Расследование

– Он сейчас в больнице, куда его ночью привезли. Меня не пустили. Туда никого не пускают. Говорят, карантин. Я только знаю, что ему должны оперировать руку, – Марк непроизвольно вздрогнул. Он хранил молчание. Женщина не знала, как продолжить и теребила куклу на коленях:

– Мы прожили вместе десять лет. Недавно заказали себе ребёнка. Девочку Анну, – девочка услышала своё имя и подошла к маме, уткнувшись ей в колени.

– Алекс, он добрый . . . Он не мог. Вы разберитесь, прошу Вас, – губы её дрожали. – Дочка очень любит отца, – на колени капнула слеза, вторая. Голос становился всё тише. Голова опускалась всё ниже:

– Мы хотели клонировать его, если потеряем. У меня есть деньги, да, – она замолчала и с трудом продолжила:

– Но преступников не клонируют. Вы знаете. Никто не разрешит… Он не мог. Вы разберитесь, – слёзы капали одна за другой, и дочка подставляла под них свои ладошки.

– Не надо, не балуйся, -пыталась выговаривать ей мама, приложив к лицу платок.

– Это моя работа – во всём разбираться, – как можно бодрее поспешил ответить Марк. Слёзы он не выносил. Даже не предложив ей воды, он суетливо выпроводил их за дверь и снова запер её.

Голову лихорадило: «Как?! Откуда?! Что она знает?! Неужели дело шито белыми нитками, которые теперь торчат на глазах у всех?! А портным окажусь я!»

Марк метался по кабинету. Он не искал выхода. Голова искала выхода из его ситуации. От репутации такого «портного» не спасёт ни одна должность. Ничто его не спасёт, даже Эдем. От себя не убежишь и не улетишь. Вдруг его молнией пронзила мысль:

– Этот разноголосый сморчок ни словом не обмолвился о судьбе руки-убийцы. Что с ней? Где она? Это самый главный след, который не спрятать, если она будет и дальше убивать. Когда ещё учёные смоделируют её поведение? Что от неё ждать?! Зато я понял другое – почему она не задушила дежурную медсестру, пролетев мимо неё. Рука реагировала на сигналы чипов, вшитых в шею. Таких у неё не было. Всё очень просто. По возрасту ей ещё рано было вживлять чипы в шею. Что мне это даёт? Ничего, – Марк пытался успокоить себя:

– Значит, парня звали Алекс. Все убийства «повесят» на него. Это должен сделать я, – Марк снова вскочил с кресла и заметался по кабинету. Он заметил несколько слезинок у стола и отвернулся к окну:

– Да, преступников не клонируют. Почему она завела об этом речь? Что она знает и откуда?! Единственная улика – исчезнувшая рука. Она не может говорить, она может только совершать действия. Больница блокирована. Официально о преступлении и его расследовании станет известно только на пресс-конференции. Только тогда парень будет объявлен убийцей. Неужели утечка? Неужели будет новый министр?

Я должен объявить о расследовании убийства, назвать имя убийцы. Родные не смогут его клонировать. Настоящая версия означает для меня один путь – в сумасшедший дом. Сумасшедших не геронтизируют. Зачем? Эдем для них закрыт. Свою жизнь они заканчивают на Земле.

Его мысли прервал незнакомый звонок в голове, и он откликнулся:

– Алло! Слушаю!

– Вы не забыли о пресс-конференции? – пропищало в голове, словно он опять сидел в секретном кабинете.

Марк обрадовался:

– Нет! Только она не имеет смысла, пока не найдена главная улика, – у него не повернулся язык сказать «рука». Но чиновник понял его:

– Об этом не беспокойтесь. Блок Центра мониторинга восстановили. В поле обзора нет аномальных отклонений. Объект не проявляет себя. Чип может управлять энергией, а если её нет, то он превращается в безобидную булавочную головку, неприметную глазом. Так что готовьтесь! Пресс-конференция будет недолгой, в отличие от Вашей карьеры! – голос исчез.

Марк обнаружил, что стоит посреди кабинета. Он в изнеможении опустился в кресло. Ничто не грозит его репутации: «Может, поискать руку вокруг больницы? Зачем? Обугленный кусок мяса не привлечет внимание даже собак… Я не спросил имя у жены Алекса. Впрочем, зачем? Осталась только одна версия. Железобетонная».

Это слово вдруг придавило его к столу, словно залило своей массой весь кабинет, от пола до потолка:

– Надо встряхнуться. Собраться. Уверенный взгляд. Громкая речь. Энергичные движения – имидж победителя. Без этого никуда. Десятки журналистов, прямая трансляция. Всё, как обычно.

– Да! Я буду готов! – громко прозвучало в пустом кабинете, как будто он опять говорил по хедфону. Но он говорил сам с собой. Это не помогло. Он не заметил, как уснул за столом.

Страшный грохот в дверь вернул его к действительности. Снаружи барабанили руками, пинали ногами, орали на весь коридор:

– Срочно! На вызов! Приказ Министра!

Выскочив в коридор, он словно попал в плотный поток, подхвативший его по коридору к самому выходу, наружу. Он не сопротивлялся. Краем глаза уловил промелькнувшее сбоку лицо шефа. Битком набитый аэрокар взмыл вверх под завывание сирен и мерцание «мигалок». Они мчались к чёрному столбу дыма, поднимавшемуся над городом. Основание столба внизу украшали языки пламени. Наверное, этот столб видел весь город.

– Куда летим? – наконец произнёс он.

– Ну, инспектор, Вы даёте! Весь город сбежался! Больница горит! Так горит, что уже не спасти! Сам министр дал приказ разобраться. Да что толку? Такой огонь. Пожарные бессильны. Похоже, вся больница выгорит!

Марк видел, как молодёжь прильнула к окнам. Они торопились закачать в память чипов жуткое зрелище. Когда подлетели к больнице, с трудом нашли место для посадки. Молицейские начали вытеснять толпу от больницы в проулки. Пожарные гравикоптеры заливали пожар сверху. Его размах был им уже не по силам. Пытались уберечь соседние здания. Марк стоял возле аэрокара и не разделял всеобщего возбуждения. Его успокаивала одна мысль: «Пресс-конференция не состоится».

12.2020