Севастопольский Дозор

Потрепанные погодой часы на столбе показали 7:12. Присмотрев в стороне белый квадрат таблички с надписью «Зона отстоя автобусов», я сел на лавочку так, чтобы видеть его. Рядом возвышался пустующий стенд под афиши. Именно здесь в свое время гордо красовался знаменитый плакат «Хулiо Iглесiас», в первом слове которого перепутали третью и четвертую буквы. Нет, это не происки фотошопа, как считают многие, видевшие этот мем. Плакат был абсолютно реален. И впервые вывешен именно здесь, у севастопольского автовокзала…

Мысли про Иных снова заполонили мою голову, вытеснив остальную дурь.

Не так-то сложно выгнать из города оперативников. Всего-то нужно дать приказ обоим Дозорам отозвать штат и вывести всех за городские пределы. Что до остальных Иных, не имеющих отношения к Дозорам, то тут несколько сложнее, но тоже ничего особенного. Требуется поставить Столп отчуждения. Заклинание, вынуждающее Иных подсознательно избегать места, где он стоит. Что-то вроде той же «сферы невнимания», но для себе подобных. Заклинание не такое уж и трудное – когда-то я пользовался авторучкой-жезлом, несшим в себе одноразовый Столп с диаметром метров в сто. Гуманное сдерживание. На автора заклинание не работает. Воткнул в землю и жди, пока не останешься один. Вот только зарядить амулет могут лишь Высшие, и ставить его лучше в Сумраке. Чем ниже по уровню слоев поставишь, тем шире радиус действия в нашем мире.

Столп отчуждения в Севастополе ставили лично Гесер с Завулоном. Не знаю, до какого слоя они погружались, но сработало заклинание на ура. И размах получившегося шатра меня, мягко говоря, впечатлил. Понятия не имею, как можно поставить Столп такого размера. Это нужно погрузиться в Сумрак уровня до четвертого как минимум.

Видимо, не зря Великие в последний год посещали Севастополь, хотя и по очереди.

Ночной и Дневной Дозоры Севастополя в прошлом году состояли из российских Иных. Когда полуостров торжественно переехал под знамена Российской Федерации, украинцы отозвали своих Дозорных в полном объеме. Я в то время крепко себе голову ломал, пытаясь понять, почему они так легко отдали территорию и, главное, зачем. Никто же их не выгонял. У Иных не настолько выражены национальные черты, как у людей. Имея под рукой различия в ауре, ранге, опыте, сроках регистрации, репутации и призвании – словом, обладая колоссальным набором поводов для, скажем прямо, дискриминации, – Иные закрывают глаза на национальность. Сейчас возраст доброй половины Иных на планете превышает возраст злой половины государств. К чему пренебрежительно относиться к ведьмаку с паспортом другого цвета, если вам вместе жить и работать, пока границы не перекроятся еще десятки раз?

Вот потому вопрос о том, чтобы выгнать прежних дозорных из Крыма и Севастополя, никогда не стоял. Живут себе, работают, да и пусть.

Но они ушли. Сами.

Кто дал команду – я не знаю. Лайк и фон Киссель давно не при делах, а остальных я в расчет не беру. Может, наши, московские, подсуетились. Кто ж мне расскажет, поведает о тайнах Высших?

Свято место пусто не бывает. Особенно в такой вкусняшке, как Севастополь. Гесер собрал со всей России небольшую команду Светлых, Завулон – столько же Темных. Самый минимальный костяк Дозоров. Все опытные, толковые ребята и девочки. И отправили в центр города-героя, снабдив щедрым финансированием и мощными амулетами. Тогда казалось, что мы делаем великое дело. Все в Москве улыбались, жали руки, поздравляли один другого. Вот он, славный Севастополь, теперь наш! Отсель грозить мы будем Шведу!

Я усмехнулся. Нет, Швед таки нормальный чел. Не подвел никого ни разу. Да и трудно ему там сейчас, в своем Киеве. Своих проблем выше крыши. Нечего нам ему грозить. Общее дело же делаем, если подумать.

Как бы то ни было, вскоре в севастопольских Дозорах работали российские оперативники и аналитики. Немного – десятеро. По пять в Ночном и Дневном. Вплоть до прошлого мая.

Я знаю много способов убить Иного. Не скрою – многие знаю по личному опыту. Иной может умереть так же, как человек. Нет, не так же – намного изощреннее. Иной способен сгореть, заморозиться, расплющиться, превратиться в прах, сжаться в молекулу, разбиться на кучу маленьких копий, которые начнут распадаться дальше, пока не перейдут в Силу. Да много чего может сделать Иной, чтобы перестать коптить воздух.

Но вот чего я не знаю – так это как Иной способен тупо пропасть.

Не развоплотиться, найдя вечный покой на нижних слоях Сумрака. Не скрыться на Сейшелах. Не ехидничать в своей квартире с потрепанным советским ковром и вечно полной капустных очистков мусоркой, отгородившись кучей защитных заклинаний.

А взять и бесследно пропасть.

Московские тут камня на камне не оставили в поисках ответов. Десять Иных пропадают без остатка. Десять дозорных, десять колонистов на новой территории. Территории, защищенной охранными заклинаниями в исполнении Высших. Вопрос не столько жизни и смерти, сколько престижа и самоуважения.

Ни Гесер, ни Завулон никого не нашли. А когда поняли, что не найдут, обратились к Инквизиции. Но и те, хоть рыли землю крючковатыми носами, остались ни с чем.

Пропали сотрудники нашего и чужого Дозоров. Просто исчезли, оставив офисы с включенными компьютерами, чашками кофе и недоеденными пончиками.

На расследование ушел год, и время оказалось потраченным впустую. В конце концов Высшие накинули Столп отчуждения – на всякий случай, чтобы с севастопольскими Иными ничего не произошло. Со временем все местные Иные пропали, вытесненные шатром за его пределы. И город фактически заморозился.

До сегодняшнего момента, когда сюда командировали меня. Иного второго уровня.

Время – 7:59. Я встал и пошел к белой табличке, держа конверт в руке, как внезапно услышал почти торжественный клич:

– Ночной Дозор! Всем выйти из Сумрака!

Глава 2

Это даже приятно – уметь в моем возрасте удивляться. Не важно даже, чему именно. Еще не повернув голову, чтобы узнать, кто это тут раскомандовался, я насчитал кучу нелепостей в происходящем.

Ночного Дозора в Севастополе нет – раз. Два – время для Ночного Дозора, как ни странно, наступает ночью. Темные работают днем. Светлые – ночью. Так заведено. Мактуб, чтоб его за ногу.

Третье. Я сейчас как бы не в Сумраке нахожусь. Или мне голову напекло в жарком крымском климате?

И четвертое. Голос был женским. Даже девичьим. Нежным и певучим. Предубеждений против женщин, конечно, не имею, но дело тут в другом. У оперативников, как правило, голоса поставлены как следует. Дисциплинируют дозорных с противоположной стороны, а шелупонь вроде мелких кровососов и вовсе к земле пригвождают. Хотя что это я все о Москве да о Москве…

Так что услышать в восемь утра то, что услышал я, означало начать день крайне любопытным образом.

Продолжая держать конверт, я обернулся.

Передо мной стояла молодая девушка в джинсовом полукомбинезоне – явно еще нет двадцати, и не важно, что Иные стареют медленно, если вообще соглашаются стареть. Истинный возраст всегда в глазах. У этой едва светилось совершеннолетие, да и в нем я не был уверен.

Светлая Иная седьмого уровня. Вероятно, инициированная не ранее пары лет назад. Конечно, Иным высокого ранга ничего не стоит скрыть свой истинный статус, но я нутром чувствовал – передо мной стоит натуральный продукт.

– Добрый день, – улыбнулась мне девушка. – Меня зовут Лина. Добро пожаловать в Севастополь – город корабелов!

– Город корабелов – это Николаев, – поправил я. – А Севастополь – город русских моряков.

Она смутилась. Сильно. Распустила короткую косичку и начала тут же ее плести заново.

– С кем вы сейчас говорили? – поинтересовался я. – Ну, насчет Ночного Дозора и дальше по тексту?

– Я приняла вас за другого, – ответила Лина. – Пять минут назад заметила какого-то Иного. Шел через рельсы. Погналась за ним, но упустила. Может, в Сумрак ушел…

Дело оборачивалось таким сюром, что я решил перехватывать инициативу. Открыв было рот, чтобы заявить, что Иных в Севастополе нет, как и Дозоров, я тут же захлопнул его снова. Уже и так понятно, что мои данные устарели. Я-то Иной, и я здесь. Как и моя бесхитростная спутница.

Глянув на Лину еще раз, я заморгал. Кое-что в ее манерах мне напомнило одно досье, которое я читал. Люблю вот на досуге почитать про братьев-Светлых из регионов. Возраст подходит, внешность… Ну, на внешность я давно не смотрю. Другое дело – специфические отличительные признаки в поведении. То, о чем я заподозрил, имелось у Лины в избытке.

– Рад познакомиться, – широко улыбнулся я, протягивая растопыренную пятерню, повернутую перпендикулярно асфальту. – Я Сергей, второй уровень. Воин Света.

– Приятно познакомиться! – засияла девушка, потрясая мою ладонь. – И приятно встретить друга-Светлого!

Еще бы не приятно. Светлые маги и магички на седьмом, самом низком уровне Силы неизменно проходят этап, когда азарт от обретенных возможностей уже несколько поугас, а связанные с властью амбиции еще не пришли. Вот на этой фазе и появляется желание перевесить свою работу на плечи более опытного напарника. Не знаю, кого там Лина видела на рельсах, но она определенно рада возможности взвалить сей груз на меня.

– Ты в Дозоре работаешь? – спросил я.

– Честно говоря, нет, – ответила Лина, немного помедлив. – Дозоры в Севастополе ведь закрыты. Но я давала заявку на перевод в состав какого-нибудь отделения. Поверить не могу, что меня отправили сюда. Дозоры ведь снова откроют, да?

– Заявку? – переспросил я, проигнорировав ее вопрос. – Чтобы подать заявку, ты должна была иметь начальника, который бы ее рассмотрел. То есть уже работать в Дозоре.

– Так я и работала, – заулыбалась Лина. – В Брянском отделении. Правда, кофе подавала в основном.

Я только неопределенно кивнул в ответ. Светлые не лгут, если только не Высшие. Зато полуправда и невысказанность стали второй натурой Светлых.

В брянском Ночном Дозоре я как-то был с командировкой. Запомнил новый спортзал для человеческого персонала, автопарк, состоящий исключительно из списанных маршруток, и страсть местного шефа к творчеству французской певички Ализе. А также эксперименты тамошних колдунов по альтернативному расследованию несанкционированных вампирских пиршеств. Чтобы воссоздать условия гибели донора, колдуны посыпали обескровленное тело предварительно обработанным порошком растительного происхождения. В первую очередь – кофе. В огромных количествах.

«Подавать кофе» в брянском Дозоре означало работать в анатомичке. Помощником скрюченной старухи, которая при вскрытии пользуется сверкающем ногтем ссохшейся правой кисти, плюется в посыпанные кофейным порошком раны для нужной химической реакции и диктует решения скрипучим голосом с использованием давно позабытых латинских нецензурных слов.

Все-таки гадание на кофейной гуще – не вымысел. Есть в этом восточном искусстве здравое зерно. Вот только чтобы овладеть им, требуется прожить в статусе Иного пару человеческих жизней. Не самую приятную пару.