Левиты и коэны

Она сделала паузу:

– Единственное, что может заинтересовать в городе Мелник, это построенный на вершине холма старинный готический замок, принадлежащий князьям Лобковицам. По старинным легендам подземелья замка скрывают несметные богатства. Народ периодически роет землю в окрестностях замка, но ничего не находит – очередная легенда об утраченных сокровищах.

– Лобковицы? – удивился Борис, – Кажется, был такой принц Фердинанд Лобковиц, премьер-министр у императора Франца I, друг или даже родственник известного авантюриста эпохи Просвещения графа Сен-Жермена, который в свою очередь был португальским евреем… Или я ошибаюсь?

– Я точно не знаю, – Суламифь с удивлением смотрела на Бориса, – но попробую выяснить.

– Кстати, о бургундском, – оживился Борис, – а не посетить ли нам какой-нибудь местный ресторанчик? Вероятно, мадемуазель знает приличное и не слишком шумное заведение поблизости? А то я тут уже неделю – и никакой культурной программы! – скорчил он жалобную мину, – Мы – инкогнито. Oбещаю не бузить и на скандалы не нарываться.

Суламифь с сомнением взглянула на подопечного.

– Я хожу только в кошерные рестораны, – сообщила она значительно, – Тебя такой выбор устраивает?

– Конечно! – с энтузиазмом откликнулся Борис, лихорадочно вспоминая, кошерна ли водка, – Я же в Израиле, странно было бы здесь посещать некошерные заведения.

– Ну, хорошо, покажу тебе приличную харчевню. Форма одежды – парадная. У тебя есть парадная форма?

Борис молча метнулся к шкафу.

Через пятнадцать минут они уже спускались в лифте.

– Это далеко? Может, вернемся и вызовем такси? – озабоченно поинтересовался Борис.

– Я тебя довезу, – улыбнулась Суламифь, – у меня есть транспорт.

Борис ожидал увидеть характерную для Израиля малолитражку, но они подошли к солидно стоявшему на домовой парковке блестяще-серому мотоциклу, оснащенному двумя антеннами, противотуманными фарами, большим багажным ящиком и прочими прибамбасами.

– “Хонда-Турер”, – прочитал Борис надпись на боку мотоцикла, – Крутая штука! Зверь, а не машина!

Суламифь достала из багажника два затемненных мотошлема и протянула один из них Борису, – Как ты относишься к двухколесному средству передвижения?

– Не средство передвижения украшает человека, а человек средство, – двусмысленно ответил Борис, уверенно напяливая шлем, – У меня в детстве мотороллер был. Назывался он “Муравей”, но летал я на нём как птица. Mне все ребятa завидовали.

– А почему мотороллер? – удивилась Суламифь.

– Потому, что мотоцикл достать было трудно, да и дорого… Вот если бы мне тогда такого красавца! – и Борис ещё раз с восхищением оглядел “Хонду”.

– Если бы у бабки были бы “бейцы”, – по-мужски пошутила Суламифь, – то она была бы дедка. Поехали, московский мечтатель, очень есть захотелось.

Борис в очередной раз проглотил сорвавшиеся было неформальные слова – женщина, тем бoлee – восточная, что с неё взять – молча уселся на мотоцикл и попытался ладонями плотно охватить грудь Суламифь. Та, молча, передвинула наглые ладони с груди на талию, прошипела: “Не балуй”, дернула ногой педаль мотоцикла, крутанула ручку газа, приподняла переднее колесо и рычащий “японский зверь” полетел вперёд блестящёй стрелой.

Уже на подъезде к ресторану, когда Суламифь снизила скорость, Борис услышал:

– Ресторанчик “Яалом” – очень чистенький, очень маленький, старинный триполитанский ресторан… Знаешь, какая кухня в Триполи?

– Интересно, что она имеет ввиду, какую из Триполи – столицу Ливии или одноимённый город в северном Ливане? – Борис любил географию, хорошо ориентировался, но сейчас его интересовало только одно… Он настойчиво пытался переместить ладони в правильное, как ему казалось, положение.