Кому на МФ жить хорошо

Занимался давно и успешно. Он был многократным рекордсменом,

чемпионом Европы и Мира в разных дисциплинах, один из первых в мире изготовил и применил моноласт.

Не смотря на всю экзотику этого вида спорта в стране, в Томске этот вид спорта был очень развит и его развитие поддерживается и сейчас. А в то время в городе существовало много секций подводного плавания. Но самыми ведущими были две: университетский «СКАТ» (студенческий клуб аквалангистов Томска) и политеховский «Афалина».

Они очень сильно конкурировали между собой, а чемпионат города по подводному плаванию по составу и уровню результатов был даже выше чемпионата Мира!

Родом Глинкин был из соседнего города, поэтому ему, как иногороднему было положено койка – место в общежитии, но он этим правом не воспользовался, а потому ежедневно примерно час добирался автобусом до места учёбы.

По утрам знаменитый автобусный маршрут «сороковка» был бит- ком набит молодёжью, дружно ехавших в Томск за знаниями, а все свои дела студенты должны были закончить до десяти вечера, потому что в десять тридцать уходил последний автобус обратно.

И уж если кто задерживался, то нужно было искать место ночлега.

Пришлось его искать и Николаю.

Николай влюбился в прекрасную девушку, студентку, но обучающуюся на вечернем факультете.

Днём она работала в нашем же учебном корпусе в гардеробе и там стали частенько заставать Николая.

Все отлично знали «пост», на котором он стал простаивать целые лекции, пока шла смена Люды. А потом она шла на занятия, а Николай оставался дожидаться её после занятий, которые заканчивались в десять вечера. Времени погулять влюбленным не оставалось, и проблема решилась сама собой.

Однажды к нам, уже спящим, кто – то постучался в дверь. Мы открыли, шёл первый час ночи.

– Ребята! Я опоздал на автобус. Можно у вас переночевать?

– Можно, Коля! Только у нас все плацкартные места заняты, положить спать тебя некуда!

– А я вон там, под столом у батареи, можно? У меня полушубок, я его расстелю и на нем посплю.

– Да, пожалуйста, не жалко!

Новый день прошел в обычном порядке, а ночью повторилось то же самое, пришёл Николай, всех разбудив. На третий день мы вручили ему новенький, специально для него изготовленный ключ, чтобы он приходил, когда захочет, кушал, мылся, ложился спать, но нас не будил.

Похоже, на фронте любви, у Глинкина всё шло хорошо и можно уже ожидать его, свадьбу. Зато на основном направлении – учёбе, у него наметился огромный провал.

Понимая это, мы Николаю говорим:

– Коля! Девушка – девушкой, а проект делать необходимо! Поэтому ты пользуйся нашими чертёжными досками, делай здесь свой проект. Тем более, что мы уже ушли от тебя далеко вперёд и можем проконсультировать по неясным вопросам. Кстати, време -нем тебя не ограничиваем. Можешь делать проект по ночам.

Совету нашему он внял, но где – то через неделю руководи -тель проекта Шубович Степан Иванович назначает день защиты проекта.

Время защиты определяет для всех групп одно и то же, а нам говорит:

– Глинкин чтобы пришёл на защиту обязательно!

За эту неделю Коля преуспел во многом. Вообще его отличительная черта была в том, что выполнение

проекта он начинал всегда с оформления корочки пояснительной записки.

Всегда старательно, исключительно по ГОСТу, красивым чертёж -ным шрифтом подпишет, обведёт рамку… Только цветочков не хватало до полного гламура!

Мы постоянно над ним из – за этого подшучивали, а с другой стороны, когда проект уже полностью закончен, чертежи в тубусе и ждут времени защиты, пояснительная записка тоже готова и её осталось только вложить в корочки… Вот тут на оформление этих самых корочек, зачастую запала уже не хватает и не учитываешь, что когда идёт защита проекта, то чертежи перед преподавателем раскладываешь ты сам, а книжку пояснительной записки отдаешь ему в руки. И его первое восприятие о выполненной работе уже складывается по этой книжечке.

Так вот за время до назначенной даты защиты проектов, Глинкин успел оформить корочки будущей записки, сделал расчёты на черновике, накидал одну проекцию коробки редуктора на миллиметровой бумаге и на лист ватмана перенес главную проек -цию редуктора в тонких линиях.

Грянул назначенный день.

Мы собираемся нести свои работы, а Николай сидит подавленный за чертёжной доской и не собирается идти.

Мы ему говорим:

–Коля! Дед сказал, чтобы ты тоже пришел на защиту!

– Не пойду, стыдно с пустыми руками идти. Проект доделаю, потом возьму разрешение в деканате на сдачу … тогда.

– … он уедет в какую – ни будь командировку, и ты его будешь ждать. Пошли! Он же сам сказал, чтобы ты был!

– Нет! Не пойду! Мы пошли в учебный корпус, там Шубович завёл нас всех в боль –

шую аудиторию и начал приёмку работ.

Вдруг он приостановился, поднял голову и спрашивает:

–А Глинкин где, почему не пришёл?

– Придёт, Степан Иванович, чуть позже.

Быстренько прогнав через себя человек двадцать, а это для него не проблема, поскольку он проработал на кафедре много – много лет, и сейчас, находясь на восьмом десятке жизни, знал задания всех учебных проектов наизусть, лучше собственной квартиры, и мог, глянув одним глазом, сразу увидеть все ошибки, подгонки и прочие ухищрения студентов. Оценить чертёжные способности и уровень усвоенного материала, а потом, задав один, два вопроса, опреде – лить: сам студент делал проект или кто – то ему усиленно помогал.

Он снова поднял голову и говорит:

– Глинкина нет?

– Ну, хорошо! Борисенко! Он у вас в комнате живёт?

– Живёт он на «Почтовом», Степан Иванович, а ночует, последнее время у нас, под столом!

– Хорош хохмить. Иди, лучше ко мне и показывай, что ты сам сочинил.

Оглядев в полглаза чертежи и задав ничего не значащие вопросы, он меня отпустил, сказав, чтобы Коля тут же прибыл со всем, что у него имеется.

Я рванул бегом в общагу.

Там застал корпящего над чертёжной доской Глинкина.

– Коля! Всё собирай и иди! Шубович зовёт, нельзя не прийти. Обидится, хуже будет!

Собрав все черновики расчётов в красиво оформленную папку, свернув в рулон начерченный в тонких линиях лист проекта и второй, с нанесённым в правом верхнем углу началом чертежа, вместе с тремя ещё девственно чистыми листами ватмана, он уложил всё это в тубус, туда же запихнул свой черновик на миллиметровке и удручённый пошёл в учебный корпус.