Впечатления обетованные

Голубой купальник студентки Кати,
Это шкварки и смалец дощатых лестниц
И похабные песни…

Пара нищих старух, чистый профиль женский
Возле входа в собор по Преображенской.
В майонезном небе ажур балконов
И заправка сифонов.

Это лепка карнизов под штукатуркой,
Повсеместная страсть к полноте желудка,
И при этом большой интерес к диете…
Эти наглые дети…

Это то пространство, которым с детства,
Терпеливо бредит во мне Одесса,
Это то, на чём выросли и отъелись,
Эта южная ересь.

Но зачем в это главное время года
Так меняется резко в лице природа?
Отчего на берег сошёл моряк?
Разве что-то не так?

Истекающий персиком лик Привоза,
К Перестройке повсюду зовущий лозунг,
Магазин «Океан» вместо свежей рыбы
И бетонные глыбы…

Этот город теперь деловит и точен,
Он лоснится довольством у всех обочин.
Но всё реже услышишь от раза к разу
Здесь одесскую фразу.

Да, проходят годы, желтеет пресса,
Но стареет в лужах моя Одесса…
Чудо-город, который давал всё сразу,
Помутился, как разум.

Только стоит ли сетовать и ругаться?
Сохраним это счастье вдыхать акаций…
Пусть тебе ветерком проскользнёт за ворот
Этот ласковый город.

Полюби этот цвет полусгнившей тины —
Море снова устроило именины.
Эта спящая в нем синей крови чаша
Манит головы наши…

Леня потом рассказывал мне, как создавалась эта песня:

«Вначале, как водится, было слово. Вернее, слова… Вернее, стихи великолепного одесского поэта Анатолия Гланца. Я встретил его, когда вышел с работы на обед. Он сказал, что написал поэму «Одесса», тут же ее прочел. Я обалдел, забыл про обед и вообще про все. Мне страшно захотелось, чтобы это стало песней. Но поэма была длинновата, целых тридцать строф, то есть куплетов, а значит, нуждалась в переделке. Вначале Толя не хотел давать текст, но мне удалось его уговорить при условии, что все изменения будут с ним согласованы. Я выбрал наиболее пронзительные, на мой взгляд, куплеты и строки, что-то сократил, переставил, показал Толе, и ему понравилось. А потом слова как бы сами собой родили песню».

Честно говоря, в те годы мы с Тульчинским не были особенно близки, приятельствовали, с удовольствием бывали на концертах друг друга, обнимались при встрече, но семьями, как говорится, не дружили. И тем более было приятно почувствовать эту искреннюю радость и неподдельное радушие, с которым Лёня встречал нас в аэропорту и два дня из семи возился с нами на собственной машине. Скажу более того, моя жена Диночка буквально влюбилась в моего друга Тульчинского и теперь переписывается с ним автономно от меня.

Живет Лёня в Холоне, это неподалеку от аэропорта Бен-Гурион. Снимает с мамой небольшую квартирку: две небольшие комнаты и холл, совмещенный с кухней. Кстати, такая конфигурация в Израиле традиционна: будь это скромная квартирка в спальном районе Ашдода, престижные апартаменты в центре Ашкелона или свой дом в Нетании. А вот стоимость жилья зависит от района и достаточно высока.

– Мама, наверное, уже спит? – спросил я, когда мы ехали из аэропорта.

– Да ты что? Она сказала, что обязательно дождется одесситов, – ответил любящий сын.

Мама таки дождалась и выключила свет в своей комнатке только после того, как сын подтвердил: «Все хорошо, одесситы приехали. Спи!». А познакомились мы с чудной старушкой утром, когда она, аккуратно причесанная, вышла из своей комнатки и вынесла нам подарки: подробно записанные их домашний адрес, телефоны, информацию, как доехать до них из города, и… портативный ивритско-русский разговорник, чтобы мы, не дай Бог, не заблудились.

– Я так рада, что приехали одесситы, – сказала она. И тут же, пристально взглянув на мою Диночку, констатировала. – Ваша жена похожа на еврейку. Как ее зовут? Ну вот, что я говорила.

Первая ночь на Святой Земле прошла спокойно. Так же, кстати, как и все последующие. Нам не мешали ни доносящиеся с улицы звуки, ни шум заходящих на посадку самолетов, ни даже утренний крик на иврите, который Лёня перевел так: «Старые вещи берем!»

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ, ПОНЕДЕЛЬНИК, 26 СЕНТЯБРЯ

Наверное, есть множество вариантов, как нужно начинать знакомство с Израилем. Но мне кажется, что тот, который выбрал Леня – самый лучший. Он повез нас в Старый Яффо.

ГОРОД УЗКИХ ЛЕСТНИЦ

Узкие лестнички, уводящие то вверх, то вниз. Улочки, из окон которых можно дать соседу в доме напротив прикурить или, в случае надобности, по морде. Неожиданные переходы, заканчивающиеся тупичками. Невидимые снизу веранды, уступами сбегающие к Средиземному морю. Небольшая рощица мачт яхт. А с площади на самом верху этого нагромождения древности прекрасный вид на расположенный рядом Тель-Авив, давно слившийся с этим старинным городом, портом, крепостью, музеем. Таков вкратце современный город Яффо.

В древности этот город знавал Ноя, который здесь построил свой ковчег. Где-то здесь Персей освобождал Андромеду. Отсюда отправился в путь пророк Иона (модель его средства передвижения – кит – стоит у подножья старого города). Захаживал сюда и Александр Македонский, высаживался с войсками Наполеон, а в более близкие времена именно отсюда началось возвращение евреев в Израиль.