Детективы и не только

– Ну, хорошо, продолжайте. Отчет утром, – Ефимцев пошел к двери, – пойдем, товарищ капитан, мешать не будем.

В теплой ночи уже вовсю пахло весной. Вместе начальник и парторг сели в машину и не торопясь поехали назад. Не прошло и минуты, как из переулка почти под колеса выбежал, размахивая руками, постовой. Шофер затормозил и выскочил из машины:

– С ума сошел? Чего под колеса кидаешься?

– Аптекарь убит! Прямо в аптеке, застрелен через дверь! Я пошел звонить, слышу, машина ваша!

– Ясно. – Ефимцев вышел из автомобиля, – Капитан, давайте назад за экспертом, я пока здесь осмотрюсь

– Есть.

Машина едва развернулась в узкой улице, и помчалась назад к дому доктора, Ефимцев с милиционером быстро зашагали к аптеке. Луч фонарика указывал дорогу, но Ефимцев знал ее настолько хорошо, что мог бы пройти с закрытыми глазами.

В стеклянной двери на высоте роста зияло отверстие, маленькое, примерно как от пули Браунинга.

Аптекарь лежал в коридоре на спине с открытыми глазами, очки слетели набок, лоб был пробит пулей, как и у доктора.

Два убийства за ночь! В маленьком Мамаевске со времен Гражданской такого не было. Ясно было, что это умышленные расправы – аптека закрыта, да и дом доктора не выглядел ограбленным.

– Посвети-ка, – сказал Ефимцев милиционеру. Луч фонаря пошел гулять по траве. – Нет, вправо от дырки, гильзу поищем. Только не затопчи тут ничего.

Прошло минуты две, и маленькая гильза блеснула в мокрой от росы траве.

Еще минут через десять подъехала машина с Деминым, экспертом и следователем. По дороге захватили провизора с ключами, и аптеку, наконец, открыли.

Дальше пошла рутина, но только эксперт взял пинцетом гильзу из травы, как разразился ливень. Дальше следов можно было не искать.

***

На заводе как всегда гремела работа. Звонко ухало в кузнечном цеху, визжали токарные станки, да слесаря в тисках подравнивали детали напильниками.

Только в чертежной было относительно тихо. Старый чертежник Степан Тихонович поставил на подоконник стакан с чаем, привстал на табуретку и распахнул форточку, впустив свежий майский воздух и перепевы паровозных гудков. Спустившись за стол, он завел разговор с инженером:

– А что, Мойша Абрамович, год ведь яблочный будет. Вы когда думаете к морю поехать?

– Да через недельку, Степан Тихонович. – ответил инженер завода, потянувшись на стуле. – С директором согласовал: посевная прошла, запчастей хватает, без меня пару недель протянете, так что в Ялту, в Ялту. Ночью поезд, к утру в Севастополе, а там рукой подать! Денежки перевел, квартирку снял, скоро и сам буду. Как раз так все расцветет! И жары еще не будет, и толп этих тоже. Отлично отдохну!

– И у нас все расцветет! – усмехнулся чертежник, – И вода в речке тоже есть.

– Нет, Степан Тихонович, там другое! Море, скалы, набережная, парки, оркестры, театры… Целый год можно копить ради такого.

– И еще останется… – Зарплата инженера была куда выше, чем у чертежника, пившего к тому же не только чай.

– А вот слыхали, как у нас вчера аптекаря с врачом убили? Ужас ведь! Хорошо хоть новых прислали, а то прямо непонятно, что и делать – аптека на замке и хирурга в больнице нет.

– Ну ладно вам, Мойша Абрамович, про это говорить, мало ли что будет, хватит уже.

– Степан Тихонович, я ведь от дамы тогда проходил ночью у аптеки, – перешел на шепот инженер, – страшно просто подумать, вдруг и меня бы так, – он постучал пальцем по лбу.

– Да вы что! Вы в милицию то говорили?

– Нет, – замахал руками инженер, – нет, конечно, мало ли кто этот убийца! Если он рядом ходит, лучше я тихо посижу, пока поймают. Неровен час, и меня видел!

– Ну и правильно, ну и правильно, – Степан Тихонович допил чаек, поставил подстаканник на стол и начал точить карандаши.

Вечером он написал письмо, в котором изложил, что инженер, возможно, видел убийцу и намеренно скрыл его от милиции. На конверте вывел «Начальнику милиции лично!».

Письмо старик опустил в ящик у милиции, когда уже темнело, руки слегка дрожали. Дежурный отнес конверт на стол Ефимцеву.

***

Утром в милицию позвонили с завода – пропали инженер и чертежник, а когда рабочих послали постучаться в квартиры заводского дома, то нашли обоих убитыми.

Жили они в одном доме с двумя входами, а вот убиты были в одной квартире – у инженера.

Инженер лежал на столе, обнимая его руками, а чертежник на полу перед дверью. В этот раз у убийцы задача была сложнее, и пуля вошла чертежнику чуть ниже левого виска, когда тот рванулся к двери.

Ефимцев был впервые здесь, в холостяцкой берлоге инженера, но чувствовал, что видел это все: фотографии из училища, ситцевую занавеску на окне, расшатанные стулья, круглый столик с подложенной под ножку книгой, ковер на стене.

Голова начала побаливать…

Надо было понять что-то очень важное, но это ускользало.

– Гильзы те же, – произнес эксперт.

Директор завода стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу, и пытался не смотреть на мертвых.

– Скажите, – повернулся к нему Ефимцев, – над чем они работали?

– Ох, в общем-то, ни над чем, -директор мял в руках шляпу, -Так, текучка, секретного ничего. Каких-то технологий мы не разрабатываем и оборудование у нас старое. Заказы, план по запчастям, иногда вносили изменения согласно нашим возможностям. Да! —вспомнил он, – Инженер же в отпуск собирался!

– Надолго?

– Недели на две, через неделю. Товарищ майор, может все же в сад выйдем, – взмолился он, —не могу я тут!

– Давайте в сад.

Белый от цветов, душистый яблоневый сад должен был бы отвлечь от тяжелых мыслей. Ефимцев с директором сели на скамейку у крыльца.

– А про чертежника что скажете?

– Да тоже ничего. Он, в общем-то, и сам мог быть инженером, просто он из дворян, да и попивал еще. Вот его и взяли на ставку чертежника.

– А зачем вдвоем они собрались, как думаете?

– Не представляю. Уж слишком люди разные. Мойша Абрамович мог ведь и женщину к себе привести, да и как-то по национальному вопросу они немного расходились.

– Хорошо, расскажете потом следователю.