По предварительному сговору

Подполковник в присутствии личного состава, обращаясь к командиру отряда, распекал его, что отряд не готов к несению службы, итоговая оценка проверки «неуд» и он будет вынужден доложить об этом руководству ВОГОиП[26 - ВОГОиП (абр.) – Временная оперативная группировка органов и подразделений.] МВД по Чеченские Республики. В семнадцать часов проверяющие, с их бойцами сопровождения, на двух автомобилях «УАЗ» убыли из расположения, как предсказал Степаныч.

Командир, проводив «проверяющих», усталым голосом, дал распоряжение личному составу занимать места расположения и добавил, что вечернего построения сегодня не будет. Так же как и ужина.

К опера?м подошел начальник КМ[27 - «КМ» (абр.) – криминальная милиция.] подполковник Тихонов Сергей Дмитриевич.

– Я с командиром переговорил, «выбил» вам «кубарь»[28 - «Кубарь» (арм. сленг) – кубрик. Жилое помещение для военослужащих] получше. С вами буду располагаться еще два офицера, они с дежурной часть. Наш командир за них попросил. Мужики нормальные, так что уживетесь.

К ним подошли еще два майора. Представились Вячеславом и Владимиром. В сопровождении Тихонова они направились в расположение. Ноги у Кирилла гудели, и он подумал, что, если он только ляжет и вытянет ноги, тут же уснет.

– Устраивайтесь, – выходя из кубрика, сказал Тихонов, – я в комендатуру.

«Кубарь» располагалось рядом, через стенку, с дежурной частью и представлял собой больше кладовку, чем комнату, с одним окном, выходящего во двор ПВД. Вдоль стен стояли три старые металлические двуярусные кровати, с деревянными щитами на провисших пружинах, небольшой стол, застеленный грязной клеенкой, и двумя тумбочками с перекошенными дверцами. Между кроватей разойтись двоим, можно было с трудом. С потолка свисал провод с патроном под лампочку. Самой лампочки не было. На полу валялись разорванные пакеты из-под сухого пайка, газеты, вырванные листы из журналов и другой мусор.

– Вот бандерлоги. Убрать за собой не могли, – матюгнулся Куценко Валера, вышел из кубрика и через пять минут вернулся с веником, тряпками и ведром воды.

– Завхозом здесь старшина из нашего райотдела, Андрюха, – пояснил Куценко. – Обещал лампочку принести и клеенку. Матрасы и подушки с одеялами у него тоже получать.

Кирилл положил автомат и вещмешок на нижний ярус кровати стоящей возле окна.

– Если никто не против – я тут расположусь.

Степаныч и Веня заняли оставшийся нижний ярус. Заселить Веню на «верхний этаж» естественно не решились.

Пришел завхоз, принес огромный отрез клеенки и лампочку. Затем сам притащи постельные принадлежности, матрасы, подушки и одеяла.

– Выбрал, что получше. Если, что еще надо позовете. Я расположился в «кубаре», напротив.

Дружно принялись наводить порядок. Стерли пыль с подоконника и стола. Подкрутили дверцы у тумбочек, вымыли пол, перестелили клеенку. Затем толпой направились на склад искать, отправленные ранее, пожитки с вещами и продуктами. Котомки, сумки, баулы были свалены в одну кучу и каждый с трудом, перебирая их, отыскивал свои. Часть продуктов и баклажки с водой рассовали под кровати и стол. Остальное, что не уместилось, посовещавшись, вновь отнесли на склад. Вещи развесили на спинки кроватей. Оружие разместили на стенах, чтоб были под рукой. «Броники» и шлемы разложил на полу за входной дверью. Кубрик приобретал вполне жилой вид.

Наконец-то, Кирилл, стащил с себя пропотевшую форму, скинул тяжеленные «берцы» и переоделся в спортивные штаны и майку. Сходили в баню, небольшое помещение, обложенное кафельной плиткой и тремя лейками. Толкаясь локтями, ополоснулись прохладной водой. Горячей воды соответственно не было. Нагревалась она от газовой горелки и соответственно никто ее включать, перед приездом «сменщиков» не стал. Но Кирилл и другие опера? с огромным удовольствием смыли дорожную грязь.

– Лучше пользуйся хозяйственным мылом, – посоветовал Степаныч. – К тебе все равно ближайшие полгода никто принюхиваться не будет, а вот от разных фурункулов и чирей хозяйственное мыло лучший вариант, проверено. Антисептик первоклассный. Начнется жара и пыль, потеть начнешь, с непривычки болячки на коже начнут вылезать. Вообще в летнюю жару у местных своя «сиеста», с двух до пяти дня из домов не выходят. Воздух как кисель. Месяца через два все это «прочухаем»[29 - «Прочухать» (жарг.) – прознать, разузнать, догадаться.]. И не забывай, вода здесь иная. Первое время советую совсем не пить. Днище так сорвет, мамку вспоминать будешь. Это Кавказ, друг мой, – добавил он.

Вновь заглянул в кубрик завхоз Андрей.

– Ужина сегодня не будет. Но чай в столовой с печеньем и маслом есть. Приходите, будет желание.

В столовую никто не пошел. Из вещмешков и пакетов достали продукты, оставшиеся с дороги, открыли пару консервных банок с рыбой и тушенкой, толсто нарезали колбасу и сало. Согрели электрический чайник, заботливо припасенным в командировку одним из подселившихся к ним дежурных. Расселись на кроватях, перетащив стол в узкий проход между ними. Степаныч, из-под кровати достал полуторалитровую баклажку. Плеснув «на два пальца» водку по стаканам, торжественно приподнялся.

– Забудем на эти полгода о званиях и регалиях, должностях и званиях. Здесь нет ни старших, ни младших. Ни блатных, ни приблатненных. Важно на кого вы сможете положиться, и кто доверится вам. Кто спину вашу, если что, прикроет. Поэтому необходимо друг друга уважать и ценить, тогда все вернемся к своим семьям. Начнется раздор и взаимные обиды, начнем меряться, у кого задница шире, будет беда. Давайте за прибытие, – произнес Степаныч. – Нам полгода вместе «кантоватся»[30 - «Кантоваться» (жарг.) – находиться где либо.], как одна дружная семья.

Все дружно крикнули «ура!», стукаясь стаканами, выпили. Добавить к словам сказанные Степанычем, ничего.

– У нас в отряде, из бойцов, больше половины, в командировке впервые. Это не есть хорошо, – продолжал Степаныч, пережевывая кусок копченого сала и разливая водку. – И тут наша еще одна основная задача посматривать за каждым. Пес его знает, что у кого на уме. Люди разные, коллектив не слажен. Из командиров у нас тоже все «первоходы», могут не углядеть. Были случаи, кто-то замкнется, уйдет на пост, а там самострел. Нам в основном с ними службу нести. Так, что, – Степаныч обвел всех с напускной серьезностью взглядом, – сколько нас прибыло, столько должно и уехать домой. Это тост.

В кубрик ввалился Тихонов.

– Устроились, молодцы. Опера?, вы сильно не разгоняйтесь. Завтра подъем в пять ноль-ноль. В шесть утра у нас запланирован выезд. Пришло боевое распоряжение, будет спецмероприятие с участием «фэйсов»[31 - «Фэйс» (арм. сленг) – сотрудники Федеральной службы безопасности.], внутренних войск и местных «ментов». Берем с собой ещё четырех бойцов сопровождения, в том числе снайпера и пулеметчика.

Степаныч, кивнул. Молча, выплеснул чай в ведро, стоявшее под столом, сполоснул кружку кипятком. Наполнил водку по стаканам.

– Третий тост.

Он медленно поднялся:

– Помянем тех, кто не вернулся. За пацанов. Отдавших жизнь и здесь, в Чечне, в Абхазии, и в Афгане. За всех тех, кто домой не вернулся.

Степаныч обернулся, посмотрел на пустой дальний правый угол и перекрестился. Выпили молча. Тихонов, жуя кусок сардины, посмотрел на примостившегося, на краю кровати, Веню. Тот от спиртного покраснел, и на его лбы проступили капли пота.

– Вениамин, – после некоторой паузы продолжил Тихонов, – останешься в отряде за меня.

Веня насупил брови и надул губы. Такого оборота он не ожидал и сильно обиделся, что на первое, а может самое главное и интересное мероприятие его не берут с собой.

– Успеешь, еще наездишься, – понял его Тихонов. – Остаешься за меня, за старшего по КМ! Будет Ханкала выходить на связь, какие вопросы возникнут, придется тебе решать с командиром отряда, – продолжал вдохновлено он, – тем более, послезавтра, тебе на трое сток заступать на блокпост. А это очень серьезно. Там службу несет уральский сводный отряд милиции, они входят в наше оперативное подчинение. Их ПВД, в соседнем селе, недалеко отсюда. Так, что отдыхай, как следует и будь наготове.

Тихонов вышел из кубрика. Степаныч разлил оставшуюся водку по стаканам.

– Ну, мужики, закругляемся, – подвел он итог, выпивая. – Надо подготовиться и завалиться спать пораньше.

У Кирилла зашумело в голове. Мышцы расслабились, глаза начали слипаться. Сказывалась усталость, скопившаяся в дороге. Вышли во двор покурить. Было тепло. Солнце нависло над горами, катилось к закату. Переодетые в майки, шорты, спортивные костюмы несколько сотрудников резались в карты, толпа стояла за их спинами, давая игрокам громкие советы. Слышался смех. Кто-то бренчал на гитаре, кто-то разговаривал по сотовым телефонам. Движение в отряде чем-то напоминало пчелиный улей. Только один из бойцов, в форме и с ручным пулеметом сидел на скамейке устало смотрел по сторонам. Он был в наряде по охране внутреннего двора ПВД. Возле него, на стене, красовалось выложенное из красных деревянных дощечек выведенное белой краской число «180».

Вернувшись, Кирилл, следуя примеру, достал из мешка новый костюм «горка», купленный в «военторге» до отправки в командировку, по совету новых и бывалых сослуживцев, еще раз примерил его. Накинул разгрузочный жилет, подтянув лямки, чтоб он не болтался. Переложил в разгрузку четыре снаряженных автоматных магазина, медицинский жгут и перевязочные пакеты. Кобуру от табельного ПМ[32 - ПМ (абр.) – пистолет системы Макарова.] перецепил на тактический ремень.

– Свитер завтра надень обязательно. С утра здесь холодно, – посоветовал Куценко. – Если, что – потом скинешь.

Приготовившись к завтрашнему выезду, Кирилл лег на кровать, вытянул гудевшие ноги и расслабил тело. Окно в кубрик было открыто. Личный состав разбрелся по кубрикам, во дворе затихло. Где-то негромко играл приемник, настроенный на волну «Русское радио», заступившим бойцом, охранявшим покой товарищей.

Кирилл достал из висевшей над кроватью сумки мобильный телефон и набрал номер негромко, чтоб никого не разбудить, произнес.

– Здравствуй, Нина. Это я....

Завернувшись в одеяло, отвернувшись к стене, он посмотрел на часы мобильного телефона. Четыре – пятьдесят. Кирилл не спал последние полчаса. В открытое окно дул прохладный ветер. «Надо окно закрывать перед сном» – подумал он. Несмотря на раннее утро, и ночной храп Вени, Кирилл выспался и отдохнул. Вставать он не решался, боясь разбудить своих товарищей и еще плотнее завернувшись в шерстяное одеяло. Через десять минут запищал телефон Валеры Куценко. Он сразу его отключил, видать тоже не спал, ловко спрыгнул со «второго яруса» кровати и ввернул лампочку над столом. Заскрипела кровать, это поднимался Степаныч. Молча, не мешая друг другу, они стали одеваться. Веня на секунду приоткрыл один глаз, повернулся к стенке и умиротворенно засопел, улыбаясь во сне. Однозначно он был рад, что ему сегодня посчастливилось не просыпаться в такую рань.

Взбодрившись холодной водой в умывальнике, на улице Кирилл окончательно прогнал остатки сна. Во дворе ПВД сидя на скамейке, уткнув нос в меховой воротник зимнего бушлата, за ними молча, наблюдал караульный внутреннего поста.

Через двадцать минут во двор ПВД вышли четверо бойцов огневой группы. Кирилл, бросив на них взгляд, понял, что начальник криминальной милиции отобрал на первый выезд наиболее опытных сотрудников сопровождения. Следом, из помещения, где располагалось руководство отряда, в полной экипировке, надетом бронежилете и шлеме, вышел сам Трофимов.

– Становись, – скомандовал он. – Все живы и здоровы?

Он вновь зашел в помещение и через минуту появился в сопровождении командира отряда.

Командир, которого только, что разбудили, в спортивных штанах, наброшенной камуфлированной куртке и тапочках, опухшими глазами, встал перед строем.

– Где средства индивидуальной «бронезащиты» личного состава? – спросил он у Трофимова.

– Уже в транспорт загрузили, – сориентировавшись, за него ответил Степаныч, – перед отправкой оденем.

Командир еще, что-то невнятно рассказал «о мерах безопасности» и «необходимости вернутся всем личным составом» ушел досыпать. Было холодно и Кирилл, ежась от ветра, дующего с гор, в подсознании поблагодарил товарища надеть теплый свитер.