Тяжкое бремя существования
Каждый несёт в надлежащий миг.
Жизни и смерти вечный двигатель
Сам поменяет ненужных людей,
Мы не должны по собственной прихоти
Рушить естественный ход вещей.
Две до конечной. Рельсы, дворы,
Чуть не проспал остановку:
На следующей, будьте добры! –
Сказал я немного неловко.
…
Быт забит гвоздем в бетоны
Отшелушенных домов.
Мимо глаз, через прогоны
Обывательских углов
Бегают и охают, старятся и мрут,
Любят и целуются, и опять живут,
Толпы ошалелых, занятых зверят.
Среди них и я бегу, среди них и я.
В тесном туловище бездна
Нерасходованных чувств,
От которых неизвестно –
Утону или взлечу.
И кругом одни предвестья:
Мрак застоя настаёт.
Будто мы стоим на месте,
А века идут вперёд.
Ветер стих, опало знамя,
Но волшебник знамянос
Дёргал флаг за кончик, зная,
Как водить зевак за нос…
…Берег с берегом наелись –
Ели ржавый мост.
Но выплевывать не смели,
Так он в них и врос.
Над мостом клубились газы –
Дых автомашин.
И восход суровым глазом
Мерил, кто как жил.
Все мы ходим под тобою,
На, смотри, чего скрывать,
Вот полы, их редко моют,
Вот измятая кровать.
Жизнь моя – большая дура,
Безразличный гам сует.
Она и камера обскура,
И запрестольный яркий свет.
И надежда жива, конечно.
В этой очереди на убой,
У неё билет до конечной,