Лев Бессердечный и хозяйка механического кота
Вот только проблема с билетами встала на жизненном пути. Следуя к южным охотничьим угодьям, не столь популярным, поезд совершал остановки в парке автоматонов, а также историческом центре Эбонхэбэна, далёком от механик и модных прогрессивных течений. Оба противоречивых края собирали множество туристов.
«Неужели придётся на следующий день вставать спозаранку, чтобы билет достался?» – Сумико расстроилась.
К детективу подошёл странный парень, подросток. Он был перепачкан сажей и награждён множеством синяков и ссадин, полученных в недавней драке. В этот момент Ямамото было не до выяснения личности странного бродяги, и уж тем более не до провождения его в местную полицию, зачастую закрывающую глаза на подобные личности.
– Нужен билет? – обратился юноша.
– У тебя есть? Откуда? Украл?
– Вы из полиции! – парень собирался бежать, но Сумико решила пойти на хитрость. Её расследование стояло выше мелкой уличной кражи.
– Нет, стой! Мне очень нужен билет, мне всё равно, откуда он у тебя.
– Придётся раскошелиться, – парень показался матёрым мошенником. Но детектив могла позволить покрыть эти расходы.
Преодолев очередную преграду, Сумико села в поезд, тронувшийся со станции. Парень, продавший билет, стремительно убегал. Куда ей было сейчас думать о чужих проблемах?
Потом что-то жгучее почувствовалось в груди: «Не интуиция ли подсказывает, что это было опрометчиво?»
Эпизод 6: Стим
Паровоз тронулся с места, застелив вид из восточных окон поезда дымкой побочного продукта современного двигателя. Сумико продвигалась по вагонам, медленно пробираясь к своему месту. Вокруг царила некая суматоха. Детектив сослалась на то, что многие, как и она, до сих пор никак не рассядутся.
Проводницы неспешно перепроверяли билеты, пассажиры пытались расталкивать по полкам ручную кладь, все путались друг у друга под ногами.
Ямамото постаралась отвлечься от царящего вокруг беспорядка, неприсущего её натуре.
Нина Юрьева указала координаты её маршрута, куда Сумико стремительно направлялась, наполненная решимостью и уверенностью в успехе предстоящей миссии.
Меньше всего хотелось в такой момент заводить какие-то разговоры с попутчиками. Да, они могли скрасить монотонность дороги, да, отвлекли бы, заставив время ускориться. Но Ямамото в этом не нуждалась, она предвкушала, как найдёт либо саму Акико Мотидзуки, живую или мёртвую, или неопровержимые улики о её безвозвратной пропаже, которые заставят Кио Хасомото закрыть дело, может быть, в этот раз навсегда.
В мыслях теплилась и надежда на то, что Артизан Акио сможет наконец расколоться.
Время шло. Эбонхэбэн остался далеко позади, а высокие клёны и берёзы, мельтешащие в окне за клубами пара, приближали состав к первой остановочной станции. Когда колеса заскрипели при торможении у парка автоматонов, Сумико приняла решение выйти размять ноги во время двадцатиминутной стоянки.
По пути к выходу в детектива буквально врезалась не смотрящая перед собой взбудораженная проводница:
– Прошу прощения, госпожа, – виновница столкновения поклонилась и принялась поднимать стопку корреспонденции. – После происшествия на станции в Эбонхэбэне все на взводе.
– Происшествия?
– Как, Вы разве не в курсе? – глаза юной проводницы расширились в искреннем неверии такой вероятности.
– Не в курсе чего?
– Убийство. Жуткое преступление средь бела дня! Какой-то парень подрался с одним из пассажиров поезда, они буквально вывалились из последнего вагона.
– Как произошло убийство?
– Я точно не знаю, яростная драка со смертельным исходом. В Эбонхэбэне уже занимаются этим.
«Должна быть работа и у остальных, как бы жаль ни было бедолагу. У меня другие цели», – немного остудила свой пыл Сумико.
Эпизод 7: Тропинки
Сумико вдохновлённо размышляла, что идёт по верному следу.
Детектив топтала подсохшую траву вдоль слишком узкой тропинки, ведущей от окончания мощёной камнем станции до егерской сторожки. Никаких ограждений, ворот и всего тому подобного охотничьи угодья не имели. Сторожка со двором окружились только ветхим забором. Позади домика глухая тропа уводила в необычайно сгустившуюся по периметру чащу.
Приближение детектива было услышано по хрусту веток, то и дело встречающихся в траве, на звук из сторожки показалась пожилая женщина. Ямамото поклонилась.
– Неужели ты приехала на охоту, милая, – встречающая совершила ответный одзиги.
– Можно и так сказать.
– Мой сын – здешний егерь, но он отправился по делам, вернётся нескоро. Сейчас не сезон. Мы не ждали гостей.
– Не стоит волноваться. Я детектив Сумико Ямамото, и мне не нужны провожатые.
– Эти места не так просты, особенно для горожан Эбонхэбэна. Без следопыта может ничего не получиться, чтобы ты ни искала.
– Со всем уважением, смею заверить, что мне не требуется в этом помощь.
– Ну ладно, дело твоё, Сумико. Подожди хотя бы до утра со своим походом. Солнце садится.
– Я могу расположиться у Вас?
– Конечно, – мать егеря улыбнулась. – Я выделю тебе тёплую чистую постель и обеспечу столом за совсем скромную плату.
Сторожка внутри оказалась куда более просторной, Ямамото обратила внимание, что комнат для потенциальных заезжающих охотников несколько.
– Я принимаю здесь тех, кто не взял палаток, – наливая чай, уточнила мать егеря. – Но большинство предпочитает разбивать лагерь неподалёку, в пределах видимости, а кто-то спускается ниже к реке. Только не весной, лосось идёт на нерест, и медведи начинают докучать.
После ужина из запечённых белых грибов, риса и зелёного чая, детектив устроилась в своей комнате. Постель была мягкой, но звуки леса с уханьем сов, завываниями волков и стрёкотом всевозможных насекомых не давали расслабиться и дать ищейке, привыкшей держать ухо востро, уснуть какое-то время.
Под утро сон нашёл Сумико, но он был каким-то странным, враждебным даже. Шёпот из туманного леса, бурых топей, увиденных в нём, просил уходить.
Поутру, позавтракав кари, не принявшая сны за какие-либо суеверные знаки Ямамото отправилась в чащу.
Тропинка меж густого кустарника примерно через двести шагов вывела на поляну. Посередине расположился широкий пень ясеня, с севера поросший мхом, борющимся за территорию с лишайником. Отчётливо были видны ещё три прохода, ведущие тропами глубже в лес. Чтобы пометить проход, выведший её на поляну, детектив, дабы не заблудиться, оставила на земле полено, на котором ножом вырезала своё имя.
Среди трёх троп Сумико выбрала центральную. Пройдя ещё двести метров по узкой проталине меж ежевичных кустов, Ямамото вновь увидела просвет поляны. Ей бросился в глаза пень, похожий на тот, что она уже видела. На выходе она споткнулась о полено. Инстинктивно взяв его в руки, детектив тут же бросила наземь кусок дерева, увидев на нём своё имя.
«Чертовщина какая-то», – Сумико оставила полено на месте прибытия на поляну вновь. Она нашла крупный камень и водрузила его на пень, отправившись в этот раз по правой тропе.
Через двести метров она перешагнула полено со своим именем, на поляне с ясеневым пнём, на котором лежал камень. Поплевав три раза через левое плечо, Ямамото покинула место, воспользовавшись последним оставшимся вариантом.
В этот раз детектив вышла к сторожке егеря. По собственным ощущениям, Сумико пробыла в лесу не больше часа, выйдя в поход рано утром, но теперь уже начало темнеть. Она поспешила к матери егеря за ответами.
– Лес не впустил тебя, – развела руками пожилая женщина.
– Что значит, не впустил? Это лес! Просто деревья!
Мать егеря взяла листок и начертала на нём иероглиф дерева:
– Это дерево, – она нарисовала ещё одно рядом, – это лес.
– Вы думаете, я не знакома с грамотой? – Сумико едва не усмехнулась.
Женщина обвела два дерева кругом:
– Это наш лес. Ты здесь, – мать егеря поставила точку рядом.
– Хорошо, будь по-вашему, – Ямамото отмахнулась рукой. – Когда вернётся Ваш сын?
С грустью пожилая женщина ответила:
– Это уже не важно. Лес не впустит тебя. Отправляйся обратно завтра, когда придёт поезд. Тебе нечего здесь делать, а вот в Эбонхэбэне тебя что-то ждёт.
– Вздор!
– Ты погибнешь здесь, если не послушаешь моего совета. Вместе с сыном мы хорошо знаем лес и его обитателей, если они не хотят впускать тебя, то ты не пройдёшь дальше поляны с ясеневым пнём.
Весь этот мистицизм, загадочность и даже нотки угрозы, скрытые за ласковым голосом матери егеря, заставили Сумико отказаться от ужина и уйти в свою комнату с пустым желудком.
«Подумаешь, лес! Завтра я покажу этому лесу, кто тут главный, вырублю каждое дерево и выкорчую каждый куст, если потребуется!» – бушующий внутри гнев быстро вымотал детектива эмоционально. Она незаметно окунулась в мир грёз.
Этой ночью ей снилось яркое летнее солнце, зелень полей и колосящиеся стебли пшеницы. Бредя по полю, Ямамото вышла к реке с сакурой, увешанной спелыми вишнями. Под деревом стояли парень и девушка. Они улыбались, держась за руки.
«Возвращайся домой, – ласково шептал ветер в ярком как явь сне. – Пока я прошу по-хорошему».
Эпизод 8: Её там не было
Сумико Ямамото вернулась в Эбонхэбэн. Первыми новостями, что обрушились на неё стали известия о том, что убийца с паровозной станции до сих пор не найден, а процесс над Артизаном Акио завершился.
Профессора признали виновным в убийстве первой степени. За содеянное он был казнён на следующий день после разбирательства. В газете опубликовали даже признательные показания, в которых Артизан указал своим мотивом личную неприязнь, накопленную за годы брака и злой умысел, тщательно спланированный на протяжении многих лет. Туда же он приплёл и свою алкогольную зависимость, развившуюся из-за невозможности жить с Юки Акио.
Подробности особо жестокой расправы опубликованы, естественно, не были. Это могло вызвать вопросы у общества. Всё в этом деле никак не сходилось. Дьявольщина, с которой Сумико столкнулась в лесу на юге, лишний раз заставляла понять, что истина далеко.
Артизан просил её быть ищейкой, она сама этого хотела, разобраться во всём, найти Акико, выяснить истинные мотивы и потерпела двойное фиаско.
«Ах, Кайоши и Эйуми Като, не далеко я ушла от вашей цыплячьей никчёмности, – рефлексировала детектив. – Значит, жрать мне собачье дерьмо».
Дело исчезновения Акико Мотидзуки было закрыто, а Кио Хасомото отправил Сумико в принудительный отпуск.
– Разочарование, – он фыркнул. – Других слов и подобрать не смогу.
А вот Ямамото могла, и уже подобрала. Отпуск она собиралась провести, размышляя над ошибками, и конечно навестить могилу профессора Артизана Акио.
Эпизод 9: Последние слова
Стук почтальона, принесшего корреспонденцию, поднял Сумико с постели ранним утром. Она впервые со дня известия о казни Артизана Акио смогла крепко уснуть.
Кроме обыденных для Ямамото газет, ей пришло таинственное письмо, увидев которое, она всполошилась. Это было послание от покойника, казнённого профессора. Не уходя с порога, детектив принялась читать:
«Я уже получил по заслугам за содеянное, госпожа Ямамото. Сейчас я на пути к свету, тьме, а быть может, огню или вечному холоду. А вдруг, меня ждёт реинкарнация? Не смогу уже рассказать.
Единственное, чем мне осталось поделиться, так это своим мотивом в убийстве Юки. Это не было актом простой жестокости, преступлением в состоянии аффекта. На грех я пошёл осознанно.
Была ли она ведьмой, спросите Вы? Несомненно, да. Вот только её кровь пролилась не из-за причастности к магии или чему-то подобному. Моя избранница юности встала на путь, полностью противоречащий моей глубокой жизненной философии.
Если я был сторонником прогресса и посвятил ему жизнь, то Юки боролась с ним, а вместе с тем и со мной. Находясь рядом, она была и шпионом, и помехой в исследованиях. Вспоминая свою жизнь в браке, я постоянно натыкался на эпизоды, когда она противодействовала мне. Она делала это как настоящий противник, превращалась из жены во врага.
Я убил её, чтобы избавить мир от той, кто так и не понял, что в своей борьбе противостоял не просто прогрессу во всеобщем понимании. Она была преградой на пути к осуществлённой мечте. Дрёме за пределами грёз, которая стала возможна не без моего участия.
Эбонхэбэн, его окрестности, я надеюсь, что и весь мир, скоро узнают о том, чему поспособствовали я и горстка моих соратников.
Мы привели в действие механизм, разрушающий рамки человеческих границ, то, что позволит уйти за пределы наших обыденных жизней.
Возможно, скоро у Вас появятся новые рабочие заботы. Группе жалких оборванцев не избежать гнева великого защитника своей госпожи. Ждать уже не долго, госпожа Ямамото. Я буду уходить из этого мира, зная, что сплёл воедино то, что находится за гранью. Может, я увижу, как сплетутся две души? А может, и Вы увидите?
Ну а пока, наслаждайтесь дождём, ещё…»
Детектив Сумико Ямамото уронила письмо казнённого профессора. Она читала его, считая бредом, пока не начался дождь. Серые осколки растаявшего неба пролились на землю в момент, когда детектив дошла до нужных строк.
Письмо упало на крыльцо, Сумико подняла голову высоко к безразличному небу. Хотелось бы ей увидеть обещанное профессором, но сквозь капли, срывающиеся с крыши, над городом туманов она усмотрела лишь молнии, обещающие только самое начало бури.
Тени профессора Артизана
Эпизод 1: Сгущающиеся тени
– Кровь из задницы! – выругался профессор Артизан Акио, хлопнув входной дверью.
– Ты пришёл, – Юки вышла в прихожую и сразу принялась помогать мужу разуться.
– Я приполз и, кажется, повредил левое заднее копыто.
Юки, сняв левый ботинок, заметила, что меховая отделка внутри отпоролась:
– Я отнесу мастеру в среду, походишь в других, – закончив с обувью, жена приняла пальто, которое Артизан неловко сбросил с плеч, едва не упав. – Глупо спрашивать, но ты снова пил?
– Нажрался, как свинья, – профессор Акио, спотыкаясь, повернул налево, в гостиную. Без разрешения дивана, в мокрых ниже колен брюках Артизан взгромоздился на его кожаный борт. – Я валялся в сугробе, пока какой-то мужик меня не разбудил.
– Каждый день новая история.
– Да, – профессор засмеялся, – я даже стишок написал, хочешь послушать?
– Избавь меня, я иду спать.
«Меня внезапно пробудилиНебезразличными руками».– Я принесу плед и вернусь в постель, раздевайся и в люлю, я не шучу. Утром еду к сестре.
«Мне даже, кажется, польстило,Что сдохнуть не дали в канаве».– Если ты не забыл, я обещала помочь ей с выставкой.
«Хотя я был немногословенИ не богат на благодарность…»– Вернусь во вторник, к вечеру.
«…Я не забуду, безусловно,Людей простую солидарность».– Потрясающая лирика, если к утру не забудешь, запиши. Я ушла наверх.
– Я рассчитывал на твою руку, – Артизан уже засыпал.
– Моя рука держит путь в кровать, как и весь остальной организм.
Занавес!
Утро.
Оркестр бушует. Дирижёр не справляется с музыкантами, которым нет дела до его похмелья. Треклятые барабанщики разошлись пуще всех. Профессор Акио угомонил их, утопив минеральной водой, заботливо оставленной возле дивана Юки.
Одиннадцать. Жена уехала, но обещала вернуться. Во вторник. Надо же, Артизан помнил разговор перед сном.
Выпить дома было нечего. Юки, в связи с пристрастием мужа к алкоголю, не хранила тот дома. Пришлось преодолеть похмельный синдром, агорафобию, наступающую на его фоне, и выйти на заснеженную улицу.
Дворник противно скреб поребрики от наледи. И без того туманный, заволоченный вечной мглой, а теперь ещё и срывающимся снегом, Эбонхэбэн представал в глазах Артизана настоящим мистическим мглистым адом.
Маленькие попрошайки, шныряющие всюду, заставляли держаться за кошелёк и задумываться о том, куда смотрит власть. Мэр был всецело вовлечён в развитие заводов и паровой техники. Прогресс и ещё раз прогресс! Профессор Акио сам был винтиком в этой новомодной махине, развивающей город.
По пути к винному магазину он натолкнулся на несколько расклеек противников развития. В шутку в университете коллеги называли их зелёной нечистью, а кто-то ведьмами. Нередко можно было услышать перешёптывания о том, что защитники природы прибегали к тёмным искусствам и колдовству.
Вредил ли на самом деле пар окружающей среде? Нет. Но вот побочные продукты механических производств и масляные выбросы вполне могли. Но разве могло это сравниться с благами, получаемыми от прогресса?
Добравшись до магазина, Артизан тут же забыл и о шестерёнках, и о зелёной травке. Красное или белое, сухое или полусухое – вот о чём он сейчас думал. Жена вернётся во вторник, много брать не стоит.
Употребив бутылку с горла, спрятавшись за магазином, потеснив собаку, там гревшуюся, профессор почувствовал себя гораздо лучше уже сейчас. Теперь хотелось компании, чтобы пофилософствовать или поговорить по душам, а лучше и то, и другое.
На этот случай у Акио был верный друг и временами собутыльник – Иошито Мотидзуки, самый известный в городе астроном, собравший потрясающий телескоп и астролябию собственноручно.
На стук товарищ среагировал чересчур быстро, и, отворив дверь, крепко обнял друга.
– Не вину, принесённому мной, ты же так обрадовался?
Иошито оторвал от дружеского плеча скорбное лицо и сделал шаг назад:
– Ты же не знаешь, я совсем с ума схожу со своим горем.
– Да что стряслось-то?
– Акико пропала.
Дочь Иошито, умница, староста группы в университете и просто красавица, она не могла беззаботно сбежать из дома.
Артизан следовал за астрономом наверх в комнату пропавшей. Окно было распахнуто, дверь на балкон открыта. Очевидно, что странно для начала весны в холодном городе, где все времена года невозможно запаздывают.
– Полиция была уже?
– Лучше не спрашивай, – Иошито отмахнулся. – Назначили каких-то юнцов, демонстративно. Дело плёвое: девочка юная, убежала сама. Артизан, ну ты хоть скажи, разве это на неё похоже?
Разумеется, нет, и говорить было не нужно, одного взгляда достаточно. Она свободное время проводила со своим автоматоном, слушая его грустные песенки, предпочитая механического кота ребячьим забавам и так популярному в это время катанию на коньках.
– Молодая парочка, братик и сестричка, не знаю кто тупее, Кайоши и Эйуми Като. Я уже поинтересовался в полиции – самые никчёмные оперативники. Один фанатик из зелёной нечисти, вторая – бестолковая умничающая девчонка. Сказали, смотрите, окно открыто и дверь, сама ушла. А я говорю: «А следы под балконом где?» Те плечами пожимают, снегопадов не было, та ерунда, что начала срываться с неба с утра не в счёт.
– Дружище, ну ты не расстраивайся так, ведь какие-никакие, но ищейки пущены по следу. Они же не закрыли на всё глаза.
– Нет, – Иошито недовольно согласился. – Будут искать, сказали, не могут такого уважаемого учёного расстраивать.
– Ну, вот и прекрасно. Выпьешь? – Артизан достал закрытую бутылку красного сухого.
– Давай. Нужно успокоиться. Пришлось отнести её автоматона в чулан в подвале, чтобы не мозолил глаза и не напоминал о ней. Такой чудной этот её Лев, кричал так и сопротивлялся, как будто не кот механический, а мальчонка живой. Когда Акико несколько лет назад его в дом привела, он вообще одет был, словно замёрзнуть может, или для прикола, не знаю даже. Как бы там ни было, надеюсь, его завод скоро закончится, и он угомонится. Ночью я слышал, как он ходит по подвалу.
– Не придавай столько значения железяке, они созданы нам на потеху. Не стоит давать вещам брать власть над тобой.
– Ты прав, Артизан. Я рад, что ты зашёл, и вино обязательно приму, только вот составить компанию не смогу. Хочу побыть один.
– Я понимаю.
Профессор Акио покинул дом астронома, откупорив бутылку белого полусухого. Делая глотки вкусного вина, он грустил о потере друга, но надеялся, что Акико скоро найдётся, но сейчас его больше интересовало содержимое бутылки и пакета, в котором притаились ещё четыре литра вина.
Когда-то Артизан счёл бы, что пить в одиночку – это мрак, путь к алкоголизму. Но жизнь выдала пару случаев, когда пришлось укромно пригубить несколько бутылок саке, и профессор понял, что пить в одиночку – порой просто чудо чудесное. Можно было быть себе на уме, не слушать чужие проблемы, наслаждаться исключительно любимой музыкой и вести себя, как душе угодно.
В почтовом ящике у дома, профессор Акио заметил письмо. Открыл, нет – телеграмма:
«Милый зпт много проблем с экспонатами зпт задержусь до следующих выходных минимум тчк Целую зпт Юки тчк».
– Яху! – Артизан выкрикнул на всю улицу. Он любил Юки, но теперь был предоставлен сам себе и зелёному змею, вину, в котором мог бы плавать, медленно идя ко дну, ведомый своей лирой. – Да, напишу об этом стихотворение, но не сегодня, – он поцеловал бутылочку, – сегодня устрою себе настоящий выходной.
Ни горе друга, ни проблемы жены с выставкой сестры его не волновали. Артизан получал удовольствие от зашедшего так вовремя одиночества. Он вновь напился. До устричного писка.
Эпизод 2: Крадущиеся тени
«Я лежу, потому что мне плохо. И не сплю потому же», – зациклился профессор.
Сон был, но короткий. А может, это и не сон вовсе? У Артизана была богатая фантазия, но то, что он видел, ужасало. Нет, это не было кошмаром, скорее наоборот. Такие яркие сны, бестолковые, будто Акио на другой планете, где полным-полно разных разумных существ, они старались устроить свою жизнь, организовать всё, у них получалось. А вот у него до сих пор нет.
Профессор видел эпизодов сорок. Все безумны, не похожи друг на друга. Он уже знал что это – плоды больной фантазии, реального безумия. Это абстинентный синдром. Ведь Артизан – алкоголик. У него третья стадия. Это куда страшнее, чем может показаться сначала. Третья из трёх. Без лечения в стационаре он сгинет. А ему всего тридцать… Постепенно потеряет рассудок, либо навредит близким, профессора осудят, и он, в лучшем случае, окажется в тюремном сумасшедшем доме.
Вы не слышали истории про дома для душевных больных Эбонхэбэна? Акио вот слышал не раз. Его отцу выдалось там поработать, занимаясь малярными работами. Он видел всё мельком. Его рассказы не впечатляли. Знакомый какой-то однажды бывал там, также по сторонним делам. Но его истории были юмористическими. Он шутил о том, что находящиеся в психиатрической лечебнице девушки заглядывались на него.
– Они все помешанные, – говорил он. – Настолько, что могут оторвать член, если достанешь из штанов.
Артизан Акио перевернулся на другой бок, снова пытаясь уснуть, после выходных в угаре, в последнюю ночь перед выходом на работу.
В это время таинственное нечто уже кралось мелкой поступью в дом. Туда, где ничего неподозревающий профессор пытался спать. Судьба, притаившаяся в тени акаций и тополей, перебирала своими мерзкими злыми клешнями, чёрными как ночное небо, как безумный сон. Нечто находилось в пути. Вокруг него царили тьма и ужас, словно облако дыма от костра, который сжигает саму жизнь, сгущается над мерзкой судьбой с каждым её движением, приближающим неизвестные страдания.
И, слава Богине, что о таких вещах не подозревают. Не ждут их. Не имеют понятия, когда коварный рок схватит жертву за горло.
У порога, едва не открыв дверь, тьма развернулась. Она направилась за другими, кому не суждено проснуться. За Артизаном она придёт позже, у него ещё осталось несколько незавершённых дел.
Эпизод 3: Утренние тени
Утренние тени длинны и величественны, однако свет восходящего солнца делает их безобидными. С течением дня они проживут цикл угасания, превращаясь в незначительные, незаметные и труднонаходимые, к вечеру будут зреть, становиться более мрачными и угнетающими.
Настроение профессора Акио будет им вторить, развиваясь синхронно.
Поход в эбонхэбэнский университет, как всегда, сопровождался встречами с сотнями здоровающихся студентов, которым приходилось неохотно кивать в ответ больной головой и, что куда хуже, натыкаться на разных по характеру коллег.
Факультеты и специализации каждого оставляли в менталитете свой отпечаток, становились виновниками профессиональных деформаций. Кто-то застенчиво улыбался, другие угрюмо бурчали под нос свои приветствия, а иные вообще в суматохе проносились мимо, не поздоровавшись.
«Лучшие», – называл таких Акио, не нуждающийся в формальной вежливости.
Сам профессор преподавал на кафедре воздушного транспорта, его специализацией было дирижаблестроение, его история и развитие прогресса в этой отрасли паровых технологий.
