков, с той только разницей, что в Кембридже химия выделена в отдельную отрасль науки, а в Принстоне она изучается как составная часть естествознания. Соответственно, и уклон там тоже свой.

Конечно, первое, что требовалось узнать, это тему проекта, которым занимался Амин.

– Яды, которые можно сделать на любой кухне и применять в боевых условиях. В том числе и как вооружение диверсионных групп… – без сомнений признался эль-Габари. – А у тебя? Тоже, как мне сказали, какой-то кулинарный вопрос?

– Тоже кулинарный вопрос, – без сомнений согласился и Хайят. – Приготовление на любой вкус на всякой кухне взрывчатых веществ.

– Значит, работать в дальнейшем нам предстоит на одной кухне, – сделал вывод Амин.