О слонах и о космосе. Коротко…
ТЁТЯ КЛАВА. Вить, а Вить. Слышишь!
ДЯДЯ ВИТЯ переворачивается на другой бок и начинает храпеть ещё громче. ТЁТЯ КЛАВА, махнув на него рукой, встаёт с кровати, надевает тапочки, накидывает на плечи халат, на бигуди косынку и подходит к двери. Прильнув глазом к дверному глазку, она застывает в этой позе под аккомпанемент непрекращающегося и усиливающегося топота. Затем она неожиданно отпрянула от двери, попятилась назад, запнувшись, уселась обратно на кровать и начала трясти ДЯДЮ ВИТЮ за плечо.
ТЁТЯ КЛАВА. ВИТЬ. Да проснись же ты…
ДЯДЯ ВИТЯ мычит что-то невнятное и переворачивается опять на другой бок. Тогда ТЁТЯ КЛАВА встает, подходит к телефону и набирает номер. На другом конце провода находится ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Он сидит за письменным столом, на котором стоит несколько телефонных аппаратов. Едва только один из них зазвонил, он резким движением поднимает трубку.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ слушает.
ТЁТЯ КЛАВА. Здравствуйте!
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Здравствуйте!
ТЁТЯ КЛАВА (немного помолчав). Доброго вам здоровьица…
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ (откашлявшись в кулак). Кхе, кхе… Спасибо, конечно… Вы за этим сюда звоните в час ночи?
ТЁТЯ КЛАВА. Да… То есть не только… У нас в подъезде… (Тётя Клава оглядывается по сторонам и, прикрыв трубку ладонью, говорит). Слон!
Услышав эту новость, ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ наливает из графина в стакан воды и залпом выпивает. Затем, пригладив рукой волосы на голове, возвращается к разговору.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Послушайте, гражданка… А вы ничего не путаете? Какой такой ещё слон?
ТЁТЯ КЛАВА. Большой… серый…
Повинуясь профессиональной привычке, ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ раскрывает блокнот и что-то в него заносит, после чего задумывается, постукивая по столу карандашом.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Серый, говорите… А какие-нибудь особые приметы у него есть?
ТЁТЯ КЛАВА. Да, я обратила внимание… Я глядела в глазок, а он проходил мимо… У него такие умные, добрые глаза…
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. О! Это зацепка! Это уже кое-что! В наше время такое нечасто встречается…
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ вносит в свой блокнот и эти данные. И, продолжая прижимать телефонную трубку к уху, задумывается. ТЁТЯ КЛАВА ждёт, то прижимая трубку к уху, то недоумённо глядя на неё. Потом не выдерживает и дует в трубку. ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ вздрагивает.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Гражданка, не хулиганьте! Я думаю, дело-то серьёзное. А этот… Как его… Слон. Он так и стоит у вас под дверью?
ТЁТЯ КЛАВА. Нет, он ушёл.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Слава Богу! А куда? На соседний участок?
ТЁТЯ КЛАВА. Нет, наверх.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Наверх?
ТЁТЯ КЛАВА. Ну да. Куда же ещё!
С весьма озадаченным лицом ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ заносит в блокнот и эти сведения. Но затем в голове его словно что-то срабатывает.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. В самом деле… Куда ещё идти слонам, как не наверх…
Сделав такой вывод, ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ убирает трубку от уха, прикладывает её к груди и замирает. ТЁТЯ КЛАВА, подождав какое-то время, громко произносит.
ТЁТЯ КЛАВА. Алло!
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ (вздрагивая и поднося телефон к уху). И не надо так орать! Не нервничайте, всё под контролем. (Сидоров ненадолго задумывается.) Я должен позвонить по другой линии. Ждите.
ТЁТЯ КЛАВА. Хорошо!
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ кладёт трубку на стол, пододвигает к себе другой телефонный аппарат и, чёткими движениями вращая диск, набирает номер своего приятеля – ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННОГО ПЕТРОВА, служащего в другом городе.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ (сидя за похожим столом, снимает похожую трубку с похожего телефона). Оперуполномоченный Петров слушает.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Привет!
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Сидоров, ты, что ли? Сколько лет, сколько зим! Куда ты пропал, почему не звонишь?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ отрывает трубку от уха, с удивлением смотрит на неё и прикладывает к уху обратно.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. А что я, по-твоему, сейчас делаю?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ проделывает с телефонной трубкой те же самые манипуляции.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ. А… Ну да… Случилось что?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Слоны в городе.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ. Кончай прикалываться.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Я не прикалываюсь. Мне нужна твоя помощь.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ. Если у тебя банк ограбят или Рембрандта из картинной галереи уведут, с удовольствием помогу. Я люблю такие дела. За них потом именные часы могут подарить. Или по телевизору покажут.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ срывается и кричит в трубку с надрывом.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Какой Рембрандт! Какой в нашей картинной галерее Рембрандт? Да он там даже не ночевал! В нашей картинной галерее сейчас выставка рисунков дошкольников проходит! Знаешь, какие каляки-маляки по стенам висят!
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ. Как украдут – звони.
На этом ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ заканчивает разговор и кладёт трубку на рычажки телефона. Послушав частые короткие гудки, ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ поступает так же.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Эх, Петров, Петров… Сукин ты сын… А ведь за одной партой сидели в школе милиции…
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ (выходя из-за своего стола). Ну ты и вспомнил…
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ (покачав головой). Зря, конечно…
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ (надевает фуражку и тут же с досадой швыряет её обратно на стол.) Хорошо! Давай так: если что, я потом за тебя отомщу. (Лицо Петрова принимает свирепое выражение.) И месть моя будет ужасна!
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ (неуверенно). Спасибо, конечно…
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕТРОВ. Да не за что… (Надевает фуражку, подходит к Сидорову и хлопает ладонью о подставленную ладонь. Затем поправляет фуражку и уходит.)
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ сначала барабанит пальцами по столешнице, затем выдвигает один из ящиков письменного стола и достаёт пистолет и обойму. Вогнав обойму в пистолет, ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ передёргивает затвор и кладёт пистолет в кобуру, висящую на боку. Затем берёт трубку, по которой разговаривал с ТЁТЕЙ КЛАВОЙ.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Алло! Ждёте?
ТЁТЯ КЛАВА. Естественно.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Называйте адреса, пароли, явки.
ТЁТЯ КЛАВА. Улица Рябиновая, 47. Второй подъезд, девятый этаж. А пароли и явки… (Тётя Клава замялась.) Не знаю я никаких паролей.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Ладно… Это шутка.
ТЁТЯ КЛАВА. Было смешно.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. На нашей работе, гражданочка, без чувства юмора никак. Можно быстро умом тронуться.
ТЁТЯ КЛАВА. Вы там держитесь.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Держусь, держусь… (Снова барабанит пальцами по крышке стола.) И кстати… Постарайтесь к моему приезду слона обнаружить и задержать.
ТЁТЯ КЛАВА. Ха-ха… Тоже шутка?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. А вот это абсолютно серьёзно! С вами, гражданка, совсем невозможно работать. Не понимаете, когда с вами шутят, а когда говорят всерьёз.
ТЁТЯ КЛАВА. Задержать слона. И каким же, интересно, образом?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ. Это меня не касается. Любым удобным для вас способом! (Тут Сидоров хотел было положить трубку, но, вспомнив важное, снова поднёс её к уху.) Да! Об одном только вас прошу: чтобы всё было в рамках законности! А то начальство меня вы… (Сидоров прервался и закашлял.)
ТЁТЯ КЛАВА. Чего, чего?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СИДОРОВ (откашлявшись). Вы даже не представляете, как накажет…
С этими словами СИДОРОВ окончательно кладёт трубку, встаёт из-за стола, надевает фуражку и, поправив кобуру, выходит из кабинета.
ТЁТЯ КЛАВА. Почему же… (Кладёт трубку на телефонный аппарат.) Очень даже представляю… Как женщина…
ЗатемнениеСцена 5
ТЁТЯ КЛАВА подходит к кровати, на которой, ничего не подозревая, продолжает спать ДЯДЯ ВИТЯ. ТЁТЯ КЛАВА, немного постояв над ним, рывком сдёргивает одеяло и бросает его на пол. ДЯДЯ ВИТЯ подтягивает ноги к туловищу, но спать продолжает. Тогда ТЁТЯ КЛАВА хватает его за плечи и начинает мотать из стороны в сторону. Затем она усаживает его, прислонив к спинке кровати. ДЯДЯ ВИТЯ и в таком положении продолжает храпеть. ТЁТЕ КЛАВЕ приходится идёт на крайнюю меру: даёт ДЯДЕ ВИТЕ несколько пощёчин. Данная мера оказывается действенной – ДЯДЯ ВИТЯ с трудом, но открывает глаза.
ДЯДЯ ВИТЯ. В чём дело, дорогая? Пора завтракать? (Бросает взгляд в сторону окна.) А почему так темно на улице?
ТЁТЯ КЛАВА. Потому что ещё ночь.
ДЯДЯ ВИТЯ. А ты уже наготовила?
ТЁТЯ КЛАВА. Даже не начинала.
ДЯДЯ ВИТЯ. Ничего не понимаю… Что-то случилось?
ТЁТЯ КЛАВА присаживается на край кровати. ДЯДЯ ВИТЯ пододвигается к ней поближе. Одет он в майку и семейные трусы.
ТЁТЯ КЛАВА. Случилось. Нам поручили поймать слона.
Сон с ДЯДИ ВИТИ сразу слетает.
ДЯДЯ ВИТЯ. Кто поручил?
ТЕТЯ КЛАВА. Родина. В лице ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННОГО СИДОРОВА.
ДЯДЯ ВИТЯ. Родина?
ДЯДЯ ВИТЯ начинает мычать что-то невнятное, подыскивая слова. ТЁТЯ КЛАВА быстрым движением прикладывает к его губам свою ладонь.
ТЁТЯ КЛАВА. Это не обсуждается.
ДЯДЯ ВИТЯ встаёт с кровати и подтягивает трусы.
ДЯДЯ ВИТЯ. Родина…
Отыскав и надев очки, ДЯДЯ ВИТЯ подходит к висящим на стене часам.
ДЯДЯ ВИТЯ. Однако… Она, как всегда, не вовремя.
ТЁТЯ КЛАВА. Пора бы уже и привыкнуть.
ДЯДЯ ВИТЯ. Хорошо, дорогая, хорошо… Но где мы возьмём слона?
ТЁТЯ КЛАВА, ничего не говоря, поднимает к потолку указательный палец. Тут же раздаётся громкое топанье, и люстра начинает качаться из стороны в сторону. ДЯДЯ ВИТЯ делает судорожное глотательное движение.
ДЯДЯ ВИТЯ. Но я же… Я же совсем не умею ловить слонов.
ТЁТЯ КЛАВА. Ты научишься.
Встав с кровати, ТЁТЯ КЛАВА подходит к ДЯДЕ ВИТЕ и, приглаживая рукой волосы, поправляет ему причёску.
ДЯДЯ ВИТЯ. Ты думаешь?
ТЁТЯ КЛАВА. Я в этом просто уверена. Ты же у меня способный.
ДЯДЯ ВИТЯ. Да?
ТЁТЯ КЛАВА. Конечно. А ещё – умный и смелый.
ДЯДЯ ВИТЯ. Не хотелось бы тебя разочаровывать…
ТЁТЯ КЛАВА. Не надо…
ДЯДЯ ВИТЯ озадаченно смотрит на ТЁТЮ КЛАВУ, затем подходит к зеркалу и глядит на своё отражение. Приглаживает волосы. Усмехается.
ДЯДЯ ВИТЯ. Так значит способный и умный…
ТЁТЯ КЛАВА. И смелый.
ДЯДЯ ВИТЯ. И смелый… (Снова смотрится в зеркало и поправляет волосы.) А раньше ты мне такого не говорила.
ТЁТЯ КЛАВА. Я думала, ты знаешь.
ДЯДЯ ВИТЯ молча глядит на ТЁТЮ КЛАВУ.
ТЁТЯ КЛАВА. Что, не знал разве?
ДЯДЯ ВИТЯ. Догадывался… Если честно, то знал. Конечно, знал… Но хотелось бы и от тебя это услышать… Хоть иногда…
ТЁТЯ КЛАВА. Прости, ВИТЯ, замоталась… Работа, дом… Дом, работа…
ДЯДЯ ВИТЯ. Ну да, работа… Конечно…
ДЯДЯ ВИТЯ отворачивается и принимает обиженный вид. ТЁТЯ КЛАВА, немного помолчав, встаёт с кровати, подходит к ДЯДЕ ВИТЕ и кладёт ему руки на плечи.
ТЁТЯ КЛАВА. ВИТЬ, а ВИТЬ…
ДЯДЯ ВИТЯ (примирительно). Ладно, поймаю я тебе этого слона. Только надо поторапливаться. А то ещё сбежит куда-нибудь.
ТЁТЯ КЛАВА. Брюки надень. А то перед слоном неудобно будет.
Оттянув резинку, ДЯДЯ ВИТЯ заглядывает себе в трусы. Затем отпускает резинку, и она со щелчком хлопает его по животу.
ДЯДЯ ВИТЯ (задумчиво). Действительно, неудобно… (Озираясь, взволнованно.) Где мои брюки? Что ты с ними сделала?
ТЁТЯ КЛАВА. Погладила.
ТЁТЯ КЛАВА достаёт из шифоньера брюки и протягивает ДЯДЕ ВИТЕ. ДЯДЯ ВИТЯ надевает штаны, рукой приглаживает волосы и оглядывается, подыскивая какое-нибудь оружие. Ничего не найдя, он берёт с подоконника газету и сворачивает её в трубочку, словно собираясь охотиться на мух. ТЁТЯ КЛАВА внимательно осмотрела его с головы до ног.
ТЁТЯ КЛАВА. Ты готов?
ДЯДЯ ВИТЯ (воинственно помахав газетой). Готов.
ТЁТЯ КЛАВА. Тогда пошли. Я буду рядом.
ДЯДЯ ВИТЯ. Как декабристка?
ТЁТЯ КЛАВА. Типа того…
ДЯДЯ ВИТЯ (вытягивая руку со скрученной газетой). Тогда вперёд! (Хлопает газетой о ладонь другой руки.) Слонам – хана!
ТЁТЯ КЛАВА (хватая мужа за плечо). ВИТЬ, всех-то не надо!
ДЯДЯ ВИТЯ (делая рукой успокаивающий жест). На месте разберёмся…
Они делают несколько шагов по направлению к двери, как вдруг ТЁТЯ КЛАВА останавливается.
ТЁТЯ КЛАВА. Ой!
ДЯДЯ ВИТЯ. Что случилось?
ТЁТЯ КЛАВА. Забыла.
ДЯДЯ ВИТЯ. Что забыла?
ТЁТЯ КЛАВА. Самое главное!
Оставив мужа возле двери, ТЁТЯ КЛАВА подбегает к зеркалу и ярко-красной помадой подкрашивает губы. Затем возвращается к ДЯДЕ ВИТЕ.
ТЁТЯ КЛАВА. Вот теперь всё!
ДЯДЯ ВИТЯ с ТЁТЕЙ КЛАВОЙ открывают дверь своей квартиры и выходят из неё.
ЗатемнениеСцена 6
Полумрак. Наверху, с края сцены, видна луна. Выходят ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ и КИРИЛЛ. КИРИЛЛ восхищённо оглядывается по сторонам.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Ну как тебе на крыше?
КИРИЛЛ. Класс!
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Красиво, да?
КИРИЛЛ. Не то слово… Банально как-то…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Ну да, согласен… А как бы ты всё это назвал?
КИРИЛЛ (оглядываясь). Сюрреализм… Хотя это тоже не совсем то… Ты обещал показать мне свою мечту. Она где-то здесь?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Уже рядом.
КИРИЛЛ (глянув вниз). Высоко…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. А мечта и должна быть высоко. Чтобы ты, так сказать… тянулся.
КИРИЛЛ. Я готов. Куда тянуться-то?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (указывая на луну). Вот. Смотри.
КИРИЛЛ. Луна?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Узнал? Да, Луна. Когда она подойдёт поближе и будет прямо над крышей, я её раз – и достану.
КИРИЛЛ. А потом?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Подержу в руках немного и верну на место. Вот такая у меня мечта.
КИРИЛЛ (кивнув головой). Ничё так…
Какое-то время они стоят рядом на крыше, не отводя от луны взгляда. Затем КИРИЛЛ смотрит на ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА.
КИРИЛЛ. ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Слушаю тебя, КИРИЛЛ.
КИРИЛЛ. А мне твоя мечта понравилась. Необычная…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Как полагается.
КИРИЛЛ. Как думаешь, можно вдвоём об одном и том же мечтать?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Думаю, не возбраняется.
КИРИЛЛ. Точно?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (уверенно). Точно.
КИРИЛЛ. А то мне тоже стало интересно, из чего она – эта луна?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Скоро узнаем.
КИРИЛЛ (кивнув в сторону луны). А когда она подойдёт поближе?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Через час – полтора.
КИРИЛЛ. Ты часто бываешь здесь, на крыше?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. В первый раз.
КИРИЛЛ. Как и я, что ли?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ покачивает головой в знак согласия.
КИРИЛЛ. А почему ты не был здесь раньше?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Так получилось.
КИРИЛЛ. Странно… Такой взрослый, а в первый раз на крыше. Столько лет впустую…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (с возмущением). Почему впустую! Зачем ты такое говоришь! Я тридцать лет к этому готовился, я стремился!
КИРИЛЛ. Тридцать лет?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ подсчитывает на пальцах и кивает.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Да, тридцать лет.
КИРИЛЛ. Обалдеть! А я, тридцать минут назад решил – и вот уже здесь! На крыше.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Тебе повезло… Моя родина – африканская пустыня, ровная, как стол. Там, даже если поставить друг на друга несколько жирафов, всё равно до луны не дотянешься.
КИРИЛЛ. А ты пробовал?
ИВАЕ ВАСИЛЬЕВИЧ. Конечно… Пока я вырос, пока узнал, что на свете есть города с такими небоскрёбами, как этот. В девять этажей. Потом очень много времени и сил ушло, чтобы попасть сюда… Это было непросто. Очень непросто… Так тридцать лет и прошли… А тебе повезло, ты здесь родился. Крыша – вот она… (Иван Васильевич притопнул ногой.) Так сказать, под рукой… Или под ногой, не знаю, как правильно…
КИРИЛЛ (подумав). А ещё мне повезло, что повстречал тебя…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Причём тут я?
КИРИЛЛ. Крыши-то окружали меня всегда. Но, если бы не ты, я так и ходил бы… Там, внизу…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (глядя вниз). Значит, не судьба тебе внизу ходить. Везучий ты с самого рождения, человек.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ задумывается, глядя на звёзды и луну. Затем заводит руки за голову и говорит.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. А ты знаешь, я ни о чём не жалею… Ты даже не представляешь, что у меня тут происходит… (потёр рукою грудь в области сердца.) Такие эмоции…
КИРИЛЛ. По тебе не скажешь.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (извиняющимся тоном). Характер нордический… (Снова потёр ладонью там, где сердце.) И пусть, КИРИЛЛ, тебе было проще, но тебе не дано испытать всей силы… всю мощь того чувства, что сейчас испытываю я… Столько всякого накопилось… Тридцать лет – это всё же не тридцать минут…
КИРИЛЛ. Ну да.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Здесь… (Постучал себя по груди.) Всё всё распирает от счастья. Кажется, рванёт сейчас… И плакать хочется, и смеяться…
КИРИЛЛ. Логичнее было бы смеяться.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (взрываясь). Какая сейчас, к чёрту, логика! (Постучал пальцем себя по голове.) Тут сейчас такая каша, ты даже не представляешь! У тебя нет каши в голове?
КИРИЛЛ отрицательно покачал головой.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Бедняга… Так я и думал.
КИРИЛЛ. Так, может, это не мне, а тебе повезло?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ внимательно смотрит на КИРИЛЛА.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. КИРИЛЛ, как бы тебе это объяснить… (На лице Ивана Васильевича отразилась напряжённая работа мозга.) Вот смотри. Мы же с тобой рядом.
КИРИЛЛ. Ну рядом.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Рядом… Стоим с тобой на крыше вместе, бок о бок. Так?
КИРИЛЛ. Так.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Значит, везучие мы с тобой оба. Просто у каждого был свой путь на эту крышу. (Слон опять притопнул по ней ногой.) У меня длиннее, у тебя короче. Мне в награду за долгий путь судьба дарит эмоции на всю катушку, а ты выигрываешь время.
КИРИЛЛ. Время… Зачем оно мне? (Пожимает плечами.) Времени у меня навалом…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Пригодится.
КИРИЛЛ (пожимая плечами). Даже не знаю…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Время всегда пригодится. Поверь мне… Просто поверь. Как старшему товарищу.
КИРИЛЛ. Ладно. Поверю на первый раз.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Так что повезло нам обоим. И тебе, и мне. Ты меня понял?
КИРИЛЛ. Понял.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Точно понял?
КИРИЛЛ. Да понял, понял… Я что, похож на дурака?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ немного отстранился и стал внимательно смотреть на КИРИЛЛА. КИРИЛЛ напрягся.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. А поворотись-ка…
КИРИЛЛ поворачивается вполоборота. ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ продолжает внимательно его разглядывать, затем отрицательно качает головой.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Не… Никакого сходства.
КИРИЛЛ обмяк, а ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ подходит и обнимает его за плечи. Вдвоём они молча стоят на крыше. КИРИЛЛ нарушает молчание первым.
КИРИЛЛ. Может, в следующий раз СНЕГИРЁВУ сюда позвать? На крышу.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. СНЕГИРЁВУ? Это ту, которая тебя по башке математикой стукнула?
КИРИЛЛ (щупая голову и немного морщась). Ага. Но я её уже простил.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. А ты великодушен.
КИРИЛЛ. Есть немного. Пусть СНЕГИРЁВОЙ тоже повезёт, увидит эту красоту. Жалко, что ли.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (чуток подумав). Нет, не жалко. Пусть смотрит.
ЗатемнениеСцена 7
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ с КИРИЛЛОМ продолжают стоять и смотреть на луну. Тем временем за их спиной появляются ТЁТЯ КЛАВА и ДЯДЯ ВИТЯ, сжимающий в руках газету. Они обходят слона с мальчиком с двух сторон, окружая их и беря в клещи.
ТЁТЯ КЛАВА. Попались, голубчики!
ДЯДЯ ВИТЯ при этом хлопает сложенной в трубочку газетой по ладони другой руки. Получается звук, похожий на выстрел. ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ и КИРИЛЛ вздрагивают и оглядываются.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Вы к нам обращаетесь?
ДЯДЯ ВИТЯ (усмехается и оглядывается вокруг). Ну а к кому же ещё!
ДЯДЯ ВИТЯ делает замах рукой, сжимающей газету. ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ инстинктивно пригибается, но удара не следует.
ДЯДЯ ВИТЯ. А ну, живо признавайтесь, кто вы такие! На какую разведку работаете?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Я ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Работаю в зоопарке. А это мой юный друг КИРИЛЛ. Позвольте, в свою очередь, поинтересоваться, с кем, как говорится, имею честь…
ДЯДЯ ВИТЯ смотрит на ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА с подозрением. По лицу его видно, что в нём борются разные чувства, но в конце концов, явно нехотя, он решает представиться.
ДЯДЯ ВИТЯ. ДЯДЯ ВИТЯ. А это жена моя, КЛАВА. (Тут он погрозил пальцем в сторону слона и мальчика.) Для вас – ТЁТЯ КЛАВА!
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (тёте Клаве). Это вы ТЁТЯ КЛАВА?
ТЁТЯ КЛАВА озадаченно смотрит сначала слева от себя, затем справа.
ТЁТЯ КЛАВА. Ну я. Кто из нас тут на крыше может быть ТЁТЕЙ КЛАВОЙ?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Какое чудесное имя.
ТЁТЯ КЛАВА. Издеваешься?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Что вы! Как можно! Над женщиной… Нет. Вовсе нет. У меня с этим именем связано своё, личное… Мою бабушку так звали.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ ненадолго замолчал, вспомнив что-то своё, и добрая улыбка озарила его лицо.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Бабуля… Правда, у нас в Африке это имя произносили на итальянский манер – Клаудия…
ДЯДЯ ВИТЯ. Кажется, я что-то слышал… Клаудия… (Дядя Витя потёр ладонью лоб и уточнил.) Кардинале?
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Просто Клаудия. Каждый раз, когда слышу это имя, на меня накатывают тёплые воспоминания из детства…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ достал из кармана носовой платок, вытер им уголки глаз и высморкался.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Извините… просто услышал это имя, и сразу же перед глазами – большая кружка горячего молока, тёплые булочки с маком и корицей… И сказка на ночь, обязательно с добрым концом. Бабуля много знала подобных сказок. Бабушка Клаудия… Клава… Какое чудесное имя…
ТЁТЯ КЛАВА. Это меня мама так назвала.
ДЯДЯ ВИТЯ (немного угрюмо). Тёща моя.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. У неё необыкновенный вкус.
ТЁТЯ КЛАВА. Да… Моя мама, она вся была такая необыкновенная…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Охотно вам верю.
ДЯДЯ ВИТЯ (всё так же угрюмо). Ты её просто не знаешь…
ТЁТЯ КЛАВА бросает на мужа недовольный взгляд и снова обращается к ИВАНУ ВАСИЛЬЕВИЧУ.
ТЁТЯ КЛАВА. А что вас привело сюда, на крышу? Да ещё ночью.
КИРИЛЛ. На звёзды любуемся. А что, нельзя, что ли?
ТЁТЯ КЛАВА улыбается и треплет КИРИЛЛА по голове.
ТЁТЯ КЛАВА. Можно, малыш. Конечно, можно. Звёзды – это интересно. (Она подняла голову вверх.) Всегда хотела знать про них побольше. Как их много-то…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Смотрите, вон Млечный Путь. Знаете, сколько в нём звёзд? Миллиарды!
ТЁТЯ КЛАВА. Миллиарды!
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Как минимум! А вон видите – яркая-яркая звёздочка. Это Вега из созвездия Лиры.
ТЁТЯ КЛАВА. Как интересно…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ смотрит по очереди на эту звёздочку, потом на ТЁТЮ КЛАВУ, опять на ночное небо и снова на ТЁТЮ КЛАВУ.
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. У вас, кстати, глаза на неё очень похожи.
ТЁТЯ КЛАВА. Что вы такое говорите, ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Меня прямо-таки в жар бросило…
ТЁТЯ КЛАВА начинает обмахиваться ладошкой, а ДЯДЯ ВИТЯ подходит к ней поближе. Он также несколько раз переводит взгляд то на звезду Вега, то на ТЁТЮ КЛАВУ.
ДЯДЯ ВИТЯ. Определённое сходство, несомненно, есть.
ТЁТЯ КЛАВА. Вы что, сговорились?
ТЁТЯ КЛАВА достаёт из кармана халата маленькое зеркальце и смотрится в него. Изучив более-менее своё отражение, она обращается к КИРИЛЛУ.
ТЁТЯ КЛАВА. А ты что скажешь?
