Антишулер

– Брешут. Если заплатят, то половину. К тому же ты сейчас от этих денег далеко. Двести пятьдесят – больше не стоишь…

Восточный человек. Привык торговаться и видит в этом если и не смысл жизни, то по крайней мере красоту и наслаждение, своего рода поэзию. Но цена моей жизни прозвучала несколько обидно. Хотя я рассчитывал на меньшее, тем более знаю, чего стоят обещания правительства не хуже этого полевого командира. И точно так же не верю им.

– Во что играем? – Я шагнул вперед и пододвинул к себе стул, на котором перед этим сидел рыжеусый.

– Давай в «храпа»[1 - «Храп» – простая карточная игра.], – предложил партнер Алимхана.

– Давай, – согласился командир.

Втроем играть в «храпа» неинтересно. Слишком велика случайность, маловаты ставки, и нет коллективного психоза. Но здесь у меня было преимущество за счет техники. Я уже заметил, что они не умеют запоминать карты по «рубашке», а я изучил уже добрую половину колоды, если не больше. Через десять минут буду знать ее целиком, а те карты, которые трудно запомнить из-за схожести с другими, просто «окраплю» – это легко сделать ногтем.

Карты мешал Алимхан. Он же и начал раздавать. Не прошло и десяти минут, как я выиграл свою не слишком дорогую жизнь. Потом выиграл жизни остальных пленников и еще пятьсот баксов.

– На деньги с тобой играть бесполезно, – сказал Алимхан, – хотя и интересно. Давай так… Что такое жизнь без свободы? Мне тоже накладно кормить лишнего пленника и обидно, что не могу его застрелить, когда захочу. В военное время да под хорошую водочку это сильно расстраивает. Играем на свободу?

А что мне еще надо!

– Играем.

– Только сними бушлат и засучи рукава, чтобы я видел твои руки, – подозрительно сказал он, вспомнив, видимо, недавнего рыжеусого партнера.

– Ты думаешь, что твои люди засунули мне туда карты? – поинтересовался я невинно, но бушлат снял и рукава засучил, чтобы он не сомневался. Слишком разный у нас класс, как у игроков, чтобы мне опасаться «лобовой» игры. К тому же зря, видимо, Алимхан не ездит отдыхать в Сочи. Там на пляже играют в одних плавках и обходятся без рукавов. Сочи – российский центр преферанса. Даже один из вариантов игры называют «сочинка».

– А с тем сыграл бы? – спросил командир, кивнув на дверь. Я понял, что он имеет в виду ушедшего «по-английски» рыжеусого.

– Если он будет играть с засученными рукавами. Впрочем, и без этого, пожалуй, тоже… – я просто шутил. Высокого класса за рыжеусым я не заметил. И смог бы «прокатить» его в любой обстановке.

Снова была сдача Алимхана. Я быстро выиграл свою свободу, потом свободу сержанта, потом свободу солдат. Здесь случился сбой – карта Алимхану «поперла» внаглую – и одного из солдат я проиграл, но тут же дважды перебил чеченское везение своими откровенными «выпадами». Когда играть было нечем – проиграл всех, вплоть до сержанта, и переманил этим шлюху-фортуну – отыграл всех снова. Потом опять проиграл двух солдат, но и их умудрился отыграть, хотя с трудом. Это просто был момент откровенной непрухи. Теоретически такой следует пережить и продолжать играть, не паникуя – напором перебивают только чужую «пруху». Я, естественно, пережил, и ситуация выправилась в мою пользу. Пришел черед майора. Его я выиграл быстро.

Алимхан начал уставать от проигрышей. Хотя и не бывает картежника, который не надеется на выигрыш. Даже тот, который всю жизнь только тем и занимается, что проигрывает.

– Ты – свободен. И эти – тоже… – последовал кивок в сторону других пленников. – Больше играть, как я понимаю, тебе не на что. Разве что на мои деньги, но я жадный, хотя и игрок, и не люблю без конца проигрывать.

– Есть еще вариант, – сказал я, вспомнив, как мы проходили по коридору.

– Говори.

– Там… Женщина плачет…

– Есть там какая-то. И что?

– На ее свободу.

– Я могу играть только на то, что мне принадлежит как человеку и эмиру. Женщина принадлежит моим бойцам и скрашивает их ночи. Я не имею на нее права.

– Выкупи ее.

– Они не согласятся. И это будет с моей стороны некрасиво. Я уважаю своих бойцов.

– Значит, совсем наигрался?

– Совсем. Ты, случаем, не профессиональный «катала»?

– Нет. Я работал охранником в казино. Там научили спецы. И память у меня от природы…

– Казино – тоже школа. Иди…

Я посмотрел на него внимательно.

– Алимхан, – сказал, понимая, что слегка рискую в своей настойчивости. – В твоем слове я не сомневаюсь. Но ты в этих местах не единственный эмир. Сам хорошо знаешь ситуацию. Если ты нас отпустишь, а мы нарвемся на других людей – нас снова возьмут в плен. Играем на оружие?

– Нет, – он помрачнел.

– Ну, хотя бы на один автомат с двумя полными рожками. Это только необходимая мера безопасности.

– Что ставишь против него?

В голову пришла благая, хотя и слегка шальная мысль. Я ни секунды не сомневался.

– Майора.

– Играем. Мне нужен хотя бы один пленник для обмена. Я совсем забыл.

Он сдал карты. Я выиграл автомат. Алимхан окончательно расстроился.

– Играем на второй автомат?

– Против майора?

– Против майора.

Майора я проиграл. В глаз попала соринка, и я не смог правильно разобрать «рубашку» верхней карты в колоде. Бедный офицер стонал позади, как плаксивая болотная выпь, но из строя не вышел – не посмел.

– Все, – сказал я. – На этом закончим?

– Да, а то потом ваши войска возьмут моих безоружных парней голыми руками, – Алимхан, усмехнувшись, согласился. Для горца у него была сильная воля, и он мог победить свою страсть. Потому, должно быть, и стал эмиром.

Я поднялся и повернулся лицом к строю. Сержант и солдаты смотрели выжидающе, майор плакал, но сказать что-то против не смел. Мне совсем не хотелось ему сочувствовать. Помощь подают тому, кто сам готов ответить тем же. Это закон.

По команде Алимхана принесли автомат. Тот самый волосатый бандит принес. И непонимающе смотрел, как Алимхан отдает мне оружие. Но теперь дать пинка не решался. С оружием в руках я и сам мог ответить ему тем же и даже большим.

У дверей, прислонившись к стене, стоял другой бандит. Тоже с автоматом. Странная какая-то конструкция. Внешне похож на «калаш», но немного другой. И двухрядный магазин. Наверное, это удобнее.

– Давай сыграем на этот, – показал я.

– Нет, – ответ был короток и ясен, и я сразу понял, что вопрос обсуждению не подлежит. Значит, не сумел я полностью «завести» Алимхана. Это и неудивительно. Шулерской психологической практики у меня нет. Не научился противника как следует «обрабатывать». Я же не шулер…

– Джамшет, – скомандовал Алимхан волосатому. – Возьми мою машину и отвези этих парней на дорогу. До блокпоста они сами доберутся. Головой отвечаешь за их сохранность. Я дал им слово…