Вятский Край, Вятские Поляны

По благословению преподобного Трифона первоначально 12 (в некоторых источниках – 15) монахов переселились на правый берег Вятки. Монастырь строится здесь быстро, и на его территории возводится первая церковь для совершения богослужения монашеской братии, которой набирается "40 братьев да 5 человек попов, да диакон, да монастырских всяких трудников 30 человек". Обживать новые земли в принудительном порядке были направлены в низовья Вятки монастырские крестьяне Вобловицкой волости Слободского уезда. В 1599 году монастырь с храмом был построен и получил при освящении название Христорождественский. Рядом с монастырем стали селиться люди, как русские, так и инородцы, крепостные бежавшие из центральных губерний: новгородцы, нижегородцы, суздальцы и другие. Возникшее поселение по названию монастыря стали часто называть – село Рождественское (Рождественное)[7 - Есть и другая версия, что «Рождественское» – это название села, вотчины Казанского митрополита возникшего рядом с монастырем, впоследствии село Усад (ныне микрорайон города Усад).], – наряду со старым названием местечка – Полянки. В 1607 г. рядом с Полянами возникло с. Усад, ставшее вотчиной Казанского митрополита, которое также самовольно заселялось беглыми переселенцами.

Для людей – мирян, Трифон благословил возводить второй храм на том месте, где сейчас стоит Никольский собор. Вторая церковь была построена в 1615 году в деревянном исполнении и освящена в честь святителя и чудотворца Николая, архиепископа Мирликийского. Таким образом, преподобный Трифон бывал в этих местах дважды: во время путешествия к казанскому воеводе Ивану Воротынскому с указом царя и на закладке первого камня в основание Николаевской церкви.

Сохранилось описание Полянской вотчины от 1607 г. «Против, р.Воштормы раскинулись монастырские луга на 1000 коп. сена. Ниже речки монастырские пашни, а за ними крестьянские и бобыльские дворы; от них по горе шла дорога (зимняя) к государеву житному двору, а в нем стояли 4 житницы с хлебом; за житницами «Божие Милосердие» т. е. монастырь с храмами и кельями монахов, а от монастыря улицы; к монастырю примыкал «животинный двор». Возле монастырской пашни дорога на овраг Дюдюм, а с него на Кушак речку, оттуда на большую бортную сосну, далее на овраг Касмир, а от него на деревню Люгу. Под старческим «усадищем» пустого места было десятин 10. По ключу у оврага раскинулось селение со двумя улицами. Тут были дворы монастырские и крестьянские. Крестьянских и бобыльских дворов было 35. Управлял вотчиной посельский старец Михаил.»

Поселение росло медленно, так как и монастырские земли и некоторая прилегающая к нему территория были спорными. Монастырская Полянская вотчина находилась в пределах тогдашней Казанской области, являясь при этом собственностью Вятского Успенского монастыря. Пользуясь этим, казанские воеводы, несмотря на грамоту 1627 года, требовали с вотчины в Казань «все подати сполна и даточных людей». Монастырь, таким образом, должен был платить двойные повинности: и в Вятку, согласно грамоте, и в Казань – вопреки грамоте. Такой разорительный порядок двойного платежа просуществовал до 1665 года, когда царской грамотой было запрещено Казани брать с Полянок подати и даточных коней. Как же жили люди, наши предки в те далекие времена, чем занимались. Конечно основным занятием было сельское хозяйство, пахали – выращивали хлеб, лен, растили скот. Чтобы выкормить скотину приходилось заготавливать очень много сена. Река тоже помогала выжить, рыбачили в основном бреднем, мордами, ловили судаков, стерлядь, щук, лещей, плотву и красную рыбу[8 - О красной рыбе упоминается в описании истории Вятского Успенского монастыря, но какую рыбу именно так называли выяснить не удалось.]. Ремесленничали, так как многими необходимыми вещами приходилось обеспечивать себя самим.

Но не все было так буднично. Все-таки наши предки были пионеры, первопроходцы, осваивали дикий лесной край. Кругом были девственные леса, среди которых стремительно неслась красавица Вятка. Вокруг жили не враждебные, но тем не менее, чуждые им племена. В жилах наших предков текла кровь и воинственных ушкуйников, и свободных новгородцев, и жителей центральной России, бежавших сюда ранее от монгольского ига, либо, впоследствии, от крепостного гнета. Это были, как тогда говаривали, люди «видавшие виды», отважные и предприимчивые, только такие могут все бросить и уйти с насиженного родного места в далекий глухой лесной край, через который только что прокатилась война за овладение Казанским ханством.

Селение Полянки было расположено на дороге, по которой доставляли вотский хлеб в Казань, поэтому с 1607 года в Полянах находилась житница для вотского ясачного хлеба. Сбором ясыка заведовали обычно казанские служилые люди. В 1654 – 1655 годах в Полянской вотчине был 91 двор. В 1656 году «судом Божиим» случилось моровое поветрие, и очень много дворов вымерло. Но вотчина скоро оправилась и в 1660 году в Полянках уже было 56 дворов с населением 99 человек, в том числе 18 татар.

Вятские Полянки продолжали развиваться, и этому способствовало выгодное расположение на берегу Вятки, которая в ту пору была основной дорогой, связывавшей Вятский край с городами Поволжья. По этой дороге поставляли не только хлеб, но и многие другие товары, самым важным из которых был Вятский лес. Поселение постепенно превращалось в крупное торговое село.

Вокруг Вятских Полян находится много сел и деревень, и сегодня появились интересные данные о времени появлении некоторых из них. Наиболее древними в этом районе являются: деревня Куршино (1315 год образования), село Кулыги (1320 г.), деревня Быз (1430 г.) В XVI веке ранее Вятских Полян появились деревни: Пеньки (1510 г.), Старая Белогузка (1530 г.), Средние Шуни (1552 г.). В XVII веке, уже после возникновения Вятских Полян, были основаны: село Слудка (1607 г.), деревни Гремячка (1645 г.) и Дым-Дым-Омга (1680 г.); в XVIII веке – деревни Средняя Тойма (1710 г.), Старый Пинигерь (1726 г.) и Высокая Гора (1800 г.); в XIX веке – деревни Ямышка (1634 г.), Чемо-чар (1836 г.) и Елох (1840 г.).

Достопримечательностями Вятских Полян с давних пор была Никольская церковь, стоявшая на крутом берегу Вятки, находившаяся рядом переправа через Вятку и регулярно проходившие в селе базары. Еще одной достопримечательностью района является Михайло-Архангельская церковь в селе Суши, пожалуй самая древняя в этом крае. Возможно, она была построена еще до возникновения Вятских Полянок.

Михайло-Архангельская церковь в селе Суши это шедевр, созданный древними мастерами. Деревянная церковь пережила немало потрясений. В годы советской власти здесь были сельский клуб, зернохранилище, а потом и вовсе храм был брошен на произвол судьбы. В 1960 году он был взят под государственную охрану как памятник истории и культуры. В мае 1998 года в целях сохранения уникального памятника древнерусской архитектуры было решено перенести церковь в Вятские Поляны. Когда ее осторожно разбирали, на последнем венце обнаружили закладное бревно, на котором вырублена дата – 15… г. Последние две цифры, время, к сожалению, не пощадило. Если это была дата закладки храма, то, несомненно, он мог существовать гораздо раньше Вятских Полян. Деревянное чудо заняло свое почетное место на улице Советской рядом с городским погостом. Именно в этой церкви размещена сегодня мемориальная доска в память о погибших в «горячих» точках молодых воинах-земляках и молятся за покой их душ поселенцы здешнего современного мужского монастыря.

Через Вятские Поляны проходил и знаменитый Сибирский тракт, по которому перевозилась почта и перегонялись заключённые в ссылку и на каторгу. По нему прошли, звеня кандалами, декабристы, здесь проезжали в ссылку А.Н. Радищев, князь Меньшиков с детьми (жена его умерла ранее по дороге в с.Верхний Услон около Казани) и многие другие знаменитые люди России. Сибирский тракт проходил из Казани в Малмыж, затем в Вятские Поляны, где ссыльные ночевали, в сохранившемся и сегодня арестантском помещении, и затем шли по тракту в Нижние Шуни на переправу через Вятку.

О событиях, происходивших в этих местах в XVII и первой половине XVIII века сведений очень мало. Известно, что в округе быстро развивалась промышленность. Строились Ижевский и Воткинский заводы, в 1763 году на реке Вятке в двух верстах от Сосновки[9 - Сосновка – старообрядческое село расположено в 12 вер. ниже Вятских Полян, на левом берегу р.Вятки , в селе имелась деревянная единоверческая церковь с миссионерской школой.], при истоке речки Пижмы казанскими купцами Иваном и Афанасием Кобелевыми был устроен Пыжманский медеплавильный завод. Владельцы завода вели свое происхождение от служилых татар. Рабочих рук не хватало, поэтому правительство начало практиковать приписку к заводам государственных крестьян. Необходимо отметить, что крепостного права в Вятско-Полянском районе практически не было, все крестьяне относились, к так называемым, государственным крестьянам. В 1759 году все деревни в вятскополянской округе были приписаны к строящимся Ижевскому и Воткинскому заводам, а часть к Пыжманскому медеплавильному заводу. Невыносимые условия жизни и работы привели к тому, что ещё за 12 лет до восстания Пугачёва здесь произошло вооружённое выступление крестьян. Началось оно в деревне Тойма, но было жестоко подавлено. Были волнения и в селе Новый Бурец, который называли не иначе как Вольный Бурец.

В 1764 году по указу Екатерины II была произведена секуляризация церковно-монастырских земель, то есть отчуждение их в пользу государства, в результате чего они были переданы в ведомство Коллегии экономии. С тех пор монастырские крестьяне стали называться экономическими (государственными). После секуляризации Рождественский монастырь в Вятских Полянах был закрыт. Но до сих пор луговину, где некогда была красивая роща вековых, могучих дубов – это между рекой Оштормой и деревней Горы – называют старожилы Монастырщиной. В ходе отчуждения всё имущество монастыря было передано в Никольскую церковь.

За время своего существования монастырь сыграл огромную историческую роль в освоении юга Вятского края, выступив как колонизатор и религиозный просветитель этого обширного и малонаселенного района.

Восстание Пугачева

В 1773-1775 гг. по бескрайним просторам нашей родины от реки Урал, в Приуралье, через Камско-Вятский регион, далее на Волгу к Казани и вниз по Волге к Астрахани, прокатилась мощная волна народного возмущения, вошедшая в историю как крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева[10 - Емельян Пугaчёв родился в 1742 году в казачьей станице Зимовейской Донской области (в настоящее время станица Пугaчёвская Волгоградской области). Интересный факт, здесь же около 1630 года родился Степан Разин. Таким образом, станица Зимовейская дала России с перерывом в сто лет двух предводителей крестьянских восстаний.] или просто пугачевщина. Через Вятский край войско Пугачева проследовало летом 1774 года. Местное население приняло самое активное участие в этом восстании. Эта активность была обусловлена значительным усилением феодального гнета со стороны государства.

Вятско-Полянский уезд практически не знал крепостного права, и большинство крестьян являлись государственными. Но очень многие из них оказались приписанными к разным заводам: к Таишевскому (с.Кукмор), Пыжмановскому (с.Сосновка), Бемышевскому (с.Бемыж, недалеко от Кизнера), к заводам Ижевска, Воткинска и других. Другая значительная категория государственных крестьян привлекалась к лашманным работам[11 - Лашманы (Laschmann, от н.-нем. (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B8%D0%B6%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D1%86%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA)laschen – обрубать, отесывать, обделывать и Маnn – человек) – государственные крестьяне, участвующие в заготовке корабельного леса для постройки флота России (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%8F). В лесозаготовители, прозванных позже «лашманами», отправляли мужчин от 15 до 60 лет. Они вынуждены были работать в лесах безвыездно в течение или целого года, или полугода.]. Положение всех этих крестьян и их семей было очень тяжелым, что и явилось одним из главных факторов участия населения в этом восстании.

Пугачев с войском появился в Вятском крае в июне 1774 года. Во время сражений с правительственными войсками в Башкирии, его основной противник и преследователь подполковник Михельсон, вынужден был отойти в Уфу, чтобы оставить раненых и пополнить боезапас. Пугачев воспользовался этим благоприятным обстоятельством, для того чтобы осуществить свой план похода на Казань. Из Башкирии, через Пермский край, он пришел в Удмуртию, где 24 июня захватил воткинский завод, а через несколько дней ижевский. От Ижевска, через Агрыз, он двинулся к селу Трехсвятскому (ныне г.Елабуга) и прибыл туда 1 июля 1774 года. О событиях, происходивших под Трехсвятским, хочу рассказать немного подробнее, так как они не только очень интересны, но и некоторыми своими фактами перекликаются с историей Вятских Полян.

Первые повстанческие отряды из местных крестьян появились здесь еще осенью 1773 года и вскоре практически все деревни и села перешли на сторону восставших или под их контроль. Центром восставших стало волостное село Танайка, близ Елабуги. Повстанцы неоднократно пытались взять с.Трехсвятское (Елабугу), но безуспешно. Духовные отцы города, державшие власть в своих руках, вооружили многочисленных священников и других чинов «охотничьими ружьями, бердышами, выставили караулы, выбрав более или менее способных». Оборону возглавил майор Пермский, командир присланного из Казани отряда в сто человек, с одной пушкой и барабанщиком. Этот майор, оказался очень предприимчивым руководителем, он грамотно построил оборону села, его отряд вместе с ополченцами и единственной пушкой стремительно передвигался с одного края села на другой, туда где возникала опасность нападения. Из пушки производилось один – два выстрела, и нападавшие в панике разбегались. Пушка наводила на них такой ужас, что майор, не желая калечить нападавших, зачастую давал команду стрелять поверх голов. Таким образом, жителям удалось отразить 12 приступов.

Но повстанцы не унимались. В один из дней они решили собрать народ со всех ближайших деревень, окружить село и произвести штурм. Жители с. Трехсвятского, увидев такое множество наступавших, и не надеясь на свои силы и помощь солдат, прибегли к молитве. Молились иконе Спаса Нерукотворного в храме, служили молебны, вынесли из церкви эту икону, обошли с нею свои слабые укрепления. И помощь пришла. Черные густые облака закрыли небо. Началась вьюга, метель, буря. Снег и резкий ветер ударил в лицо осаждающим. Очевидцы из числа наступающих вспоминали, что впереди была тьма непроницаемая, ничего не было видно даже на шаг, а сзади наоборот все было ясно. Думали подождать, не пройдет ли эта буря, метель, но она час от часу только усиливалась. Не вытерпев пронзительного ветра со снегом, который ужасно резал лица, они в ужасе побежали назад, решив, что все это было не так просто. Бурю, прогнавшую их, приписали чуду, сотворенную иконой Спаса Нерукотворного. Это был последний приступ! Больше о попытках захватить Трехсвятское (Елабугу) уже никто не думал. Весной (1774) в Тресвятское прибыли гусары, и едва отдохнувши пустились прямо в Танайку и начали рубить повстанцев, а также танайцев и всех кого заставали на улице. Тоже сделали и в соседних селах. Таким образом, во всех окрестных селениях был водворен порядок.

Вернемся теперь опять к Пугачеву, который прибыв под с.Трехсвятское (Елабуга), расположился на ночевку со своим штабом недалеко от села на реке Тойме, там откуда хорошо просматривалась Мензелинская дорога. Он опасался, гнавшегося за ним подполковника Михельсона, и хотел обезопасить себя от внезапного нападения. Оставшиеся в живых от истребления гусар повстанцы рассказали ему, что село Трехсвятское не сдалось и что многие их товарищи были изрублены. После таких сведений понятно было, какой приговор должно было ожидать лежащее перед ними село. Численность подошедшего войска, с достоверностью можно было определить двадцатью пятью тысячами, если не более и никаких шансов спастись у жителей села не было. Они, видя себя со всех сторон окруженными, ждали только часа, когда их раздавят и уничтожат. Наступала ночь, старцы, жены, все, даже дети молились Богу, иконе Спаса Нерукотворного. И случилось опять невозможное. Прошла ночь, проснувшись утром Пугачев первым делом, выйдя на улицу, хотел посмотреть на Трехсвятское и – не увидел его. Предводитель восставших внезапно ослеп, сначала он подумал, что это со сна, поэтому умылся и стал протирать глаза. Но глаза хоть и были открыты, но не видели ничего. Весть об этом поразила всех, повстанцы с трепетом смотрели на село, особенно на храм Спасителя и какой-то непонятный страх овладел ими. Внезапная слепота Пугачева, быть может, покажется кому невероятною, но всеобщие свидетельства и воспоминания очевидцев – достаточно подтверждают истину этого события. Более всех, как и следовало, был поражен сам Пугачев. Внезапное ослепление для него показались, перстом Божиим – и он не знал на что решиться. В сопровождении приближенных, хотел отправиться в Трехсвятское – чудно дело! – помолиться Спасителю; но раздумал, чтобы не испугать жителей. Наконец, из своих приближенных, он выбрал одного своего представителя и послал его в село помолиться за себя. Представитель смиренно прибыл в храм и пред иконою Спасителя был отслужен молебен за здравие императора Петра III. Трудно поверить, но он просил жителей, чтобы они позволили войскам «государя» пройти через село, уверяя, что они будут при этом в безопасности. Представитель вернулся к Пугачеву, который к тому времени вдруг прозрел, его войско стало изготавливаться в поход. Собравшись, повстанцы потянулись к селу, по дороге, которая лежала близ Николаевской церкви. Жители ужаснулись, побежали в свои дома, заперлись, окошки закрыли ставнями и робко смотрели в щели, ожидая, что будет дальше.

На самой дороге, по которой надобно было проходить, стояла башня, двери ее были открыты и через них потянулись пешие и конные толпы Пугачева. Они оборачивались, смотрели на дома, но шли своею дорогою. Надобно было проходить близ самого храма Спасителя, крещенные бунтовщики снимали шапки, крестились и кланялись, и не сделав никаких неблагопристойных поступков, они вышли из села, и пошли по дороге к селению Лекареву. Эта неистовая и буйная толпа, озираясь назад, шла тихо и безмолвно, как будто предводительствовал ею не Пугачев, а какая-то непостижимая сила. В шести верстах за логом, перешедши мост на речке Танайке, у деревни Колосовки, они отдохнули, и будто вырвавшись на волю зашумели, закричали, или лучше, как рассказывают, «заорали, загайгакали», так что вся окрестность, переливаясь в эхо, загрохотала.

Трудно сказать насколько вся эта история верна, но такова легенда, которая основана на воспоминаниях очевидцев. Эти события под с.Трехсвятским очень колоритно описал священник П.Кулыгинский, сохранив, таким образом, их для истории. В своем описании он действительно использовал воспоминания очевидцев. Я насколько возможно сохранил его стиль и колоритный народный язык. В его описании, очевидно тесно переплелись и правда, и вымысел и преувеличения, и разделить все это сейчас уже невозможно. Так что, давайте воспримем всю эту историю, так как он нам ее представил.[12 - Есть и другая версия этих событий, в которой намекается, что елабужане, якобы, откупились от Пугачева. Такие случаи бывали. Екатерина II, после подавления восстания повелела простить всех должностных лиц, которые встречали Пугачева колокольным звоном с хлебом и солью. Вследствие этого прощения не стали видимо расследовать и случаи подкупа пугачевцев. Но свидетелей и очевидцев, подтверждающих эту версию нет. Поэтому давайте будем придерживаться первой версии и больше верить очевидцам.] А о самой иконе Спаса Нерукотворного, ее интересной истории, о ее связи с Вятско-Полянским уездом мы поговорим чуть позже.

Дальнейший путь повстанческой армии лежал на Казань. Пройдя через Лекарево, Мурзиху и переправившись через Вятку, пугачевская армия 4 июля вошла в Мамадыш.

Еще до прихода Пугачева, этот край уже был охвачен восстанием. Здесь действовали многочисленные отряды повстанцев и два из них были очень крупными. Одним командовал уроженец д. Псяк Кукморского района Мясогут (Масягут, Масагут) Гумеров. (Эта деревня, кстати, находится недалеко от Вятских Полян между д.Ершовка и дорогой Кукмор-Мамадыш.) Он примкнул к восстанию в ноябре 1773 г. и вскоре выдвинулся как видный военачальник в Западном Прикамье. Отряд пугачевского полковника Гумерова вырос с 30 до 3000 человек, его поддерживали крестьяне из деревень нынешних Кукморского, Мамадышского, Сабинского, Арского, Балтасинского, Пестречинского районов Татарстана, жители Вятских Полян и Малмыжа, а также крестьяне нынешних Кизнерского и Бемыжского районов Удмуртии. Повстанцами Гумерова были захвачены Бемышевский, Пыжманский (с.Сосновка) и Таишевский (п.Кукмор) медеплавильные заводы. На Пыжманском заводе они взяли «пушек чугунных – 3, медных – 1, ружья – 21, сабель железных – 12, пистолетов – 3, пороху – 4 фунта, копий железных – 20, лошадей – 7, рогатого скота – быков и коров – 8, денег – 450 рублей». В январе 1774 г. Гумеров действовал уже под Мензелинском, а позднее отошел под Уфу. При поражении отрядов И. Н. Зарубина-Чики в битве под Уфой, 24 марта 1774 г., Гумеров был захвачен в плен, содержался в заключении в Уфимской провинциальной канцелярии и Казанской секретной комиссии.

Своей отвагой верностью народным идеалам прославился Бахтиар Канкаев – пугачевский полковник, командир другого крупного отряда, уроженец села Савруши, Мамадышского уезда. О его вкладе в Крестьянскую войну говорит тот факт, что ему принадлежит самое большое количество письменных документов. Этих документов насчитывается до 90 экземпляров, тогда как другим видным пугачевцам принадлежит лишь по несколько экземпляров. Судя по всему (и не только по этим документам) Канкаев был одним из способнейших, энергично действовавших вожаков Крестьянской войны 1773-1775 годов. Этот человек достоин занять свое почетное место среди таких пугачевцев, как И.Н. Зарубин-Чика, И.Н. Белобородов, А.Т. Соколов-Хлопуша, Салават Юлаев, И. Н. Грязнов, А. А. Овчинников. Бахтияр Канкаев поддерживал постоянную письменную связь с Военной коллегией Пугачева, переписывался с Белобородовым, Зарубиным-Чикой и другими. Активный участник войны на Уральских заводах и в Башкирии, он с первых же месяцев восстания выступал борцом за крестьянские интересы. Придя на Каму, в июне 1774 года, еще до появления здесь Пугачева он возглавил восстание многонациональных масс крестьянства на территории Мамадышского, Елабужского, Рыбно-Слободского и Лаишевского районов Татарии. Судя по всему, в его отряде были и жители Вятских Полян. В одном из сохранившемся списке повстанцев его отряда упоминаются Михаил Иванов, Алексей Сидоров, Левонтей Семенов и Иван Афонасьев из селения Полянки (возможно – это Вятские Поляны).

Своими энергичными военными действиями Бахтияр Канкаев прикрывал войска Пугачева при его походе на Казань. Под его контролем находились переправы через Каму и Вятку. В результате активности канкаевцев все Предкамье находилось в состоянии восстания. В течение июля – августа 1774 года фактически вся территория от Мамадыша до Казани находилась под контролем восставших крестьян. К 23 июля 1774 года в отрядах Канкаева было 4000 бойцов при 6 пушках. Неоценимую помощь войску Пугачева оказывал Бахтияр Канкаев и при формировании новых отрядов, особенно из числа татар, мари и удмуртов. Кроме того он также занимался и обеспечением войска Пугачева продовольствием.

Как то порой странно складывается история, например Салават Юлаев, стал национальным героем Башкирии, его имя широко известно, а Бахтияр Канкаев, внесший не меньший вклад в вооруженную борьбу крестьян за свои права, также как и Мясогут Гумеров известны практически только в своих родных районах. Ну что ж в истории такое бывает, будем надеяться, что с течением времени она будет становиться более объективной и справедливой. Но очень многое в этом процессе зависит от нас и от нашего отношения к истории.

Крестьяне Мамадыша, близлежащих сел и деревень встретили своего освободителя, своего "крестьянского царя" хлебом-солью и колокольным звоном Никольской церкви. За короткий промежуток времени к Пугачеву присоединилось около 5-10 тысяч крестьян Мамадышского края, готовых пойти за своим "добрым царем" и на жизнь и на смерть!..

Получив надежную поддержку на мамадышской земле, войско Пугачева 6 июля выступило из Мамадыша в сторону Арска, и далее на Казань.[13 - В первой редакции своей книги, я опираясь на труд знаменитого историка М.Худякова, издавшего «Историю Камско-Вятского края», написал что Пугачев двигался от Малмыжа по левому берегу Вятки до Бемышевского завода и далее на Нижне – Шуньский перевоз.В данном случае М. Худяков, видимо, руководствовался сохранившимися свидетельствами очевидцев этого восстания, а не архивными документами. Скорее всего это связано с тем, что эта тема в его книге заняла всего несколько абзацев. Изучая материалы восстания Пугачева, мне пришлось ознакомился с массой очень разных архивных документов. Сведения из всех этих документов позволяют утверждать, что Пугачев 2 июля вышел из Трехсвятского (Елабуги), 4 июля прибыл в Мамадыш, и 6 июля из Мамадыша двинулся в сторону Арска. Под Арском его армия была 9-10 июля. Из всего этого видно, что двигался он очень быстро. Не будем забывать, что за ним по пятам гнался Михельсон. Поэтому совершить поход со всей своей армией на Малмыж от Елабуги или Мамадыша и вернуться назад к Шуньскому перевозу он никак не мог ни по времени, ни по расстоянию, да и никакого смысла в этом не было. Скорее всего путь от Малмыжа до Сосновки, упоминаемый М.Худяковым, проделал какой то другой более мелкий отряд повстанцев и скорее всего в другое время. Какие то воспоминания об этих событиях возможно и сохранились в памяти крестьян, живших в селениях, через которые прошли повстанцы этого отряда.] Отряды Лихачева, Абдуллы Мустаева, Герасима Сабаева, Рахман-кула Дюслеева и других, подчиненные полковнику Б. Канкаеву, были оставлены в арьергарде для поддержания пугачевской армии с тыла.

Выйдя из Мамадыша, Пугачев прошел через деревни Васильево, Тавели, Абди, Нагашево, Чаксы, Нырты, Богатые Сабы[14 - Путь прохождения войска Пугачева по Мамадышскому району изучал и описал учитель истории д.Чаксы и ее уроженец Дымолазов Александр Иванович.] и далее к Арску. При этом Кукмор (Таишевский завод) и Вятские Поляны остались справа в стороне от этого маршрута. 9 июля представители Пугачева были уже в Арске, где говорили народу: «Готовьтесь встречать государя». Это обычно делалось для того, чтобы Пугачева встречали с хлебом и солью. Но в Арск Пугачев не заехал, а переночевал в помещичьей деревне в трех верстах от Арска. Скорее всего это была деревня Купербаш.

10 июля Войско Пугачева выступило из-под Арска в сторону Казани. Через 25 км в нынешнем Высокогорском районе около д. Ямашурма (рядом с Куркачами) их встретили войска Казанского гарнизона под началом Толстого. Многие из этого войска перешли на сторону Пугачева. Офицеров казнили. 11 июля Пугачев был уже у Троицкой мельницы, верстах в семи от Казани, и немедленно отправил в город своего атамана Овчиникова с воззванием к обывателям добровольно ему подчиниться. Это послание осталось без успеха, и Пугачев, уже 12-го числа, штурмом овладел городом за исключением крепости, в которой укрылся гарнизон во главе с Потемкиным[15 - Павел Потемкин, троюродный брат быстро возвышавшегося в то время фаворита Екатерины, Григория Потемкина. К этому времени существовали две секретные комиссии Казанская под руководством губернатора Бранта и Оренбургская под руководством губернатора Рейнсдорфа. Екатерина II, понимая необходимость связи в их действиях, назначила одного над обеими комиссиями начальника в лице Павла Потемкина и особой, составленной при этом случае, инструкцией государыня поручила ему сверх того «исследовать причины возмущения, придумать меры к устранению их и установить прочный порядок в яицком народе». П.Потемкин прибыл в Казань в ночь на 8 июля, т.е. за 4 дня до нападения Пугачева.]. Пугачев стал обстреливать крепость и думается, что она не продержалась бы и трех дней. Пушкари у Пугачева были толковые и лупили по Кремлю с Булака, Гостинного двора и с паперти Богородицкого монастыря так, что три или четыре башни были разрушены. Между тем в городе произошел пожар. При сильном ветре пламя быстро распространилось и дошло до самой крепости. Весь город почти сгорел, огнем было уничтожено ? всех домов. Из тюрем были выпущены все колодники. В одной из них была обнаружена первая жена Пугачева с детьми. Пугачев приказал взять их с собой.[16 - Пугачев сам в первой половине 1773 года был узником в Казанской тюрьме, но в мае этого же года сумел бежать на реку Яик (Урал), где вскоре и возглавил восстание.] Город был разграблен. Ситуация для Казани оказалось критической, но положение спас внезапно появившийся подполковник Михельсон, подошедший к городу. Почему же только сейчас Иван Михельсон догнал Пугачева, где он был с конца июня до 12 июля? Но прежде, чем продолжить повествование, хочу рассказать кто же это такой подполковник Михельсон. По-моему уже давно настала пора подробнее познакомиться с этой интересной исторической личностью.

Историческая справка.

Иван Иванович Михельсон, из немецких дворян Лифляндской губернии, родился в 1740 году, Участвовал в Семилетней войне. В сражении под Цорндорфом был ранен штыком в голову. В следующем году, в Курнсдорфском сражении, получил две сильных контузии и рану пулею навылет. Через шесть лет во время русско-турецкой войны он в чине секунд-майора помимо разных стычек с турками, участвует в знаменитых сражениях при Ларге и Кагуле. При Ларге он первым со своим эскадроном ворвался во вражеский лагерь, оставив за собой восемь неприятельских пушек, но тут же был ранен в левую руку пулей навылет. За этот подвиг он был произведен в премьер-майоры. В следующие два года Михельсон сражается против польских конфедератов, сначала под начальством генерала Веймарна, а потом Бибикова. За отличную службу в пределах Польши Михельсон награжден чином подполковника и вслед за тем переведен в С-Петербургский карабинерный полк. В декабре следующего 1773 года этот полк, находившийся тогда в Познани, получил приказание идти на соединение с войсками генерал-аншефа Бибикова, отправленного императрицей на усмирение пугачевского бунта. Именно энергичные усилия Михельсона, быстрота его передвижений, маневров, неутомимость в преследовании сыграли решающую роль в победе над Пугачевым. Ему приходилось действовать в условиях, когда население практически полностью поддерживало повстанцев. Михельсон в 18 битвах побеждал Пугачева и во всех ему противостояли, значительно превосходящие его по численности отряды повстанцев. В его действиях отчетливо просматривается суворовская «наука побеждать». Он заслуженно завоевал себе славу победителя Пугачева. За эти заслуги он был щедро обласкан императрицей чинами, деньгами и как водится в те времена крепостными. Впоследствии он участвовал и как всегда отличился в войне против Швеции. В конце своего боевого пути в возрасте 67 лет он в чине генерала от кавалерии сражался с турками, и отличаясь своей блистательной храбростью, как в юные годы, во главе своих войск ходил иногда в кавалерийские атаки. Интересно отметить, что в это время он занимал должность главнокомандующего русскими войсками на турецком театре военных действий. В его подчинении находилось порой до 40 тысяч войск. Скончался главнокомандующий Михельсон в Бухаресте 5 августа 1807 года. Тело его было отвезено в Россию и предано земле, в пожалованном ему императрицей Екатериной белорусском имении близ города Невеля, Витебской губернии (ныне Псковская область России), в селе Иваново в построенной им церкви Иоанна Предтечи. После Октябрьской революции его могила была уничтожена.

Итак, где же был Михельсон предшествующие 12 дней. Едва узнав о движении Пугачева к Казани, подполковник Михельсон не мешкая стал его преследовать, двигаясь от Уфы к Каме. Но на пути его постоянно задерживали пугачевские отряды, которые приходилось рассеивать. 2 июля, когда Пугачев выступал из Трехсвятского в сторону Мамадыша, Михельсон подошел к переправе через Каму у села Каракулина. Лодок и других плавсредств, как всегда не было, их увели и спрятали повстанцы. Крестьяне, которых сгоняли для устройства переправы, к утру как всегда разбежались. Конные переправились вплавь, пехоту и пушки перевезли на плотах. Пройдя севернее Трехсвятского, через Грахово, Михельсон стремительно двинулся к Нижне-Шуньскому перевозу через Вятку. Это был очень правильный маневр. Идти за Пугачевым на Мамадыш было бесмысленно, его тыл прикрывали отряды канкаевцев. Переправа у Мамадыша очевидно также была под усиленной охраной. Видимо на время Пугачев и Канкаев потеряли Михельсона, который 10 июля удачно переправился на правый берег Вятки у Нижних Шуней. Об этом Канкаев доложил Пугачеву в своем рапорте от 13 июля,(т.е. слишком поздно, только на следующий день после битвы под Казанью). Привожу этот рапорт в подлиннике с сохранением орфографии.

Его императорскаго величества Петра Феодоровича, самодержца Всероссийскаго и прочая, и прочая, и прочая в Государственную военную коллегию от полковника Бахтияра Канкеева

Покорнейший репорт

Которые нашего Уфимскаго уезду злодейской партии Султан – Мрат и другая старшины идут с своей командою з башкирцы, совокупясь с неприятели, с полковником руской силы Мельхсоном 2, сказывают, у них силы всей якобы до двутысящ человек с шестию пушками, известя мне, прибежав, два человека: один руской, а другой татарин. А идет оная неприятелская сила с Шунскаго 3 Вятцкаго перевозу Арской дорогою, спешит к Казане.

Того ради по известии в скорости в сию Государственную военную коллегию покорне и репортую.

Иуля 13дня 1774года. ЦГАДА, ф. 6, д.416, ч. I, л.119 и об.– Подлинник.

С Нижне-Шуньского перевоза Михельсон через Вятские Поляны (другого пути нет), Кукмор и Арск стремительно двинулся к Казани и 11 июля был уже в 65 верстах от нее. Люди и лошади в его отряде были сильно утомлены предшествовавшими переходами. 12 июля отойдя 20 верст от места привала, Михельсон снова вынужден был остановиться, хотя до него уже начал доноситься гул пушечных выстрелов со стороны Казани. Как ни привычны были его люди к форсированным маршам, но им необходимо было дать собраться с силами для последнего перехода, так как до Казани оставалось еще 40 верст. Отдохнув всего один час, Михельсон двинулся дальше. Встреченная им по пути толпа повстанцев была рассеяна, но бежавшие успели предупредить Пугачева о его приближении.

На этот раз Пугачев решил встретить своего грозного врага лицом к лицу. Он вывел свои отряды из города, собрал их в 7 верстах от Казани, и занял позицию около села Царицыно. Для боя Пугачеву удалось выставить около 12000 человек, остальные очевидно продолжали грабежи в Казани. По данным рапорта Канкаева мы знаем, что у Михельсона было не более 2000 человек. Хотя есть и другие источники, которые указывают, что его отряд состоял всего из 800 человек. Михельсон подойдя к расположению повстанцев немедленно их атаковал. Сам он двинулся на центр позиции, направив против правого крыла пугачевцев своего храброго сподвижника, майора Харина, а против левого – майора Дуве. Атака на центр, прикрытый болотистой низменностью, встречена была сильным огнем главной батареи Пугачева,. но огонь этот не поколебал храбрости атакующих и батарея была взята. Нападение на левое крыло было таким же успешным, но Харин задержанный жестоким огнем и встреченный сильным сопротивлением, очутился в опасном положении. Михельсон, разделавшись со стоящими в центре повстанцами во время подоспел к нему на выручку. Опрокинутые на всех позициях пугачевцы бежали, потеряв 7 пушек и 800 человек убитыми. Преследовать их было нельзя, так как уже стемнело и к тому же войскам крайне необходим был отдых.

Переночевав на поле сражения Михельсон на следующее утро, 13 июля, двинулся к Казани, но у Арского поля снова встретил повстанцев, намеревавшихся преградить ему сообщение с казанским гарнизоном. Михельсон успел известить коменданта крепости о своем приближении и в то время когда сам он отражал атаки повстанцев, генерал-майор Потемкин, выйдя из крепости, ударил на них с другой стороны. Пугачевцы были отброшены и ушли за р. Казанка в с. Сухая Река. Михельсон остался ночевать на поле битвы, но на другой день получил известие, что Пугачев, подкрепившись новыми пополнениями, хочет опять на него напасть. 15 июля действительно было обнаружено приближение повстанцев численностью до 25 тысяч человек. Михельсон ни привыкший смущаться их численным превосходством, взяв себе в подкрепление 150 человек из гарнизона Потемкина смело пошел навстречу Пугачеву. Противники встретились около того же места, на котором повстанцы были разбиты 12 числа. На этот раз многочисленное войско Пугачева сражалось особенно упорно и дело было окончено только атакой, произведенной самим Михельсоном, во главе резерва, состоявшего, впрочем, всего из нескольких десятков всадников. Повстанцы расстроились и побежали, преследуемые майором Хариным. Главным итогом казанских сражений было то, что Пугачев был разбит, его войска были рассеяны и понесли большие потери, было освобождено несколько тысяч казанских жителей. Пугачев был вынужден с остатками своих отрядов уйти на правое побережье Волги. Для его преследования было послано несколько отрядов, в том числе и отряд Михельсона, который сыграл решающую роль и в дальнейшем разгроме восстания и поимке Пугачева. Но это уже не тема нашего повествования.

Несмотря на поражение войск повстанцев под Казанью, отряды Канкаева продолжали оказывать сопротивление и удерживать свои позиции. Именно благодаря их действиям правительственные войска не могли организовать своевременную погоню за Пугачевым. Так, например, у села Рыбная Слобода отряды Канкаева разбили войска графа Меллина, шедшие на помощь Михельсону под Казань. В начале августа Бахтияр Канкаев был вынужден принять бой с сильной правительственной командой у села Зюри. Канкаевцам пришлось отступить. Следующее их сражение с карателями состоялось у деревни Кляуш, но и на этот раз крестьяне не выдержали натиска. С остатками единомышленников Бахтияр Канкаев вынужден был скрыться в мамадышских лесах. До конца августа своими внезапными набегами его отряд еще тревожил правительственные войска, давая о себе знать, но дальнейшая его судьба осталась неизвестна.

До конца августа 1774 года повстанческий дух царил и в самом Мамадыше. После поражения под Казанью сюда стянулись значительные силы восставших (около 2000 пеших и конных) и установили свою власть. Позже они приняли бой с карательным отрядом под командой капитана Якова Михалчукова. Вооруженные вилами и копьями крестьяне не смогли устоять против пушечного оружейного огня неприятеля и под прикрытием дыма пожарищ скрылись.

Оказывали сопротивление и другие пугачевские отряды. Командир одного из таких отрядов Лихачев (Макаров) Гаврила Макарович[17 - Лихачев (Макаров) Гаврила Макарович (1747-1774), уроженец деревни Шиланки под Рыбной слободой на Каме, крепостной крестьянин помещиков Н. Л. и А. Л. Лихачевых, есаул и полковник повстанческих отрядов в Западном Прикамье.] был разбит в бою 25 июля 1774 года командой подполковника С. Неклюдова. После боя он отошел в верховья Вятки и пытался сформировать повстанческий отряд для похода на Уржум, но был убит в стычке с правительственными войсками 9 августа 1774 года у деревни Большой Кильмезь.

Известна трагическая судьба еще одного сподвижника Пугачева, его близкого друга, нашего вятского земляка – посадского человека из города Слободского Алексея Поторочинова, которого звали Леха Слободской. Он был очень привязан к своему атаману, был с ним в Красноуфимске и под крепостью Осою, на Воткинском и Ижевском железных заводах. Собирался идти с ним и на Москву. Служил ему верно. За что и был наказан. По приговору секретной комиссии вначале ему в городе Казани была отрублена по локоть правая рука, а затем во Владимире «при полном собрании народа была отсечена голова».

Пугачевского полковника Мясогута Гумерова, по некоторым сведениям, отправили на каторгу в Таганрог. Но перед этим привезли в родную деревню выжгли на лбу и на щеках буквы Б (Бунтовщик), З (Злодей), И (Изменник) и таскали за конем на веревке, чтоб другим неповадно было.

Войско Пугачева не проходило непосредственно через Вятские Поляны. Оно прошло рядом, через Мамадыш, Арск и далее на Казань. Тем не менее Вятско-Полянские земли были в гуще событий крестьянской войны 1773-1775 годов. Здесь проходил очень оживленный путь из Казани через Арск, Кукмор, Вятские Поляны, Шуньский перевоз в Елабугу и далее на восток. Этот путь был видимо в то время более удобен, чем Мамадышский тракт. Недаром здесь проходил майор Пермский[18 - Майор Пермский, после защиты с.Трехсвятского (Елабуги), переправился через Каму и двинулся навстречу Пугачеву, надеясь успеть соединится с другими правительственными отрядами. Но в 150 верстах от с.Трехсвятского, был окружен повстанцами и с ротою изрублен на месте. Есть и другая версия о том, что он, при этом случае был взят в плен, представлен Пугачеву, который требовал от него присяги себе, но, получив отказ, велел содрать с него кожу.] со своей командой для защиты Елабуги. Здесь же в Елабугу 7 января 1774 года прошла команда капитана Изюмского гусарского полка Г. Кардашевского (50 гренадер, рота гусар при одной пушке), которая «отличилась» своей жестокостью в с.Танайка, при усмирении повстанцев. 10 июля 1774 года через Шуньский перевоз и Вятские Поляны в погоне за Пугачевым стремительным маршем на Казань прошел подполковник Михельсон со своим отрядом. По сохранившимся преданиям известно, что в 5-6 километрах от Нижне-Шуньского перевоза в деревне Ямышка находился лагерь восставших, очевидно это были местные повстанцы. Работные люди Пыжманского медеплавильного завода изготовили несколько пушек и доставили их в этот лагерь. После поражения войск Пугачева под Казанью на Вятку двинулись царские карательные отряды. Старожилы села Суши, со слов своих дедов и прадедов, рассказывали о том, как такой отряд под покровом ночи прибыл в это старинное село, и уже утром один из соратников Пугачева был повешен, а другому удалось скрыться в лесу.

В июле 2014 году исполняется 240 лет со времени похода Пугачева на Казань вблизи Вятско-Полянского района. Об этом походе и событиях восстания в нашем крае известно мало, кроме, может быть, сохранившихся в некоторых деревнях воспоминаний и множества легенд. Особенно много легенд ходит о спрятанных и зарытых в Вятском крае сокровищах. Есть легенды и о деревнях, которые образовали бывшие пугачевцы в глухих Вятских лесах. В этой теме непременно есть еще много интересных и нераскрытых страниц, которые ждут своих исследователей.