Дружина специального назначения

Солнцевский, конечно, догадывался, что его компаньон темнит, но вывести его на чистую воду богатырю никак не удавалось. Таким образом, лишенный возможности влиять на события, Илюха решил прибегнуть к проверенному рецепту – усиленному занятию спортом. Тем более что все условия для этого имелись.

Солнцевский с двойным усердием принялся заниматься с Сусанной. Княжна оказалась на редкость прилежной ученицей и даже стала намекать, что двух тренировок в день становится маловато.

Моте было поручено чрезвычайно ответственное задание по обезвреживанию Микишки. Дело было в том, что присутствие дьячка полностью парализовывало процесс тренировок. Ведь, с его точки зрения, чуть ли не каждое из предложенных Солнцевским упражнений не соответствовало понятиям о княжеской чести. И тут не помогали никакие доводы и угрозы. Микишка был неумолим, словно памятный айсберг на подступах к «Титанику», а в его кармане уже был наполовину готовый профессиональный донос Берендею на «неописуемые бесчинства, творимые бандой окаянного расстриги».

Но управа нашлась и на неугомонного дьячка. Он был передан со всеми потрохами на попечение Горенышу. Что с него возьмешь, он же Змей неразумный, да еще и маленький. Тут никакие доносы не помогут, мало ли что творит домашнее животное на территории частного владения?

Мотя подошел к порученному заданию со всей ответственностью и проводил все свободное ото сна и еды время за пресечением попыток неугомонного дьяка прорваться во двор «Чумных палат». Надо признать, что это получалось у него просто великолепно, и за последнее время Микишка смог прорваться на тренировки Сусанны только пару раз, и то с серьезными потерями в виде рваной рясы и опаленной бороды.

И только Любава осталась не у дел. С самого начала Солнцевский предложил ей заняться фитнесом вместе с Сусанной. Такое циничное предложение привело ее в ярость, и она презрительно отказалась, мотивировав свое решение тем, что она и без этого хороша. Тут, конечно, Илюха повел себя просто вызывающе, и вместо того, чтобы пару дней провести в уговорах, только пожал плечами и отправился на очередную тренировку.

Такое отношение к себе добило Любаву окончательно. Тут дело было, конечно, не в занятиях бодибилдингом, по большому счету, ей это действительно было не нужно, дело было в принципе. Сработало древнее как мир чувство ревности. Появление в палатах другой женщины и то внимание, которое оказывал Илюха коронованной особе, было для девичьего самолюбия просто невыносимым. Для нее было даже неважно, что Солнцевский вел себя с Сусанной до отвращения прилично и корректно, а в том, что... В общем, это даже неважно, говорю же, дело принципа!

Свое отношение к вопиющим безобразиям, творящимся в «Чумных палатах», Любава выразила максимально понятно и доступно. С каждым днем ее утренний свист становился все более пронзительным и негуманным. Дошло до того, что богатыри (старший и средний) стали бояться ложиться спать. Только от одной мысли, что их разбудит ужасный Соловейкин свист, сон как рукой снимало. Но так долго продолжаться не могло, и первым не выдержал Изя.

За завтраком, во время унылого процесса размазывания какой-то склизкой массы с горделивым названием «каша» по тарелке (этим блюдом Любава мучила коллег уже третий день), нервы черта не выдержали.

– Любава, ты долго этой гадостью нас истязать будешь?

– Кому не нравится, может не есть, – отрезала Соловейка.

– А нельзя ли утренний свист хотя бы на полтона снизить? – робко поинтересовался старший богатырь, осторожно отодвигая от себя ненавистную кашу.

– Нельзя!

– Слушай, Любава, давай начистоту. Чего ты бесишься?

– Кто бесится, я бешусь?! – взвилась бывшая разбойница. – Да я сама доброта и покладистость. И вообще, если кого-то не устраивает мое присутствие, я сегодня же соберу вещи и вернусь к родителям, а вам пусть эта кикимора рябая готовит!

С этими словами Соловейка умчалась прочь, предварительно хлопнув дверью так, что появился Феофан, обутый в новые валенки, и предупредил, что не намерен терпеть от постояльцев уничтожения недвижимого имущества. Коллеги смиренно выслушали наставления домового и клятвенно обещали больше такого не допускать.

Когда тот с привычным ворчанием исчез, друзья вернулись к более насущной проблеме – депрессии женской составляющей команды.

– Слушай, а кого это она имела в виду? – для начала поинтересовался богатырь, весьма далекий от женских эмоций.

– Сусанну твою, кого же еще, – буркнул Изя.

– А Сусанна-то тут при чем? – не понял Солнцевский.

– Ты спортом с какого возраста занимаешься? – вдруг неожиданно изменил тему Изя.

– Лет с десяти, – поскрипев мозгами, припомнил Илюха. – А что?

– Оно и видно, – буркнул черт и, не давая возмутиться богатырю, продолжил: – А то: я занят важными делами нашей концессии, Мотя гоняет Микишку, а ты целый день с Сусанной воркуешь. Так какая нормальная девица при таком положении вещей не взбесится?

– Ну? – потребовал продолжения не шибко грамотный в таких тонкостях Илюха.

– Что ну?

– Княжна тут при чем?

Изя закатил глаза и уже привычно помянул советскую спортивную школу нехорошими словами.

– Не хами, – нетерпеливо предупредил Солнцевский.

– Как бы тебе объяснить понятней? – не обратил внимания на предупреждение черт. – Вот ты с Сусанной сколько времени в день проводишь?

– Две тренировки по три часа с перерывами на отдых, принятие протеина и на теоретическую часть.

– Итого шесть часов, – произвел нехитрый подсчет Изя. – А с Любавой? Привет, пока, где еда? Так какая же женщина это выдержит? Ты не забывай, что это не твои московские матрешки, а можно сказать, экологически чистая девушка, выращенная в соответствующих эксклюзивных условиях.

– Вот ты к чему клонишь... – протянул наконец сообразивший Илюха.

Для старшего богатыря было проще провести пяток стрелок с полными отморозками, чем вникнуть и понять все тонкости женской организации.

– Так ведь Сусанна – это работа, а Любава, типа, своя, – наконец выдал Солнцевский. – А я со своими не того... не могу, значит.

– Да тебя никто и не заставляет того! – язвительно заметил Изя. – Тут дело в общении.

Солнцевский удивленно посмотрел на черта.

– Я что-то не понял, мы что, мало общаемся?

– Просыпаться по утрам от такого безумного свиста нравится? – решил зайти с другой стороны Изя.

– Нет.

– Кашу по утрам хочешь есть?

– Нет, – быстро ответил Илюха и с отвращением бросил взгляд на полную тарелку.

– Значит, так, отныне мы уделяем нашей коллеге больше времени. – Изя решил взять ситуацию в свои руки. – Ты находишь ей какое-нибудь интересное занятие, а я... Ну я тоже что-нибудь придумаю.

– Чего я ей найду, она же качаться не захотела, – буркнул богатырь.

– Прояви смекалку, а то всю оставшуюся жизнь всякой пакостью питаться будешь, – нагло заявил черт и выскочил за дверь.

Илюха почесал затылок и взглянул на часы. До начала тренировки оставалось еще минут пятнадцать, уже скоро должен был раздаться первый за сегодня крик Микишки, отловленного Мотей на подступах к спортивному залу.

– Да, ввиду форс-мажорных обстоятельств утреннюю тренировку объявляю отмененной, о чем обязуюсь оповестить княжескую дочку, – огласила всклокоченная голова вернувшегося на одно мгновение черта.

– Спортивный режим... – пытался возразить Солнцевский, но гулкий звук захлопывающихся ворот оповестил богатыря о том, что неожиданную проблему не удастся отложить на завтра (а еще лучше на послезавтра), а придется решать сейчас.

После нескольких минут раздумий Солнцевский пришел к неожиданному для себя выводу: чтобы разрулить эту сложную ситуацию, этот самый хваленый спортивный режим надо решительно нарушить.

Из-под матраса была извлечена заветная фляга, и три мощных, можно сказать, богатырских глотка доставили в стриженую голову простую, но вместе с тем удивительно правильную мысль.

Илюха тут же спрятал родной сосуд и решительным шагом отправился искать Соловейку.