Посол вон!

– Так вы посла не трогайте, а остальных мочите, – подсказал самое верное решение Изя.

Такой поворот событий оказался всем по душе, и спустя мгновение в бой ринулись свежие, сытые, а главное тоскующие по хорошей драке резервы. Благодаря решительным и слаженным действиям всех фронтов, мощной огневой поддержке, а главное умелому руководству вскоре была одержана полная и окончательная победа.

Как и советовал Изя, посла никто не трогал, ну, кроме Илюхи, конечно. Но и Солнцевский, выпустивший пар во время боевых действий, был не шибко кровожаден. Так, попинал его легонечко в уголочке и сорвал плащ с фашистскими крестами.

Контрибуция с проигравшей стороны также оказалась весьма гуманной. Несколько бутылок шнапса, чтобы отпраздновать победу, и рогатый шлем Фрица Геральда Леопольда Ульриха Витольда Вольфа Киндерлихта. Его Солнцевский забрал в качестве личного трофея.

А на следующий день, несмотря на жестокий похмельный синдром, вся «Дружина специального назначения» отбыла на текущую войну, справедливо рассудив, что со временем страсти поутихнут, синяки исчезнут, а наказание от Берендея будет не очень суровым.

* * *

– Хороши, – только и смогла вымолвить Соловейка после этого рассказа. – Так вот почему вы из Клева чуть свет рванули, даже впереди основной дружины!

– Ну да, – был вынужден согласиться Изя.

– И потом, мы рассчитывали на эффектную и быструю победу. А, как всем известно, победителей не судят, – вставил слово старший богатырь.

– Судят, еще как судят, – ехидно заметила Соловейка, – просто не сразу, а чуть погодя.

– Похоже, это «погодя» уже настало, – хмуро пошутил черт.

– Ерунда, – хмыкнул Илюха. – Я вчера с князем за одним столом сидел, самогон стаканами хлестал, так он мне ни словом об этой проблеме не обмолвился.

– Так вы пили?! – взвилась Любава, полная праведного гнева и женской солидарности.

– Нет, о взлете японской философии в период цветения сакуры беседовали, – буркнул Илюха. – Ты не забыла, что у нас есть проблемы поважнее, чем борьба за трезвость в пределах отдельно взятого столика?

Соловейка надулась, и беседа коллег временно зашла в тупик. Некоторое время друзья помолчали, каждый думал о чем-то своем.

На этот раз первым подал голос Изя:

– Ладно, уж коли вы мне поручили вести наше собрание, подвожу итоги. У нас появились небольшие проблемы в общении с представителями «Иноземной слободы». Данное недоразумение могло произойти по двум причинам. Из-за моей временно безответной страсти или в результате пьяной выходки старшего богатыря, Илюхи Солнцевского.

– Помолчал бы! Тоже мне, герой-любовник, ходок по чужим гаремам, – не остался в долгу бывший браток.

– Хочу заметить, я заглянул на огонек не в гарем, а к совершенно невинной, то есть абсолютно незамужней девушке.

Наверное, Илюха с Изей надолго бы сцепились языками, но их прервала Любава:

– Ребята, нас могут вызывать по трем причинам.

Коллеги уставились на бывшую мелкоуголовную личность, не скрывая своего интереса.

– Между прочим, он сам нарвался! – вспыхнула Соловейка. – Я, как девушка честная, порядочная и беззащитная, просто не могла поступить иначе.

Ну по поводу честной и порядочной друзья возразить ничего не могли. А вот по поводу беззащитной...

– Не тяни резину, рассказывай, кого покалечила.

– И ничего я его не покалечила, к тому же он первый начал! – забурлила Любава.

– Рассказывай, – остановил ее Изя.

– За день до вашего Дня Победы... – начала было Соловейка, но Илюха строго поправил ее:

– Нашего.

– До нашего Дня Победы я на базар пошла. А там этот Альфонсо Чмоник ошивался с друзьями...

– Стоп, – решительно остановил ее Солнцевский. – А Альфонсо Чмоник – это кто?

– Посол польский, – тут же влез Изя. – Да ты его знаешь, наглый, как страус, да к тому же весь в перьях, как петух, типа для красоты.

– Как же, знаю, – согласился Илюха. – Такого разве забудешь? Только я не знал, как его зовут.

– Ну так вот, – продолжила Любава. – Я шла, никого не трогала, он меня хлопнул по по...

Тут Соловейка залилась густой краской и жутко смутилась. Несмотря на бурное прошлое и буйное настоящее, в некоторых вопросах она была чересчур щепетильна.

– Ну я ему и сказала все, что о нем думаю. А он заржал, словно лошадь, и ущипнул меня...

После этих слов Соловейка залилась краской еще гуще.

– А ты? – поинтересовался закипающий Солнцевский.

– А я ему мыском ноги по коленной чашечке.

– А он? – не остался в стороне от расспросов Изя.

– А он меня попытался по лицу ударить.

– А ты?

– А я бросок через себя с падением.

– А он?

– А он выхватил кинжал и на меня.

– А ты?

– А я подсечку и болевой в самое сокровенное место.

– А он?

– А он за лук схватился. Встать-то он уже не мог.

– А ты?