Погребенные заживо

Я предусмотрительно об этом оглашаю, ибо, пользуясь, порой. моим обычным слогом кое-кто из людей по-настоящему смысл моих речей извращает и доносит до людей только сам факт какого-либо моего к ним обращения.

Но, в данной ситуации все происходит совсем не так.

Я обращаюсь ко всем словесно и, можно сказать, говорю начистоту, тем самым подвергая уже себя лично какому-либо словесного характера оскорблению со стороны того, кому оно просто не понравится, как вовсе не идеально сложенный божественного характера слог.

Делу сему есть всегда объяснение и состоит оно просто в том, что человек, сие пишущий и во много раз вами всеми предыдуще оскорбленный, просто не хочет все те слова во мне самом узревать и использует только ему присущую лексику, как бы обозначая все это своим личным, или своеобразно оберегая от прислонения чего-либо другого.

А еще потому, что слог богословский ему не подвластен, так как обучения в школе соответствующей он не проходил, а значит, и все те требования по отношению к нему лично можно практически снять.

Не уговариваю сейчас кого-либо лично всему этому верить, а просто настоятельно прошу, чтобы вы более серьезно отнеслись ко всему этому делу и не повелись по-настоящему на чьи-то, вслух объявленные прегрешения, и не восприняли их за сами обязательного характера грехи.

Больше ничего по этому поводу вам сказать не могу, а также больше прошу не обращаться ко мне с подобного рода вопросами, так как их своеобразное разрешение практически находится в полной вашей самостоятельной компетенции.

Я просто хочу сказать, что во всем могли просто разобраться бы сами, и сами же указать на причину такого по-своему богословского в моих, пока еще не признанных речах несоответствия.

Ну, так вот.

Хоть и накануне всех тех дел празднества великого, но свои поздравления все же вам оглашаю, греши ваши прощаю, а еще сохраняю вас всех и опасаю и при случае каком все это еще покажу и докажу.

На том и прощаюсь с вами со всеми, живите во здравии и живите во благо и здравие своего самостоятельного ума.

То мое личное повеление и оно будет по-своему хоть когда-то исполнимо вами самими, и еще придет время того вашего всеобщего обнаружения святости и всего прочего, и еще зазвонят какие придворно, где колокола, а местный староста при том объявит всем сход, объявляя на всю округу, что Бог на Землю вашу вернулся, и что он сам по-своему чист и ничем таким на самой земле грешной не пригрешен.

С тем вас и оставляю во всем вашем благоденствии земном и небесном, удачи в делах скоромных желаю и всякого доброго настроения в самое благочестивое для вас всех утро, Христа воскрешения. Аминь».

Своеобразно речь данная, или монолог господа завершился и, возможно, кроется за всем тем еще больший смысл. нежели сам я обо всем самостоятельно думаю, когда, порою, исповедую сам себя.

Хоть и отношусь ко всему я прилежно, да только, действительно, порой, при трудах своих земных того самого черта вспоминаю, а иногда и матом словесным бросаю, коль дела идут не так, а коль и что иное не ладится.

С тем и живу, и с тем практически обитаю, ибо, как и говорил, не в царских хоромах нахожусь, или придворно, где состою, а среди народу всего прочего, который так же, порою, благим матом веет и в мою сторону, в том числе.

Вот и задумаешься надо всем этим, порою, что где же тогда мне самому лично пребывать и как со всем тем народом общаться, коль у нас всех так заведено и от одного к другому просто по роду какому то и переходит.

Слишком уж длинным само откровение мое и божеское оказалось, что впору в связи с тем отдельной книгой обозначить.

Так, очевидно, я и поступлю, только не книгой, а просто частями разными отделю, и о том в самом заглавии обозначено будет.

Видите, как дела все эти ведутся. Порой, я даже сам не знаю, о чем рассказ какой пойдет, а вы все думаете, что выдумываю, да присказки, сказки какие вам тут всем преподношу.

Уж, поднадоело все это, если честно, силы сами уже на исходе. А все потому, что конца и края всему этому не наблюдается и еще много чего осветить надо, а времени на него совсем мало приходится.

Но, довыскажу все же мысль свою предыдущую и к Богу, как говорится, уже свою претензию выставлю, коль речь об истинном откровении ведется, то отчего бы ему самому меня и не выслушать.

Так вот, претензии к Богу я все больше не по работе самой его, мне им же обозначенной, а по жизни реальной выражаю, ибо все же мог чем-то помочь, коль силой такою обладает и буквально всё сам может, судя по его разговорам на темы разные.

И хоть не вознаграждением каким, так хотя бы просто благодарность обычную объявил и в зачет жизненный поставил.

Так нет же того и по сей день, и все только обещает, что время какое придет – как говорится, свое и получишь.

И обещаниям таким я сам с трудом верю, да и по-особому уже и не нужно ничего, разве что просто отдохнуть от всего этого, да работу какую найти, чтобы по нутру и нраву моему личному была.

Все же остальное, как сложится, то так и поимеется, и от меня самого только и будет зависеть.

Так что, недаром, очевидно, так говорят, что на Бога надейся, а сам не плошай.

Видать, давно уже было то кем-то подмечено, и не одному мне он, как говорится, делами своими земными голову заморочил.

Ну, а с другой стороны, коль, если подумать правильно, то кому, как не нам, ними и заниматься.

Только вот обидно, порою, становится, что кто-то своей личной жизнью живет и при этом в Бога того же верить не старается, хотя и к пастве его относится и даже на службе чинной той церковной или другой находится.

Получается так, что тот, кто трудится во благо его земное и наше совместно, то тот так прижизненно и помирает, как говорится, без следа всякого или чего-то другого, что можно тем же детям после себя, как нажиток личный оставить.

А, кто по жизни той просто ветром каким воется, или места какие благие для себя лично занимает, то тому и подарки от жизни той все, и наслаждения наибольшие.

Другим же, все только горько-соленое достается, как та вода в том пруду, в котором в детстве купался, да чуть было и не утонул.

Спасся тогда, да только к Богу то вряд ли относится. Не один я там был, а были еще и другие, как говорится, сами взрослее меня.

Случаев таких и не таких одновременно еще много было в жизни моей самой, но, опять же, все оно напрямую к Богу мало относится, ибо тогда я за него и знать, не знал, и делом совсем другим занимался.

То биография по-своему моя такая, и по большинству я с места одного на место другое перебегал, хотя и не так часто, как остальные, которым уклад жизни такой больше нравился, нежели мне самому лично.

Ну, вот и добрались мы к самому главному, и я сейчас вам всем о том самом поведаю.

Получается завсегда отчего-то в нашей жизни так, что когда все в благе каком жизненном купаются, и сама она по-своему процветает всяко, то к Богу дорогу ту никто уже не ищет, а руки к верху взимать начинают только тогда, когда горе какое случится, или нужда какая совсем близко подберется, да еще хворь, не нужная и совсем не кстати совсем близко подступит.

Вот тогда все мы к Богу и идем, а заодно ищем все те пути, которые к его обители нас же и приведут.

И они все разными бывают, и, как говорится. у каждого дорога тут своя.

Так что, возможно, и я сам в чем-то по-особому нуждался, и та самая нужда меня лично к Богу и привела.

За справедливость я всегда боролся, жил нею и всегда перед нею же по-своему пресмыкался, поступая, порою. так, чему, как говорится, само время не велит.

Оттого и гоним был по-своему и оплеухи те жизненные от многих получал.

Вот и обратился я к Богу нашему, хотя всей очевидности той вовсе не припомню.

Но, наверное, услышал он мои молитвы душевные и под свою опеку временную взял, образовав так называемый коридор света к дому моему и к обучению сему пристроил.

Странно так говорить и думать о себе же самом, но отчего-то все же так говорится. Видать, есть в этом необходимость какая, хотя и не наблюдаю ее такой очевидности.

В общем, к Богу я случайно попал, ибо не веровал в него никогда, да и в семье мало верующих и страждущих тем же родился.

Воспитанием отец в большей степени занимался и по большинству ремнем прилагался. Но, как говорится, было и за что.

Так, что я сам не в обиде, хотя и обидно становилось на самом деле порою, так как в детстве своем я не сильно и погулял.